Луна Паука (ЛП)

Земля ушла из-под ног, когда он направился в сторону Вестмарша. Зэйл поразмыслил над тем, что ему было известно об этой земле, и решил, что он находится недалеко от гор, которые увидел, когда впервые прибыл сюда. Вероятно, если бы не было так темно и туманно, он смог бы разглядеть их между верхушками деревьев. Если так, то это означало, что усталый заклинатель был прав, когда предположил, что его возвращение потребует некоторых усилий.
И что тогда? Они обнаружат, что он исчез, а охранник зверски убит. Ни у кого не возникло бы сомнений—даже у Салин,—что это он был мясником. Каждый мужчина и каждая женщина сделают все, чтобы выследить его.
Салин. Зэйл обнаружил, что ее вера в его зло беспокоит его больше, чем все остальное, и все же он сомневался, что когда-нибудь сможет заставить ее увидеть правду. Сам он счел бы это невозможным.
Возможно, было бы лучше оставить все дела, касающиеся Вестмарша, но некромант не мог этого сделать. Даже если бы он не был уже так вовлечен в них, было ясно, что нечто зловещее простиралось над большей частью земли. Если бы он просто отказался от своих усилий, это было бы так, как если бы он сам работал, чтобы нарушить равновесие и отправить мир в когти Первичного Зла.
Его ботинки тонули в пропитанной потоками земле. Продвижение Зейла замедлилось, но его решимость возросла. Он дал клятву духам Ратмы и Траг'Оула. Он отдал свою жизнь своему призванию, оставив все другие пути. Путь Ратмы позволил ему в какой-то мере искупить свои собственные прегрешения …
Как же Зэйлу хотелось, чтобы здесь снова нашелся кто-нибудь из его рода, особенно один из старейшин, который наставлял его. Но Фалайя, тощий Гор и безликий Ниль находились по другую сторону двух морей ... если предположить, что вечная борьба не захватила их с тех пор, как они встретились в последний раз. Вероятно, в западных Королевствах есть горстка более молодых Ратмийцев, но если бы поблизости были другие, Зэйл наверняка почувствовал бы их, а они его.
Это зависит только от тебя, упрекнул он себя. Разве не этого вы всегда желал? Ты один ... совсем один?
Резкий, животный рев внезапно прорезал гром и дождь. Что-то огромное пронеслось сквозь туманный лес.
Подняв Кинжал, Зэйл вызвал еще больше света. Он мельком увидел высокую фигуру с красными глазами и густой бело-коричневой шерстью. Он двигался как человек, но и как зверь.
А потом ... он снова исчез в лесу.
Но некроманта не убаюкало его исчезновение. Он развернулся, используя Кинжал и обостренные чувства, чтобы найти существо.
Что же это было? Медведя не было, он был слишком похож на человека. Были черты, которые Зэйл мог вспомнить по мимолетному взгляду, напомнившему ему что-то еще, что-то из его учения …
Листья позади него слегка зашуршали.
Зэйл откатился в сторону как раз в тот момент, когда гигантская фигура бросилась туда, где он только что был. Некромант попытался ударить его, когда тот пролетал мимо, но существо оказалось довольно проворным для своих размеров и вывернулось за пределы досягаемости.
Зверь не колебался, снова прыгнул в лес и исчез, как будто его никогда и не было.
Тяжело дыша, Ратмиан ждал. Когда прошло несколько секунд и огромная фигура не вернулась, он осторожно поднялся. Но отнюдь не воображением он считал себя в безопасности. С этими двумя нападениями зверь принял свою оценку. Когда он вернется в следующий раз, он заберет его.
Начертив в воздухе три символа, Зэйл направил клинок туда, где в последний раз видел своего неуловимого противника. К сожалению, свечение кинжала-теперь, предположительно, сфокусированное на звере-ничего не показывало.
Он ждал ответа. Но ничего не произошло. Наконец, некромант был вынужден двинуться дальше. Он знал, что из-за дождя и грома будет трудно что-либо расслышать, если только это не будет прямо на него, а к тому времени будет уже слишком поздно. Каждый шаг длился целую вечность, и Зэйл все сильнее ожидал нападения.
Это всего лишь животное, сказал он себе. Ты-мужчина. Ты можешь перехитрить его.
 
Но Ратма учил, что в природе все работает на поддержание равновесия. Поэтому там, где люди одержали верх над разумом и орудиями труда, лесные звери стали более молчаливыми и быстрыми.
Более смертоносными.
Было несколько заклинаний, которые он мог использовать против него, но только если он увидит существо прежде, чем оно заберет его. Во многих отношениях он столкнулся с гораздо более опасным врагом, чем Вижири или немертвые жрецы.
Треск молнии озарил окрестности. Некромант хорошо использовал мгновенный свет, глаза фиксировали все, что становилось видимым. Но по-прежнему не было и намека на его противника.
Неужели оно бросило его ради более простой добычи? Зэйл сомневался, но если он все еще преследовал его, то почему не напал снова?
Он ковылял еще несколько минут, опасаясь каждой тени и каждого движения. Земля уходила все круче, наклон был таким, что промокшему заклинателю приходилось держаться правой рукой за подлесок, пока он спускался на более ровную землю.
Его внимание привлекла струйка воды. Прищурившись, Зэйл с трудом различил Бегущий поперек дороги ручей. С большой осторожностью он опустил в воду одну ногу, потом другую—
Откуда ни возьмись, огромный кулак ударил его по лицу.
Некромант скользнул в ручей, его кинжал полетел вниз. И снова он услышал леденящий кровь крик и плеск воды. Почувствовав, как вода хлынула ему на спину, Зэйл поднял голову.
Очертания грубого великана заполнили его взгляд.
Левая рука Зейла инстинктивно метнулась в сторону. Кинжал взлетел с того места, где упал, и аккуратно приземлился в его ладонь.
Он поднял его и вложил всю силу своей воли в его освещение.
Местность вспыхнула светом, как будто дюжина молний с неба ударила одновременно. Зверь издал испуганный рык и инстинктивно прикрыл глаза.
И Зэйл впервые увидел Вендиго.
Он действительно был сложен как человек, но непропорционально, потому что, хотя его ноги были толстыми, волосатыми стволами, а нижняя часть туловища была вдвое шире, чем у Зэйла, они казались карликовыми по сравнению с бочкообразной грудью и колоссальными плечами, которые, несомненно, простирались на шесть футов в поперечнике. Плечи должны были быть такими гигантскими, потому что грубые руки, прикрепленные к ним, послужили бы любой армии хорошей парой Таранов. Каждый кулак был достаточно широк, чтобы целиком снести голову Зейла, и явно обладал достаточной силой, чтобы без труда размозжить ему череп. Удивительно, что Ратмиан был жив, а тем более в сознании. Руны, которые он вытянул из Кси'и'лака, явно сработали.
Что же касается головы Вендиго, то это была приземистая, тяжелая штука, которая на первый взгляд, казалось, соскользнула с шеи. Она стоял не на конце шеи, которая, в свою очередь, располагалась на плечах, как у человека, а глубоко в груди, что придавало существу горбатый вид. У Вендиго были густые брови и приплюснутый нос, как у приматов Кеджистана, но голова имела какие-то человеческие очертания, и глаза тоже казались бы такими, если бы не огненно-красное безумие в них.
Великан снова зарычал, обнажив острые зубы хищника ... и того, кто, по-видимому, предпочитал человеческую плоть. Судя по легендам, которые читал Зэйл, так было не всегда. Люди дикой природы—так называли их Ратмийцы-когда-то были известны как тихие, замкнутые люди, но за последние несколько поколений это изменилось. Зараза первобытного зла коснулась даже их чистых душ, превратив их в этих мародеров. В то время как они вызывали хаос среди людей, истинная боль заключалась в том, что было неизбежно, что вендиги и им подобные станут первыми потерями в борьбе за равновесие. Мужчины охотятся за ними и уже начали охоту, их пышные пальто были бонусом, так как они были востребованы богатыми.
 
Зэйл сожалел о падении рода Вендиго, но не настолько, чтобы отдать свою собственную жизнь в жертву этому существу. Когда гигант пришел в себя, некромант повернул свой клинок вниз, а затем бросил.