Луна Паука (ЛП)

“Вряд ли это нас касается.”
Каким-то образом останкам удалось фыркнуть. - Ты говоришь, как один из людей Ратмы! Как тебе удалось пережить века с таким отсутствием романтических представлений?”
Как часто бывало, Зэйл пропустил мимо ушей и эту насмешку. Вместо этого он подошел к огромному ковру и сел. Скрестив ноги, он откинул капюшон и уставился на стену перед собой.
- Зэйл, парень, здесь есть роскошная, сладкая кровать для наслаждения! Ради меня, используй ее! Как часто мы получаем этот шанс для таких—”
- Тише, Хамбарт. Ты же знаешь, что это не мой путь.”
Череп заурчал, но больше не издал ни звука. Ратмийцы обычно спали мало; они впадали в состояние транса, которое позволяло их телам получать необходимый отдых, в то время как их чувства продолжали исследовать и расширять свои способности. Это было необходимо, некромантам всегда нужно было оттачивать свои навыки в попытке защитить баланс.
Зэйл уставился на какую-то точку на стене, но его глаза больше не видели ее. Почти сразу же комната исчезла на заднем плане, сменившись сероватой дымкой.
Он намеревался побольше узнать о доме Несардо ... особенно о том, что связано с его самой ранней историей. Зловещая сила, которая чуть не сбила его с ног в карете, была каким-то образом частично связана с этим местом ... но почему?
Один за другим Зэйл снял щиты, которые он построил, чтобы защитить свой разум от предыдущего нападения. Каждый шаг был осторожным, потому что нетерпение могло привести только к катастрофе.
Но вместо злой силы, с которой он сражался раньше, некромант обнаружил нечто другое—слабое, но определенное присутствие. Он пронизывал стены, полы, даже бревна дома Несардо. Он исследовал все глубже и глубже и нашел слои этого присутствия. Оно было повсюду, существовало так же, как и само здание, было его частью, как любой гвоздь или кусок камня. Вздох вырвался из его неподвижного тела, когда он наконец понял, что это такое.
Коллективные души.
Их число легион. Зэйл никогда не встречал столько людей в одном месте, даже на самых древних кладбищах или погребальных камерах Востока. Что еще более поразительно, души перед ним существовали в полубессознательном состоянии, не подозревая о своей смерти, но также и о мире смертных. Он чувствовал, как они снова и снова переживают свою жизнь, словно актеры в бесконечной пьесе. Они не смешивались, но сосуществовали так тесно, что некромант знал, что они черпают друг из друга.
Зэйл зачарованно наблюдал за некоторыми из них. Женщина, одетая в пышное бальное платье, усыпанное сверкающими драгоценностями, весело говорила с пустым воздухом. Рядом с ней мрачный фехтовальщик средних лет отчаянно замахивался клинком на трех или четырех врагов. Двое малышей-близнецов-играли друг с другом. Их лица были покрыты оспой, что ясно указывало на причину их раннего ухода из мира смертных.
Любопытно, что именно они в конце концов обратили на него внимание. Хотя Зэйл не имел истинного облика, для них он выглядел бы так же, как и при жизни. Малыши прекратили свою игру—одну с мячом и маленькими фигурками из палочек-и торжественно уставились на некроманта.
- Играй ... - наконец сказал ему тот, что с мячом, не шевеля губами. Ребенок поднял мяч, чтобы Зэйл взял его.
- Я не знаю этой игры, - ответил он, шевеля губами.
Это признание заставило близнецов потерять к нему интерес. Они вернулись к своей игре, перекидывая мяч между собой и затем выбирая фигурку из группы. Мгновение спустя Близнецы исчезли на заднем плане, неясные, но все еще видимые.
Только изучив побольше теней, Зэйл заметил среди них одну общую черту. У всех были глаза, похожие, если не идентичные, на глаза Салин Несардо.
Значит, это были души многих поколений ее дома? Если так, то родословная Несардо когда-то была гораздо более плодородной.
Зачарованный, он двинулся дальше, разглядывая одну реконструкцию за другой. Любовники, лжецы, ученые, дураки, борцы и трусы. Больные, непрактичные, впечатлительные. Собравшиеся души Несардо охватывали весь спектр человеческих слабостей и побед.
 
Потом ему пришло в голову, что среди них должен быть и Риордан Несардо.
Некромант сосредоточился, беззвучно повторяя имя человека; это увеличивало вероятность того, что тень будет привлечена к нему. Вполне возможно, что Зэйл сумеет получить не только те ответы, в которых нуждалась Салин, но и некоторые из тех, которые ему были нужны.
Риордан ... Риордан, муж Салин ... приди ко мне, Риордан …
Из всех душ здесь, душа Риордана была самой последней добавкой и, следовательно, самой легкой для вызова. Тяга к смертному плану была сильна в момент смерти и ослабевала с годами. Вызов тени из прошлых столетий требовал гораздо больше усилий, чем вызов одной, но неделями ушедшей из жизни. Конечно, из того, что Зэйл видел здесь до сих пор, эти правила ничего не значили для теней Несардо. Многие из тех, кого до сих пор изучал Ратмиан, умерли сотни лет назад, но они казались такими же свежими, как и самый последний лорд.
А где же Риордан? Зэйл все еще не мог ощутить эту конкретную душу. Он из всех присутствующих должен был отреагировать на присутствие некроманта. Вместо этого некоторые из других призраков начали замечать незнакомца среди них. Женщина в экстравагантном платье остановилась и уставилась на него, ее губы дрожали. Воин пошатнулся, тряся рукой и сжимая несколько внезапно окровавленных ран. Его глаза впились в Зэйла со смесью отрицания и ярости. Парочка влюбленных, чьи измученные лица выдавали явный признак отравления на губах, с внезапным испугом вцепились друг в друга.
А потом мертвецы начали ужасную трансформацию.
Их кожа быстро сморщивалась и разлагалась, осыпаясь с тел огромными кусками. Богатые одежды почернели и порвались. Испуганные глаза утонули в лишенных плоти черепах …
Зэйл проник слишком глубоко. Тени начинали понимать свою смерть. Они видели, что то, чем они были сейчас, было не более чем фасадом, что их истинное " Я " гниет в склепах, могилах из земли ... или еще хуже.
Некромант немедленно отступил. В этот момент он почувствовал, как чувство отчаяния, страха и гнева, возникшее вокруг него, начало утихать. Как Зэйл и надеялся, оставив мертвых в покое, они отреагировали как близнецы, потеряв интерес к вторжению и вернувшись к своим постоянным занятиям.
Когда туманное царство исчезло, Зэйл бросил последний взгляд, чтобы проверить свои подозрения. Некромант мельком взглянул на женщину в платье. И снова она оказалась в центре внимания невидимого бала, блистая в своем костюме и явно окруженная поклонниками-джентльменами. Мертвенно-бледный труп мгновением раньше исчез, и не было никаких признаков того, что она вообще помнит о его вторжении.
Облегчение охватило Зэйла, когда он вернулся в свое тело. Он был очень близок к тому, чтобы расстроить что-то важное в тайнах дома Несардо. Это могло привести к катастрофе для равновесия. Существовала особая причина, по которой те из рода возвращались сюда после смерти, и он был полон решимости раскрыть ее. Все больше и больше Ратмианец понимал, что его встреча с Салин произошла не совсем случайно и, несомненно, имела отношение к чему-то большему, чем просто контакт с духом ее мужа.
И, если уж на то пошло, где же Риордан Несардо? Почему он не ответил на зов, который мало кто из мертвых мог отрицать?
Мириады тропинок, лежащих перед ним, заинтриговали Зэйла. Поглощенный попытками разгадать их, он почти не обращал внимания на возвращение в свою смертную оболочку, что было для него почти таким же рефлекторным действием, как дыхание.
 
То есть до тех пор, пока он не обнаружил, что не может войти.
Что-то еще добралось до его тела раньше него.
Оно явно стремилось присвоить себе его облик. Зэйл попробовал, но не нашел ничего, что указывало бы на его происхождение. Это была не одна из обнаруженных им душ—в этом Ратмианец был уверен. Как ни странно, он почувствовал в нем что-то знакомое, но от некроманта ускользнуло, что именно это означает.