Избранными не становятся… (СИ)

— Откуда это? — по какой-то причине одежда и оружие удивили меня чуть больше, чем молодой человек, постоянно появляющийся из ниоткуда. Как он смог меня отыскать?
— Не важно. Одевайся уже. Молодой человек деликатно отвернулся. Спать на ветке дерева было не удобно. Переодеваться на ветке дерева оказалось в разы неудобнее. Я трижды хваталась руками и ногами за спасительный ствол. Наконец, я прицепила кинжалы к голенищу и застегнула пояс с трубочкой и дротиками. Больше Хазард мне ничего не принес. Но горевать долго не стала. Все равно не умела пользоваться ни одним оружием. Так может и хорошо, что из моих рук забрали эти орудия массового поражения. Повинуясь приказу «Оделась? Спускайся», я обвила полюбившееся дерево руками и полезла вниз. На пол пути к земле, послышался треск над головой, а по спине пробежал холодок. Внизу раздался глухой стук и тихая ругань. Вернувшись на твердую землю, я обернулась. Хазард сидел, потирая ушибленное место. Точнее места. Как он только не убился совсем? Я направилась к нему, чтобы помочь, когда внимание привлекло что-то маленькое, блестящее на солнце. Любопытство пересилило жалость, и, пройдя мимо опешившего раненого, я опустилась на корточки. В руки ко мне попал маленький золотистый медальон, в форме, чем-то похожей на сердце. Поддев ногтем замочек, я заглянула внутрь. «С любовью от Дэвида». Я повернулась к молодому человеку. Он неловко переминался с ноги на ногу.
— Я…
— А кто он, этот Дэвид? Твой… друг? — я протянула Хазарду найденный медальон. Скорее машинально забрав у меня украшение, молодой человек сел на землю и рассмеялся. Хотя сидеть ему сейчас было, наверное, больно. Нервное, видимо. Я вежливо дождалась, пока его истеричный смех закончится, и он, наконец, поднимется с холодной земли.
— Что ж. Глупо конечно получилось, — почесал он в затылке. — Давай знакомиться. Дэвид Хазард. Хазард протянул мне руку. Так. Или он этот медальон себе любимому приготовил, или любимой девушке. Пока вроде все элементарно. Но, когда я показала его ему, парень стушевался. А значит… В моей голове активно заработал великий детектив. Посмотрев на протянутую руку, потом на свою, затем на самого Хазарда, я развернулась на сто восемьдесят градусов, и побежала.
Вперед. В лес. В неизвестность. Совсем немного. Распластавшись по земле, споткнувшись о выпирающий из земли корень, я зашипела. На глазах выступили слезы. Скорее от боли, чем от обиды. Или может как раз наоборот. Сильные руки взяли меня под мышки и поставили на ноги. Я пошатнулась, но устояла. Коленка болела. Но больше болела совесть. Вытерев мне слезы рукавом своей рясы, Дэвид Хазард посмотрел на меня сверху вниз. Встретившись с щенячьим взглядом, он мягко улыбнулся. Дернуться и убежать мне мешали сомкнутые на запястьях, словно стальные наручники, руки.
— Если хочешь бежать — беги. Но прошу, прими мой подарок.
— А если я не могу? Или не хочу? Смотреть ему в глаза я больше не могла.
— Но ты меня любишь. И похоже…
— Не люблю. Просто давила на жалость. Пыталась выиграть время.
Пожить еще минуту. Что ты можешь знать о том, как чувствуешь себя перед смертью? — я попыталась вырваться из рук Дэвида. Злость снова брала верх над разумом. Хазард собирался что-то сказать, но промолчал. Лицо стало серьезным, а хватка ослабла. Руки обхватили правый бок. Из-под ладоней сквозь рясу просачивалась кровь.
— Х… Хазард, ты… — я сделала шаг вперед, протянув трясущиеся руки к молодому человеку.
— Нормально… Дэвид снова изменился в лице и с хрипом осел на землю. Из спины торчал метательный нож. Такой же, как был спрятан у меня под штаниной. Одежда быстро окрашивалась в красный.
— Хазард! Я опустилась на землю рядом с молодым человеком, и, пытаясь унять дрожь, дотронулась до его руки. Дэвид приоткрыл глаза, тяжело дыша, стараясь отстраниться и заглянуть за спину. Увидев нож, он вытянул руку и быстрым движением вынул его из раны, откинув в сторону. Кровь текла из раны, повергая меня в ужас. Хазард стиснул зубы. Я стянула свитер, отдавая его молодому человеку, чтобы тот зажал им рану. Привалившись к камню, Дэвид прикрыл глаза. Я не могла ему помочь. Хотела, но не могла. Не знала чем. В голове проносились уроки по оказанию первой помощи, но вспоминались только переломы, растяжения и еще что-то не требующее обязательного присутствия аптечки. Но что делать с ножевым ранением? Из лечебных трав, если можно было их так назвать, я знала только алоэ и подорожник. Вряд ли здесь росло первое, и мало чем могло бы помочь второе. Бабушка, бывало, еще говаривала, что крапива дико полезна, хлестая провинившуюся меня очередным кустиком, но и это в данном случае было, что мертвому припарка. Рану нужно было промыть и перевязать.
 
— Черт! Слышишь, Хазард, ты только не умирай! Я сейчас же вернусь! Подскочив на ноги, я побежала куда-то в лес. Нужно было найти хотя бы воду. Узкий ручей с чистой, с виду, водой оказался не так далеко. Я услышала его случайно, ведь лес в этом месте был довольно густым.
Запомнив место, я побежала обратно. Дэвид сидел на том же месте, словно не двинулся ни на сантиметр.
Лицо покрывала испарина. Неужели один нож мог причинить такие серьезные повреждения? Поддерживая молодого человека под руку, я помогла ему подняться и медленным шагом повела в сторону ручья. Дэвид молчал. На вопросы тоже не отвечал. Шел медленно, постоянно наваливаясь на меня всем телом, когда ноги подкашивались и заплетались. Дорога до ручья заняла в три раза больше времени, чем изначально.
Уже на подходе, Дэвид споткнулся, припав к земле и придавив меня своим телом, и больше не подавал признаков жизни, кроме тяжелого жаркого дыхания. С трудом выбравшись из-под безжизненного тела, я взяла его за руки и, стараясь не допускать, чтобы голова волочилась по земле, подтащила ближе к воде. Руки тряслись и норовили опуститься вовсе. Достав из ножен на голенище маленький кинжал, с трудом отрезав от подола мантии Хазарда приличный кусок, я опустила ткань в воду. Кожу тут же обожгло ледяной водой. Достав онемевшие руки из воды, я подошла к молодому человеку, опускаясь на колени. Распахнув мантию, под которой оказались простые черные штаны и серая рубаха, я аккуратно перевернула Хазарда на живот. Рубашка на спине почти полностью окрасилась в кроваво-красный цвет. Меня замутило. Приподняв рубаху, успевшую прилипнуть к телу, я протерла спину мокрой тканью. Рана не казалась столь серьезной, но кровь не желала останавливаться. Вернувшись к ручью и опустив окровавленную тряпку в воду, я содрогнулась. Прозрачная вода тут же окрасилась красным. Реки крови. Отогнав наваждение, я вернулась к неподвижно лежащему телу. За несколько заходов рану удалось промыть от крови, которая текла тонкой струйкой, извиваясь на коже. Порез был совсем небольшой, но вокруг краев кожа сильно воспалилась и, казалось, отдавала синевой. Перевязать рану было нечем. Я вдруг поняла, что без посторонней помощи дальше ничего сделать не смогу. На земле у стянутого балахона что-то сверкнуло. Я подняла маленький медальон, стараясь найти карман, куда его можно было бы спрятать. Таковых не нашлось, и я решила повесить его на шею.
Просто, чтобы не потерять, а после вернуть Дэвиду. Натянув цепочку на шею, я столкнулась с некоторой проблемой.
Замка не было. Цепочка словно была ровно обрезана. Может Дэвид срезал его с чьей-то наивной шейки? Как только концы цепочки приблизились друг к другу, металл слегка нагрелся. Словно змеи, они потянулись навстречу друг другу, сплетаясь в единое целое. Короткая вспышка и уже нельзя было сказать, где раньше был разрез. Цепочка стала единым целым. Услышав где-то совсем рядом тяжелые шаги, я подхватилась и выбежала на дорогу. Нужно было позвать на помощь.
 
— Только не его.
— Ты, смотрю, совсем не рада меня видеть, — Бервиль скорее подтверждал очевидное, чем спрашивал. Мужчина завертел головой. — Где он? Если б не Учитель, ему бы давно начистили физиономию. Он здесь? Я бы рада была увидеть кого угодно, даже пресловутого Аглофуса, но не его. Бервиль в предвкушении потирал руки. Помощи от него ждать было бесполезно. Он скорее добьет Дэвида, чтобы тот не мучился.