Звёзды в наследство

Прочитав выражения на лицах стоящих перед ним людей, Данчеккер медленно кивнул, подтверждая их опасения.
– Теперь мы, наконец-то, можем это объяснить. Человек действительно появился из ниоткуда. Теперь мы понимаем, почему Земля не сохранила явной палеонтологической летописи, связывающей Homo sapiens с цепочкой более ранних человекообразных обезьян Земли: все дело в том, что человек возник не на Земле. Более того, теперь мы знаем, как людям удалось совершить такую беспощадную и безоговорочную победу над неандертальцами. Разве могли они составить хоть какую-то конкуренцию высокоразвитой расе, вскормленной военным культом Минервы?
Данчеккер сделал паузу и медленно обвел взглядом окружавшие его лица. Похоже, что все остальные были напрочь выбиты из колеи.
– Как я уже говорил, все это является чисто логическим следствием наблюдений, о которых я упоминал вначале. Других доказательств в поддержку этой гипотезы у меня нет. Тем не менее, я убежден, что подобные свидетельства должны существовать. Где-то на Земле должны были сохраниться останки лунарианского корабля, совершившего последний перелет с Луны – вероятно, погребенные под илом на морском дне или песками в одной из пустынных областей планеты. На Земле должны существовать фрагменты оборудования и артефактов, доставленных сюда крошечной горсткой переселенцев, которые воплощали собой последний оплот лунарианской цивилизации. Где именно, остается только гадать. Лично я в качестве наиболее вероятных кандидатов указал бы на Ближний Восток, восточную часть Средиземноморья или восточные же области Северной Африки. Но доказательство моих слов – это лишь вопрос времени. На этот счет у меня нет ни малейших сомнений.
Профессор обошел стол и налил себе стакан колы. Тишина в комнате мало-помалу сошла на нет, сменившись нарастающей волной голосов. Одна за другой статуи, внимавшие его словам, начали возвращаться к жизни. Данчеккер сделал большой глоток и какое-то время стоял в тишине, разглядывая свой стакан. Затем он снова повернулся лицом к остальным.
– Многое из того, что мы всегда принимали на веру, внезапно начинает обретать смысл. – На нем вновь сосредоточилось внимание публики. – Вы когда-нибудь переставали думать о том, что отличает человека от всех прочих животных на Земле? Я знаю, что мы обладаем более крупным мозгом, более универсальными руками и так далее; но речь немного о другом. Большинство животных, оказавшись в безнадежной ситуации, сдаются на милость судьбы и бесславно погибают. Но человек, в отличие от них, попросту не понимает, что значит сдаться. Он способен призвать на помощь такие резервы упрямства и стойкости, которым нет равных на всей планете. С невиданной для Земли агрессивностью он может выступить против всего, что угрожает его существованию. Именно это качество позволило человеку подмять под себя всю природу, стать царем всех зверей, обуздать ветра, реки, приливы и даже мощь самого Солнца. Его упорство покорило океаны, небеса и тяготы космоса, и временами выливалось в самые жестокие и кровопролитные периоды нашей истории. Но без этой стороны своего естества человек оказался бы таким же беззащитным, как корова на поле.
Данчеккер с вызовом обвел собравшихся взглядом. – Итак, откуда это в нас? Такая черта не очень-то вяжется со спокойным и размеренным характером земной эволюции. Теперь мы знаем ее первоисточник – она возникла в процессе естественного отбора, как мутация среди изолированных на Минерве приматов. Там она передавалась в пределах популяции, пока не стала характерной чертой всей расы. Эта особенность оказалась настолько ужасающим оружием в борьбе за выживание, что у них просто не осталось серьезных соперников. Созданный ею внутренний стимул был настолько велик, что когда лунарианцы уже бороздили космическое пространство, их современники на Земле все еще играли с камешками.
– Ту же движущую силу мы видим и в современном человеке. Люди доказали свою неуязвимость перед любыми испытаниями, которым их подвергала Вселенная. Вероятно, с момента своего первого появления на Минерве эта сила несколько ослабла; мы тоже вплотную подошли к пропасти самоуничтожения, но, в отличие от них, сумели сделать шаг назад. Лунарианцы же бросились в нее очертя голову. Возможно, именно поэтому они и не искали решения в ключе кооперации – врожденная склонность к жестокости сделала их неспособными к подобному образу мышления.
 
– Но ведь именно таков типичный путь эволюции. Силы естественного отбора всегда стремятся видоизменить и скорректировать новую мутацию, сохраняя тот ее вариант, который обеспечивает виду в целом наилучшие шансы на выживание. Исходная мутация, сделавшая лунарианцев самими собой, была слишком радикальной и в конечном счете привела их к гибели. Разбавление мутации стало своеобразным улучшением, которое придало расе большую психологическую устойчивость. Именно поэтому мы выжили там, где они потерпели крах.
Данчеккер сделал паузу, чтобы допить стакан. Статуи оставались статуями.
– Какой же невероятной, должно быть, была их раса, – произнес он. – Возьмем хотя бы ту горстку, которой было суждено стать основоположниками человеческого рода. Они прошли через холокост, который мы даже не в состоянии представить. Видели, как их мир и все, что они знали, исчезло во взрыве прямо у них над головой. После, брошенные в безжизненной радиоактивной пустыне, лишенной воздуха и воды, они были перебиты обрушившимися с небес миллиардами тонн минервинаских обломков, ознаменовавших полное крушение их надежд и крах всех лунарианских достижений.
– Немногим из них удалось выбраться на поверхность после бомбардировки. Они знали, что живы лишь до тех пор, пока у них есть припасы и машины. Им было некуда идти, нечего планировать. И все же они не сдались. Они просто не умели сдаваться. Должно быть, они провели на Луне не один месяц, прежде чем осознали, что судьба, по собственной прихоти, дала им крохотный шанс на спасение.
– Можете ли вы вообразить чувства, охватившие крошечную группку последних лунарианцев, которые стояли посреди лунной пустоши, видя, как в небе над ними сияет новый мир, когда вокруг них и, насколько им было известно, во всей остальной Вселенной, не осталось ни единого намека на жизнь? Каково это было решиться на путешествие в неизведанное, зная, что им уже не вернуться назад? Мы можем попытаться представить, но никогда не узнаем наверняка. Чего бы им это ни стоило, выжившие ухватились за подвернувшуюся соломинку и отправились в путь.
– Но и это стало лишь началом. Выйдя из своих кораблей и ступив на чуждую им планету, они оказались в одном из самых безжалостных периодов борьбы и вымирания за всю историю Земли. Природа властвовала, не делая уступок. По Земле бродили дикие звери; климат погрузился в хаос вслед за гравитационными возмущениями, вызванными появлением Луны; не исключено, что часть лунарианцев выкосили неизвестные болезни. Даже со всем своим опытом они оказались совершенно неподготовленными к таким условиям. И все равно не смирились. Они усвоили правила нового мира: научились добывать пропитание, охотясь и ставя силки, научились сражаться дубинками и копьями; научились защищаться от превратностей стихии, читать и истолковывать язык дикой природы. А достигнув успеха в этих новых искусствах, стали сильнее и рискнули сделать следующий шаг. Искра, которую они принесли с собой и которая провела их по самой грани вымирания, начала разгораться с новой силой. И, наконец, вспыхнула тем самым ослепительным пламенем, которое в прошлом подчинило им всю Минерву; они стали самым грозным и внушительным противником за всю историю Земли. У неандертальцев не было и шанса – их участь решилась в тот самый момент, когда на нашу планету впервые ступила нога лунарианца.
– Сегодня нас повсюду окружают плоды их стараний. Мы стали бесспорными хозяевами Солнечной Системы и уже находимся на пороге межзвездных путешествий – как и сами лунарианцы пятьдесят тысяч лет тому назад.
Данчеккер аккуратно поставил стакан на стол и медленно прошел в центр зала. Его рассудительный взгляд скользил по лицам слушателей. – Другими словами, джентльмены, мы получили все эти звезды в наследство.