Звёзды в наследство

 
Гигантские корабли, которым предстояло войти в состав пятой пилотируемой миссии к Юпитеру, больше года находились на лунной орбите, где происходила их сборка. Помимо командного корабля, над поверхностью Луны постепенно обретали форму шесть грузовых судов, каждое из которых могло перевозить тридцать тысяч тонн припасов и оборудования. В течение последних двух месяцев перед запланированной датой вылета парящие нагромождения машин, материалов, контейнеров, транспортных средств, емкостей, ящиков, цилиндров и еще тысячи самых разных инженерных деталей, окружавших корабли на манер исполинских елочных украшений, постепенно втянулись внутрь. За несколько недель до старта к материнским кораблям начали присоединяться шаттлы Вега, обеспечивающие доставку на поверхность планеты, крейсеры для полетов в глубокий космос и другие суда, которые также должны были присоединиться к миссии. В течение последней недели с лунной поверхности регулярно взлетали грузовые корабли, которые затем брали курс на Юпитер. Когда с поверхности Луны начали транспортировать пассажиров и оставшийся экипаж, на орбите остался лишь одинокий флагман. С приближением времени «Ч» косяки служебных кораблей и обслуживающих спутников ретировались, стайки эскорта собрались на расстоянии нескольких километров от командного судна, а камеры запустили прямую трансляцию в глобальную новостную сеть, используя Луну в качестве ретранслятора.
С исходом последних минут на миллионе экранов появилась грандиозная двухкилометровая фигура, почти незаметно дрейфующая на фоне звезд; казалось, что сама безмятежность этого зрелища предваряет невообразимую мощь, которая только и ждала, когда ее, наконец-то, спустят с поводка. Точно по расписанию компьютеры завершили фазу последнего обратного отсчета и, получив одобрительный сигнал «Пуск» от главного процессора ЦУПа, привели в действие термоядерные двигатели, вспышку которых было видно с самой Земли.
В течение следующих пятнадцати минут корабль набирал скорость и высоту, переходя на все более высокие орбиты. Затем, с легкостью сбросив с себя оковы лунного притяжения, Юпитер-5 устремился ввысь и за пределы ближайшего космоса, обгоняя и собирая воедино флот грузовых судов, вереница которых к этому моменту уже растянулась на полтора миллиона километров космического пространства. Спустя какое-то время эскорты вновь повернули к Луне, а новостные экраны Земли тем временем показывали медленно уменьшавшийся огонек, за движением которого следили орбитальные телескопы. Вскоре исчез и он, и в расползавшейся космической пучине остались лишь электронная болтовня радаров дальнего действия и лазерных линий связи.
Миссия «Юпитер-5» шла полным ходом.
На борту командного судна Хант вместе с другими учеными КСООН следили за настенными экранами в столовой №24, как минута сменяется минутой, а Луна сжимается в круглый диск, который частично закрывал собой парившую вдалеке Землю. За последующие дни оба шара потускнели и слились в единое светящееся пятно, которое выделялось на фоне остального неба и, как дорожный знак, указывало путь к точке старта. Когда дни превратились в недели, даже оно сжалось, превратившись в одну из миллионов крупинок, и уже спустя месяц они с трудом могли распознать ее среди остальных.
Потребовалось, как выяснил Хант, некоторое время, прежде чем он свыкся с мыслью, что живет в крошечном искусственному мире, вокруг которого простирается бесконечный космос, а расстояние между ним и всем, что он когда-либо знал, каждую секунду увеличивается как минимум на полтора десятка километров. Теперь их выживание целиком и полностью зависело от умений тех, кто спроектировал и построил этот корабль. Зеленые холмы и голубые небеса Земли больше не играли в этом никакой роли и отчасти стали как будто нематериальными, уподобившись отголоску сна, который только казался реальным. Хант привык воспринимать действительность как относительное явление – не видя в ней абсолют, который можно было оставить в стороне и к которому можно было вернуться, спустя время. Их единственной реальностью стал корабль, а то, что они оставили позади, перестало существовать – пусть и временно.
 
Он по много часов проводил в наблюдательных куполах, расположенных по периметру внешнего корпуса, мало-помалу свыкаясь с новым аспектом своего существования и созерцая то, единственное, что было ему здесь знакомо – Солнце. Он находил утешение в вечном бытии светила с его нескончаемыми потоками животворящего тепла и света. Хант подумал о первых моряках, никогда не заплывавших туда, где земля терялась из вида; им тоже хотелось держаться знакомых берегов. Но пройдет совсем немного времени, и люди направят свои суда в открытое море, устремившись в глубины межгалактической пустоты. Там они уже не смогут полагаться ни Солнце, ни даже на звезды; сами галактики станут лишь бледными пятнами, рассеянными на всем пути к бесконечности.
Что за новые, диковинные континенты ожидали их по ту сторону космических пучин?
Очередной период отдыха Данчеккер проводил, наблюдая за игрой в трехмерный футбол между двумя командами, собранными из свободных от дежурства членов экипажа. Игра, в основе которой лежала американская разновидность футбола, разворачивалась внутри огромной сферы из прозрачного, упругого пластика. Игроки носились вверх, вниз и во всех возможных направлениях, отскакивая от стен и друг от друга на манер удивительной драки, цель которой, более или менее, сводилась к тому, чтобы забросить мяч в два круговых кольца, расположенных на противоположных концах сферы. На деле же все это было лишь поводом выпустить пар и подразмять мышцы, которые начинали терять форму за время долгого, монотонного путешествия.
Стюард похлопал профессора по плечу, сообщив, что в видеофонной будке перед входом на рекреационную палубу его ожидает входящий звонок. Данчеккер кивнул, отстегнул страховочный обруч на своем ремне от встроенного в кресло крепежного штифта, закрепил его на поручне и, сделав один легкий рывок, грациозно поплыл в сторону двери. На экране его встретило лицо Ханта, находившегося в полукилометре от самого профессора.
– Доктор Хант, – поприветствовал он. – Доброе утро – или какое сейчас время суток в этом адском сооружении.
– Здравствуйте, профессор, – отозвался Хант. – Я тут обдумывал кое-какие мысли насчет ганимейцев. Есть пара моментов, в которых мне бы пригодилось ваше мнение; мы можем встретиться где-нибудь и перекусить – скажем, в ближайшие полчаса?
– Почему бы и нет. У вас уже есть какое-нибудь место на примете?
– Что ж, прямо сейчас я направляюсь к ресторану в секции B. Скоро буду на месте.
– Я присоединюсь к вам через несколько минут. Данчеккер погасил экран и, выйдя из будки, вытолкнул себя обратно в коридор, по которому добрался ко входу в одну из поперечных шахт, ведущих “вниз” к оси корабля. Используя поручни, он проплыл часть расстояния до центра, прежде чем остановиться напротив выхода из шахты. Переходный шлюзовой отсек вывел его в одну из вращающихся секций с искусственной гравитацией –вблизи оси, где разница скоростей была невелика. Сделав еще один толчок, он пролетел вдоль очередного поручня в обратном направлении, чувствуя небольшое ускорение, и в итоге приземлился метрах в десяти, коснувшись ногами той части структуры, которая неожиданно взяла на себя роль пола. Дальше он обычным шагом проследовал за указателями, ведущими к ближайшему входу в туннель, нажал кнопку вызова и подождал тридцать секунд, пока не прибыла капсула. Оказавшись внутри, он набрал на клавиатуре пункт назначения, и уже спустя несколько секунд благополучно мчался по туннелю в сторону секции B.
Постоянно открытый ресторан самообслуживания был заполнен примерно наполовину. Из кухни, расположенной за стойкой в конце зала, доносился привычный грохот тарелок и столовых приборов – троица поваров КСООН раздавала щедрые порции из разнообразного кулинарного ассортимента, от КСООНовских яиц и бобов до КСООНовских куриных ножек и стейков. Автоматические раздатчики еды с микроволновыми печами для самостоятельной готовки были опробованы на Юпитере-4, но не пользовались особой популярностью среди экипажа. Так что проектировщики Юпитера-5 решили вернуться к старомодным, но проверенным методам.