Идеальная девушка (СИ)
Теперь мне не понадобятся планшеты и карты, если нужно срочно скопировать код доступа, а от проверочных сканеров стояла отличная защита, которую не отключить случайно.
Арацанира обещала поразмыслить над конструкцией разбрызгивателя, а пока, украшенная «кастетами» из прозрачных биобинтов на обеих руках, я отправилась с Киат бродить по магазинам.
Мы покупали одежду, которую не везде назвали бы одеждой, пробовали в ларьках всякую съедобную дрянь, о происхождении которой не ведали даже сами продавцы, болтали о пустяках и смеялись, словно давние подруги.
С поиском нитей, как в пиле Арацаниры, проблем не возникло. Подобное свободно продавалось на каждом углу и стоило до смешного дешево. Местные детишки использовали смертоносные нити для игр «посмотри, что внутри» и «кто нарежет ровнее». Готова поспорить, мое отнятое сокровище — нож из сплава стекла и полимерного киберфарфора, показался бы им нелепым и смешным.
Чувство времени я окончательно утратила — здесь о нем никто не думал. Каждый спал, когда хотел, ел, когда хотел, даже работал, когда хотел. А по освещению день ничем не отличался от ночи. Казавшаяся крошечными геометрическими узорами, сложная система линз в крышах павильонов все так же создавала полуденные столбы солнечного света на радость здешним обитателям, отказавшимся от ночи. О том, сколько сейчас времени, я узнала случайно, пожаловавшись Киат на то, что у меня отваливаются ноги.
— Так ведь мы давно бродим, скоро середина ночи. Тебе наверно спать пора, — ответила она.
Ужас, отразившийся на моем лице, ее лишь позабавил.
Поскольку и так опоздала, к салону Арацаниры я возвращалась медленно, с тяжелым сердцем.
Да, кроме сомнительного вида одежды я накупила много чего полезного, но все это еще предстояло спрятать так, чтобы не вызвать у Марка никаких подозрений, иначе придется попрощаться с новыми игрушками. И главное — великолепный план с оружием из собственной кровищи провалился. Более того, я не обзавелась даже крошечным узором из стекла, о чем сейчас жутко сожалела.
Но как только мы добрались до салона, на сердце полегчало.
Арацанира сказала то, что я и так только что узнала: Марк заходил, когда я гуляла с Киат и, пообещав вернуться за мной завтра, ушел.
О чем Арацанира умолчала, так это о том, что ночлег для меня Заррон-младший оплатил, и предложила комнату для сна «почти за даром», но это меня ни капли не смутило. Главное, она не выдала ему, над чем по моей просьбе трудится.
Наскоро рассортировав покупки в комнате, расположенной над салоном, и спрятав, насколько это возможно, оружие в обновках, я спустилась обратно.
Предложение Арацаниры ошарашивало, немного выбивало из колеи, но с другой стороны, очень мне понравилось, да и Марк в следующий раз хорошо подумает, прежде чем предлагать мне заменить руки и ноги. Последний довод, по-детски глупый, и стал решающим. Разумом я понимала, что настолько выделяющиеся руки — последнее, что нужно при том же побеге, или каком-нибудь деле, в котором Марку понадобится помощь телепата, но ничего не могла с собой поделать.
За основу Арацанира взяла тот же металл, что окружал камни на моих проксимальных фалангах. На ощупь чуть плотнее кожи, эластичный, гладкий — мне хотелось узнать историю его изобретения, как и всего прочего вокруг, но я не рискнула считывать Арацаниру или кого-нибудь поблизости, иначе выпаду из реальности, как когда пыталась записывать имена на планшет. А это недопустимо, потому что еще предстояло выбрать из семи эскизов, созданных хозяйкой салона специально для меня.
Все выглядели грандиозно — от тыльной стороны ладони до самого плеча, притом достаточно глубоко ныряя в руку, в некоторых местах чуть ли не до кости. Мерцающие звездами туманности, заключенные в кайму металла, спиральные галактики, сверкающие на плечах, словно застежки мантии, к которым вели серебристые дорожки запутанных абстрактных схем.
Арацанира объясняла, что дизайн может сделать любой, если мне не угодят те, на которых она остановилась, дело тут только во внутренней начинке. Сложная система клапанов предназначалась для безопасности, чтобы предотвратить случайное кровотечение, скажем, при травме, сильном ударе, который может повредить спусковые механизмы.
Всего «разбрызгивателей» приходилось на каждую руку три. Один из них, разумеется, располагался на запястье. По-моему, нет ничего лучше, чем поднимая безоружные руки в знак поражения внезапно ослепить противника.
Второй располагался тремя точками между костяшками пальцев, для использования с более близкого расстояния, когда размахиваешь кулаком перед лицом противника. И третий, рядом с локтем. Действительно, на все случаи жизни. Делать отверстия «разбрызгивателей» в других местах, например, вдоль предплечья, нецелесообразно.
Работа Арацаниры вызвала у меня прилив восторга. Она и сама испытывала удовлетворение от проделанной работы. И из-за этого продолжила, даже подозревая, что я откажусь от дополнения.
— Если хочешь, можно еще сделать что-то вроде прожекторов. Представь, ты израсходовала допустимое количество крови, а тебя догоняют. И тут на твоей спине загорается ослепительный свет. Преследователь перестает видеть куда бежит, возможно, бедняга спотыкается и падает. Потребуется всего лишь просверлить в твоем теле несколько отверстий от плеч до спины, — улыбается Арацанира. Ей не терпится распотрошить мою кожу и мясо.
— Звучит жутко, но я полностью вам доверяю, — я возвращаю ей улыбку.
Но, когда левая рука по подмышку оказывается в длинном белом коробе, напичканным аппаратурой и открытым со стороны Арацаниры, я ощущаю слабость и малодушие. Руку еще не разрезали. Может, стоит выбрать неглубокий маленький узор — как раз для того, кто никогда не станет жить на Тау Сианерт, а от дурацкой идеи с кровью отказаться. Вряд ли я когда-нибудь воспользуюсь этим приспособлением, если только не искать случая для этого специально…
Арацанира делает первый разрез. Запрограммированные зажимы тут же обхватывают разрезанные сосуды, прижимают капилляры. Крошечные насосы откачивают выступившую кровь, всю, до сукровицы. И начинается преображение.
* * *Просыпаться не хотелось. Судя по всему, спала я весьма долго — биобинты успели ссохнуться, и при малейшем движении осыпались мелкими чешуйками.
— С добрым утром, — улыбнулся Марк, помогая отстегнуть фиксирующие коробки, не позволявшие во время сна двигать руками.
Я пробормотала нечто нечленораздельное в ответ. В горле пересохло, перед глазами ясно предстали вчерашние картины собственных разделанных рук, вывернутых мясом наружу и опутанных зажимами — Арацанира, заметив интерес, так увлеклась, что сделала медицинские коробы прозрачными, чтобы я своими глазами могла наблюдать процесс, так что любоваться зрелищем довелось с двух ракурсов, ее глазами и моими. А еще, тело запомнило, как внутри что-то проталкивалось, протыкало мясо, а следом по свежей траншее тянулась нить от рук к спине. Боль Арацанира отключила, но ощущения эхом жили внутри. Инстинктивно хотелось почесать кожу где-то рядом с теми местами.
— Хочешь кофе? — предложил Марк, пытаясь за побелевшими биобинтами угадать узор на моей спине.
От кофе, неизбежно напоминавшего о Хлое, я не отказалась, сообразив, что простая вода сил не придаст.
Пока я медленно цедила вязкий напиток, Марк отнес все покупки во взятый на прокат мобиль.
Казалось бы, простое действие, в котором нет ничего страшного, но нехорошее предчувствие вдруг сжало внутренности, заставив и без того пекущую дыру в пустом желудке гореть, не чувствуя от кофе никакого облегчения. Или я принимаю физические сигналы за психические? В мыслях Марка отсутствовало что-либо угрожающее, зато после всех процедур Арацаниры, умываясь, я ощущала воду как-то иначе, словно чувствовала пальцами ее вкус, а не температуру. Голод тоже ощущался странно. То ли боль, то ли ожог, сразу и не понять, что хочешь есть.
Я сообщила об этом хозяйке салона, но в ответ услышала лишь «так бывает, скоро пройдет». Арацанира обновила биобинты, наложив их на этот раз не так плотно, чтобы я могла шевелить руками.