Идеальная девушка (СИ)
Жаль, что прошло столько времени. Я никак не могла вспомнить, что побудило капитана доверить мне «Жеор». И с каждой минутой это порождало кучу версий: может быть, я плохо себя чувствовала — отравилась чем-нибудь, или Джонатан тайком дал попробовать какую-то дрянь, уверенный в ее безопасности, и какое-то время я была не в себе? Или попросту накануне так устала, что с трудом проснулась. Тогда меня не взяли с собой на встречу с покупателем, а у шлюза я оказалась, провожая команду? Капитан вполне мог сказать лететь в случае чего одной. В это вписывались и слова Марка о «предательстве» — увидев крейсер, все рванули прочь, в результате чего на «Жеоре» осталась только я. Более неприятная версия — проблемы с памятью и головой.
Я почти прекратила эти бесполезные размышления. Еще минута, и вновь бы моим вниманием владел только корабль и расчеты на будущее. Но по нервам полоснуло болью, страхом, отчаянием, чужим недовольством, непониманием, злостью.
Каждая эмоция без труда читалась в общем клубке — четко и понятно, оглушающее громко.
Хлоя, связанная по рукам и ногам, засунутая в крошечную кабинку в неудобной позе, с трудом дышала. Ей казалось — ноги и руки в следующую минуту перережут тонкие шнуры, глубоко впивавшиеся в кожу, а внутренности расплющатся от неудобной позы и она умрет, захлебываясь кровью. Хлоя ненавидела меня.
Я всегда чувствовала, что Хлоя хорошо ко мне относится. Она сама так считала. В конце концов, на корабле я единственная особь ее пола, к тому же, гораздо моложе. Хлоя старалась «взять под крыло» — давать советы о жизни, косметике, одежде и мальчишках…
Но глупая девчонка не хотела наряжаться нормально — после всех разговоров о цветовых комбинациях выбрала сиреневый комбинезон, под сиреневые же волосы, каждый раз, попадаясь на глаза, напоминая своим видом об отсутствии хорошего вкуса и умения слушать. Хлоя сдалась, опустила руки, пусть растет сама по себе, что тут еще поделать?
Моя обида переплелась с ее.
Да, Хлоя не понимала, что плохого мне сделала.
Не стала спорить с капитаном, да и только. Времени на это не оставалось, а произошедшее не столь и страшное — жизни такой малявки, как я, ничто не угрожало. Но вот она я — не просто жива-здорова, а умудрилась угнать чужой корабль, и теперь все бегают, пытаясь достать меня! Даже попав в руки имперцев этой безнадежной девчонке не хватило ума сидеть спокойно!
Странно, но воспоминания о последнем рейсе не появлялись от того, что я смотрела воспоминания Хлои.
Только собственная никчемная жизнь, показанная через призму чужого взгляда.
Нет, я никогда не считала, что чем-то лучше других, но взгляд Хлои, безжалостный и вроде бы беспристрастный, просто убивал.
Я была бесплатной рабочей силой, не требовавшей себе ни каюты ни других привилегий, только ныла иногда, что хочу научиться пилотировать корабль, но быстро затыкалась.
Мне казалось, я выбрала сама свою судьбу.
Хлоя считала, что я похоронила себя в груде металлолома, едва державшейся на ходу исключительно для отмывания денег. Именно этим и был «Жеор». Смешная груда мусора, которую никто не воспринимает всерьёз.
Чем сильнее я любила наш корабль, тем ниже падала в глазах Хлои. А что говорить о дурацкой собачьей верности, беспричинной и глупой, которую я проявляла к капитану? Такое попросту не лечится.
Не понимая, что пытаюсь сделать, я зашарила по кнопкам, пытаясь найти среди показаний приборов Хлою и… сбить?
Но этой ядовитой, мерзкой твари, что гладила меня по голове и следила, чтобы я ела не только концентраты, сенсоры поблизости не обнаруживали, как и радар.
Скала. Прикрывавшая корабль скала мешала.
— Убери её!!! — включив связь, закричала я на Марка.
Заррон-младший, хоть и поджидал меня, удивился.
— Убери её сейчас же!!! Слышишь?!
— Да, Слава, конечно. Одну минутку.
Он как-то нехорошо улыбнулся. Слишком широкой, абсолютно омерзительной улыбкой, от которой внутренности в животе скрутило узлом. Корабль, наконец, засек штурмовик с Хлоей — секунду назад она только-только появилась на радаре. Расстояние, разделявшее нас, оставалось поистине огромным. И я безрассудно, не потрудившись ничего толком проверить, сообщила, что могу слышать мысли в столь далекой дали. Не удивительно, что Марк так улыбался!
— Я отозвал штурмовик обратно, — сообщил он, рассматривая слезинку, стекающую по моей щеке.
Ему хотелось стереть ее, слизнуть со своего пальца как лакомство и сказать что-нибудь угрожающе-поучительное, или наоборот, утешительное, но не менее эффектно бьющее по психике — он не определился, потому что не мог добраться до меня прямо сейчас.
Инстинкт самосохранения заставил выключить связь раньше, чем Марк догадается ещё и о том, что каким-то образом я читаю его мысли, пока он дрейфует на орбите. Вспышка обжигающей ярости — и вновь тишина. Мысли Хлои тоже исчезли.
Успокоившись, я попробовала дотянуться до крейсера, услышать чьи-то мысли, но этого не удалось. Я чего-то не знала, какое-то условие выпадало из уравнения, делая задачу невыполнимой.
Тогда я решила резануть по свежей ране. Нет смысла тянуть и чего-то ждать.
Но воспоминания не приходили. Ни с записью, показанной Марком, ни с тем, что я видела в голове Хлои. У этой упитанной твари все устроено удобно — садится в шлюпку, шлюпка улетает. Глупая Из остаётся на своем любимом «Жеоре», а как там ее выпроводили из шлюза занятой важными делами Хлое некогда и незачем смотреть.
Злость вспыхнула, разгораясь пожаром.
На «Жеоре» не положено никаких стажеров. Джонатан занял мое место. Улетел вместо меня! И никто не возразил по этому поводу. Даже Эрниньё.
Почему мне пришло в голову защищать их? Почему я не сдала их Марку сразу, как поступил бы любой нормальный человек на моем месте?!
Но самое паршивое — я все ещё не до конца верила, все ещё на что-то надеялась. Это ведь естественно, что капитан пожертвовал самым младшим и бесполезным членом экипажа? Выбирая между мной и Джонатаном — у стажёра ведь нет на затылке штрих-кода раба, а вот моя песенка однажды будет спета и истории, которые капитан придумал, чтобы провозить меня через досмотры, не помогут. Застрянь шлюпка где-нибудь надолго, и моей жизни угрожала бы опасность. Он поступил так для моего же блага, а чтобы я поскорее о них забыла, даже не обернулся взглянуть на меня в последний раз, рассчитывая, что после этого я его возненавижу. А Эрниньё столько лет работает с капитаном, что разделяет его мнение целиком и полностью. Хлоя — вот эта дрянь себе на уме. Только она это ещё не вся команда, и нельзя сказать, что ее взгляд — единственное правильное отражение всего мира и мнения нашего экипажа.
Но вот Джонатан… Схлынувшая злость, убаюканная логическими рассуждениями, вернулась с новой силой.
Он признавался мне в любви, он спорил с капитаном из-за всяких мелочей, часто ставил под сомнение его мнение, но тут послушно, без возражений, взял и оттолкнул меня от шлюза. Оттолкнул со всей силы, не беспокоясь, что я могу удариться головой о стену так, что умру на месте, даже не спрашивая, почему мне нельзя лететь со всеми, почему нельзя немного поделиться со мной кислородом. Просто не верилось, что несколько минут назад я целовалась с этим тупым ублюдком!
Мы, в самом деле, целовались.
Хлоя, напевая прилипчивую песню и помешивая кофе, смотрела что-то в сводках, изредка сверяясь с каталогами, над которыми я закончила работать несколько часов назад. Эрниньё возился со снегоступами в мастерской — после грядущей сделки капитан обещал роскошный двухнедельный отдых среди снегов, что чрезвычайно всех воодушевило.
Словом, никто не обращал на нас внимания, чем мы немедленно и воспользовались. Капитан не одобрял отношений на борту, но сейчас и он по уши закопался в свои дела, решив разгрести все, что только возможно перед отдыхом.
Рука Джонатана сползла с моей талии гораздо ниже, но я сдержалась, не став ее сбрасывать. Не для того я пожертвовала несколькими часами сна, стараясь завершить свою работу пораньше, чтобы теперь испортить ему и себе настроение ссорой, хоть он и слишком торопился в наших отношениях. Не хотелось, чтобы Джонатан посчитал, что я веду себя как маленькая и начал подыскивать другую девушку.