Спасение (ЛП)

— Ебучий выблядок, — тут же выругалась она, заметив, что кот ухитрился зацепиться когтём за беговую майку из лайкры.
Кандара потянула за распущенную нить и выдернула целую прядь, окончательно испортив майку. Поняв это, она с яростью захлопнула холодильник, чтоб замереть, испугавшись собственной неадекватной реакции. Гнев вырос на ровном месте, словно в петле обратной связи.
— Сапата! Статус по нейрохимии и периферийным устройствам!
Отдав команду, замерла, стараясь успокоиться и дышать ровно. Она стояла посредине длинной гостиной, с оплетёнными комнатными лианами стенами и мексиканским ковром на стене. Руки на бёдрах.
Вдох — выдох.
Вдох — выдох.
Блестящую от пота кожу холодил ветерок от кондиционера. Поднявшееся над горизонтом солнце слепило через окна балкона.
— Нейрохимия: дисбаланс, — объявил Сапата. — Периферийные устройства: без сбоев.
Кандара зарычала, зверея. В охватившем её неожиданном приступе ярости легче всего было обвинить технический сбой имплантированного устройства — сложного, экспериментального устройства, выпускающего в кровь тщательно выверенную дозу блокиратора дофамина, позволяющего держать шизофрению, словно опасное животное, на привязи в самом дальнем углу сознания.
Но нет. Устройство работало в штатном режиме. Должно быть, в приступе виноват бег. Или тревога, связанная с отсутствием работы, — Кандара не получала заказов уже больше двух месяцев. И ничего не могла с этим поделать — из-за особого статуса её работы наниматели сами обращались к ней, а не наоборот.
Пройдя по коротенькому коридору, она открыла дверь Густаво. У живущего в ней парня был примерно равный Королю Джулиану статус — формально он считался гостем, полностью зависимым от перепадов её настроения. Семь недель назад она подобрала его в переулке за шикарным клубом, где он лежал без сознания, жестоко избитый сотрудниками службы безопасности какого-то ревнивого толстосума. Ему было всего девятнадцать, он был красавцем-манекенщиком, полным надежд и амбиций. Именно поэтому он и отправился в Рио — как следовало из его рассказа.
К сожалению, карьера в модельном бизнесе у парня не задалась — несмотря на то, что он обивал пороги сразу трёх ведущих местных агентств, не пропуская ни одного кастинга. Единственная предложенная ему работа заключалась в том, что он должен был сопровождать стареющих модниц на вечеринки — живой аксессуар, значащий меньше, чем надетые на дам драгоценности.
Кутюрье, более холодные и расчётливые, чем любой уличный сутенёр, начали предлагать его услуги своим состоятельным клиенткам. Густаво развлекал женщин историями, смеялся их повторяющимся шуткам… ну, и ебал, естественно, до самого утра, со всем своим девятнадцатилетним пылом. А когда пыла оказывалось недостаточно, он принимал правильные лекарства, чтобы продолжать.
Сейчас Густаво растянулся на кровати и тихонько храпел. Кандара помогла парню с оплатой лечения и даже с контрактом на пару показов спортивного снаряжения, а также — сняться на подтанцовке в одном из спортивных клипов. Но несмотря на всю трескотню о благотворительности, Кандара точно знала, что и зачем она делает, и альтруизм в этом списке не фигурировал.
Густаво удобен. Больше ничего.
Сейчас Густаво подслеповато улыбался, разбуженный её вторжением. Кандара усмехнулась, стягивая испорченную котом майку через голову.
— Пресвятая дева Мария, — пробормотал он. — Ты хоть знаешь который час?
— Технически говоря, — улыбнулась Кандара, — сейчас утро.
В ответ она услышала нечленораздельное бурчание.
— Ты что, опять всю ночь шароёбился? — назидательным тоном сказала она, вылезая из шорт. — Тебе нужно соблюдать режим сна и бодрствования…
— Как я могу спать, — сонно пробормотал Густаво, — если молодость даётся всего один раз…
— Ты говоришь так, словно собираешься умереть в тридцать, — произнесла уже полностью голая Кандара, откидывая простыню и ложась рядом с парнем на кровать.
На секунду ей показалось, что Густаво собирается возразить, но вместо этого он тяжело вздохнул и расслабился. Впрочем, спокойствие оставило его достаточно быстро, как только её умелые руки заскользили по его худому телу, прогоняя последний туман сна. После проведённых вместе недель Кандара знала, что делать, удерживая юношу на пике наслаждения, пока жадно скакала на нём.
 
Сексуальная гимнастика, которую её натренированные мускулы воспроизводили в кровати, никогда не приводила к истинной близости. Они были приятелями, а не любовниками. Всё, чего она хотела, было физическое удовлетворение.
Врачи научили её справляться с гневом. «Устройство, имплантированное в ваш мезолимбический путь, не способно вылечить болезнь, — говорили они, мудро кивая. — Его назначение — подавлять симптомы, возвращая вашу жизнь к норме».
Как будто её теперешнюю жизнь можно считать нормальной.
Сейчас она даже не могла вспомнить, как жила до того, как её родителей убили. Какая черта поведения была новой, искусственной, психопатической, биологической, божественной… Трио управляющих её поведением демонов было взято под контроль: психопатия, гиперсексуальность, бессонница. Подчинив их железным кулаком импланта, она использовала их по мере необходимости, создавая себе идеальную личность для работы. Она стала настоящим ангелом-мстителем, очищающим мир от необузданного зла.
Закончив с Густаво, она с лёгкой нежностью наблюдала за тем, как он снова уснул, прежде чем проскользнула в душ. Завтрак представлял собой смузи её собственного приготовления: полдюжины разных ягод и йогурт (натуральный, органический; она старалась не покупать искусственных продуктов), измельчённые и смешанные в кузинатре.
Кандара пила завтрак сидя у открытой балконной двери, в халате, волосы завёрнуты в полотенце. Густаво пришёл, когда она расправилась с большей половиной стакана.
Он был обнажён, и кубики пресса показались ей картиной, соперничающей с видом на пляж.
— Святой Иисусе, — простонал Густаво. — А человеческой еды нету?
— Какой именно?
— Ну, это, тост какой-нибудь, жареный бекончик, яйца… бокал оранжада…
— Я уверена, что этого полно в кафешках этажом ниже, — с вызовом сказала она.
— Хорошо, хорошо. Я понимаю. — Юноша примирительно поднял вверх руки. — Просто кушаньки хочется.
— Ну, хочешь, я сделаю тебе смузи из мёда с кефиром и отрубями? Будет сытно.
— Ещё спрашиваешь! Конечно! — Он рухнул на табурет в кухонном баре. — Ты так здорово готовишь!
Она ухмыльнулась, оглядывая множество дорогих кулинарных гаджетов, которые приобрела для своей камбузной кухни. Все органические ингредиенты тщательно перемешивались, замороженные ягоды разогревались до идеальной температуры.
— Это что? — озадаченно спросил юноша, когда она налила густую кремообразную жидкость из блендера в стеклянный стакан. — Типа домашний йогурт?
— Именно. А ещё я испеку тебе вафли. В благодарность за утреннюю стойкость.
Его белоснежная улыбка заставила померкнуть солнце.
— Какие у тебя планы на день? — спросил Густаво, поглощая третью вафлю.
— Встречи, — пожала плечами Кандара, — работа.
Сказанное было правдой только отчасти. Она зарезервировала пару часов на стрельбище, чисто чтобы держать себя в тонусе. Затем ей предстояло встретиться с барыгой, чтобы ознакомиться с некоторыми из новых смертоносных периферийных устройств, поступающих с севера России. Конечно, она не собиралась ни покупать их, ни тем более имплантировать. Но было бы полезно изучить их возможности…
— А можно я пойду с тобой? Я не буду мешать или что-то в этом роде. Можно будет сказать, что я работаю твоим помощником.
 
— Нет. По крайней мере, не сегодня, — чуть более резко, чем нужно, ответила Кандара.
— Да, конечно, — Густаво вздохнул, — ты считаешь меня идиотом.
— Не наговаривай на себя, — возразила она, гордая тем, что сумела погасить раздражение.
После того как Кандара забрала парня из больницы, она рассказала ему, что работает проектировщиком узлов реакторов на водорослях, которые широко использовались на ранней стадии терраформирования. Это была хорошая легенда на первое время. Вот только это «первое время» несколько подзатянулось.