Академия соблазна. Дурнушка из преисподней

— Яснее? Пожалуйста. Хочу знать, правда ли ты дочь убийцы, что развязал кровавую войну и чуть не уничтожил весь наш мир.
8. Когда твой круг знакомств все расширяется 
— Яснее? Пожалуйста. Хочу знать, правда ли ты дочь убийцы, что развязал кровавую войну и чуть не уничтожил весь наш мир.
Мне не нужно смотреть по сторонам, чтобы понять, что на этот противный голосок обернулись почти все, кто был здесь.
Перевожу взгляд на Фанни, горя желанием воспользоваться правилом номер два и выплеснуть на нее все, что я сейчас испытываю, но все-таки сдерживаюсь, хоть здесь, как говорится, такое и не принято. Зачем ей это нужно? Она и впрямь меня настолько ненавидит лишь за то, что сделал мой отец? Но это же глупо! Или это такой провокационный способ понять, из какого теста я сделана? В любом случае…
— Я не знаю. Уроков истории еще не посещала, — терпеливо и все с той же наигранной улыбкой отвечаю ей я.
Чего бы эта назойливая мартышка ни хотела — я не стану поддаваться ее провокациям.
— Значит, вот тебе первый урок истории, — отступать Фанни не собирается, судя по всему, — Твой мерзкий папаша угробил моих родителей, — она делает шаг ко мне, оказываясь почти вплотную.
Я успеваю только лишь вздрогнуть от смысла ее слов, и невольно отступить в сторону, пятясь в угол.
— …Знаешь, что такое кровная месть? — еще один шаг, прожигающий взгляд, — Око за око? — я делаю шаг в сторону, намереваясь обогнуть стеллаж, — Вендетта по обычаям преисподней?
Мой взгляд невольно пытается найти хоть какую-то поддержку в тех немногочисленных посетителях библиотеки, что есть поблизости, но… Хоть все и смотрят в нашу сторону, явно заинтересованные происходящим, по их лицам видно, что вмешиваться никто не собирается.
Просто супер. 
— Ладно, — стараюсь отвечать невозмутимо, не выдавая дрожи в голосе, — Назначим секундантов? Забьем стрелку? Как у вас тут это делается?
Если эта обиженная стерва думает, что я стану молить о пощаде и пытаться как-то оправдываться — она ошибается. Мне гордость не позволит пасть так низко. 
Фанни как-то странно прищуривается в ответ на мои слова, и… Разражается хохотом.
Стоп, что?
Она смеется низко, хрипло, и ее смех подхватывают все окружающие. Все, что мне остается, непонимающе вцепиться покрепче в свои книги, прижимая их к груди, словно это моя единственная защита и броня в эту секунду. Я была готова к дальнейшим оскорблениям, драке, суду, быть может… Но не к такому.
Интересные у них тут понятия о буллинге, конечно.
— А ты мне нравишься, — все еще смеясь, Фанни пихает меня кулаком в плечо, и это можно было бы счесть за подобие дружеского жеста, если б при этом я не пошатнулась от неожиданности, неловко врезаясь спиной в стеллаж.
“А ты мне нет”, — хочется огрызнуться мне, но я не уверена, что это не усугубит ситуацию еще больше. Ариана, ты тут второй день, и совершенно ничего не знаешь о местных порядках, это не в другой город переехать и даже не в другую страну с иным менталитетом, не просто поступить в колледж, полный неадекватных мажоров. Это, черт бы его побрал, совершенно другой мир. Что для них в порядке вещей — для тебя ожидаемо будет дикостью. И что для тебя нормально — здесь никто не поймет.
И пока ты хотя бы чуть-чуть не сольешься с местной фауной, спокойной жизни для тебя не будет.
— Подходи, как надумаешь, что делать со своей кровной местью, — бросаю я демонице напоследок, когда та уже расслабляется и собирается отойти к своим друзьям.
Все, чего хочу я — скрыться подальше от всех этих взглядов.
Ныряю за очередной стеллаж, стараюсь отдышаться, делаю несколько шагов назад, углубляясь в угол…
…И снова на кого-то натыкаюсь.
Да сколько можно-то, черт возьми?!
— Не обращай на них внимания. Через неделю-другую их интерес охладеет, — совершенно тихий, вкрадчивый голос.
Оборачиваюсь, абсолютно не зная, чего ожидать. 
Мне приходится слегка задрать голову, чтобы посмотреть в лицо демону, который, облокотившись на стеллаж боком, с совершенно непроницаемым лицом смотрит в какую-то книгу. Его надменное лицо и эти остро очерченные скулы мне кажутся отчего-то знакомыми… Впрочем, мало ли я этих демонов успела за эти два дня повидать.
 
— Интерес? — вырывается у меня излишне нервно, о чем я сразу же жалею. — Странный у вас, демонов, способ этот интерес проявлять.
В полумраке платиновые волосы незнакомца, аккуратно убранные назад, кажутся совсем серыми, как и его кожа. Даже его взгляд, когда тот наконец на меня его снова поднимает, такой же серо-стальной, совершенно стеклянный и равнодушный.
Что-то внутри меня холодеет от самого его вида. Если все прочие демоны лишь распаляли во мне ненужные эмоции, будь то гнев, ярость или страсть… То этот мгновенно пригвоздил меня к месту, словно выбивая все чувства разом.
— Они делают, что хотят, — пожимая плечами, абсолютно бесцветным тоном замечает демон.
И что это значит? Что мне тоже так стоит делать? Или мне просто смириться с происходящим? Да уж, иногда советы приходят оттуда, откуда не просят… Но почему мне показалось, что сперва он словно бы хотел мне помочь? “Не обращай на них внимания”... Слишком похоже на сочувствие, но вот сочувствующим этот надменный обитатель академии точно не выглядит.
Перехватываю книги поудобнее, готовясь уйти, и говорю первую вежливую фразу, что мне приходит в голову:
— Хорошо… Спасибо за совет, — впрочем, не лишаю себя удовольствия натянуть на лицо выражение из серии “я только что встретила очередного фрика”.
Блондинчик вроде бы снова отвлекается на свою книгу, что меня полностью устраивает, но в ту же секунду вдруг морщит нос так, словно он наткнулся в своей книге на описание чего-то чрезвычайно отвратительного.
— От тебя воняет.
Я, готовая было уже идти прочь, резко разворачиваюсь к нему обратно.
— Что, прости?
— Гордыней. Ты пропитана ею насквозь.
Он это серьезно? Считает, что нормально подобным образом указывать совершенно незнакомому человеку на какие-то его недостатки? Да и что это... За недостаток такой? Гордыня? У нее есть запах?
— Э-э... Хорошо. Ладно. От тебя, знаешь ли, тоже, несет... Демоном. Для человеческого носа запашок... Тот еще.
— Все мы так или иначе подвержены смертным грехам, — отвечает беловолосый совершенно невозмутимо, словно робот какой, — Но гордыня — самый страшный из всех.
Теперь я уже совершенно не скрываю своих эмоций. Смотрю на него, как на ненормального.
— Может, во мне и гордыня сейчас говорит, — вкладываю в тон всю язвительность, на которую я сейчас способна, — Но слышать подобное, пусть от незнакомца, весьма обидно. Учти это на будущее, когда решишь еще кого-то вот так сходу оскорбить.
Вот теперь я наконец полна решительности уйти отсюда, желательно — больше ни на кого не наткнувшись и ни с кем не сцепившись. Не знаю, как я выдержу здесь… Сколько? Мне ведь не несколько лет здесь обучаться, мне теперь вроде как на всю жизнь здесь застрять придется… Черта с два. Адаптируюсь хоть немного, выясню, что произошло с моими родителями, а потом вернусь обратно… Мне здесь явно не место. Так что Кло ошибается в своих суждениях относительно того, что это “наш” мир. Ее — может быть. Но не мой.
Почти уже у выхода слышу шаги за своей спиной, успеваю лишь напрячься, и следом — ощущаю теплую руку на своем плече. На краткое-краткое мгновение, потому как контакт сразу же разрывают. Обернувшись, вижу того самого блондинчика.
— Ну что еще? — огрызаюсь, подавляя желание потереть плечо. Его прикосновение… Какое-то странное. Словно бы, несмотря на то, что он убрал руку, оно все еще ощущается на моей коже.
— Прости, — выдыхает он совсем тихо. — Я не всегда понимаю… Что могу говорить, а что нет.
Краем глаза замечаю, что и он потирает ладонь второй рукой, словно бы… Хочет стряхнуть свое прикосновение.
Отлично. Мне еще тут демонов-аутистов не хватало. А впрочем… Он пока единственный здесь, кто вообще додумался попросить прощения за что-то. А значит — хоть немного задумался о том, что чувствую я.