Лалиса и её друзья (СИ)
Тебе, идиотка, предлагают попасть в Париж, туда, куда многим нет хода! А ты, тайская шлюха, ещё и дерёшься?! Пришлось его и всех этих дебилов познакомить с кулаком моего охранника, который вбил этому идиоту, и паре его дружков, в башку, что опасно такое говорить дочери чеболя, хоть она и полукровка, по корейским законам. А уж когда позвонил аппа, то прискакали на съёмочную площадку аж с центрального офиса этих рекламщиков. Заставили этого Чон Ю поклониться мне в ножки, и принести глубочайшее извинение, а для того, чтобы он понял, что нарвался, выписали штраф в мою пользу, в сумме ста миллионов вон. Больше я этого придурка ни на одних съёмках не встречал.
А то что он придурок, выяснилось позже. Он решил обратиться в суд, и подал иск на компанию, в которой работал. Этот местный мажор решил, что папа, его знакомства и деньги, помогут ему добиться «справедливости» в его понимании. Но его отец оказался гораздо умнее. Он лишил этого придурка наследства, и объявил, что Чон Ю больше не является его сыном. В результате, обезумевший педофил попытался шантажом «срубить» денег со своего отца. Кончил Чон Ю очень плохо. Его арестовали за вымогательство. Он попытался сбежать из здания суда, ранил охранника, но был убит вторым конвойным.
… И вот, иду по подиуму, как женщины умеют, от ведра… Тьфу! От бедра, конечно! В желудке урчит, ноги немного заплетаются. Хорошо ещё, что не на шпильках заставили ходить, а в обычных туфельках на низком каблуке. Наверное, я уже бы тогда давно навернулся с этого подиума. Он, зараза, немного скользкий. К этим рекламщикам я больше не пойду работать. Мне у тех понравилось, куда я в первый раз попал. И общение с ними приятное, и кормят вовремя, и не орут, даже если ты что-то там напортачишь… Из какой дыры эти новые вылезли, я не знаю, но то что от них профессионализмом не пахнет, это точно. Явно, какие-то провинциалы руководят компанией. Только и слышно с самого начала работы с ними от визажистов и другого персонала:
- Ах, хочу попасть в Париж! Кто там был, рассказывали, как там здорово!
Ага! Где они «здорово» нашли в Париже? Мне и девочкам Сон Ми рассказала, что всё, что тут видим по телевизору – это рекламный Париж. Несколько центральных улиц и площадей. А вот дальше идут обычные районы, где живут простые французы и куча понаехавших из Африки арабов и чернокожих. В эти районы и заходить опасно, мигом обчистят. Со мной о Париже эти рекламщики вначале не говорили. Наверное, считали, что я тупая тайская школьница. Зато, когда выяснилось, что у меня папаша чеболь, они сразу «прониклись» ко мне «уважением». Одна из них спросила, была ли я в Париже.
- Была! – Вру без зазрения совести. – И вовсе там не так, как вы думаете!
И рассказал им всё то, что Сон Ми нам говорила. Да ещё и снимки показал – онни переслала на мой телефон кучу фотографий своей парижской жизни. После этого у всех визажистов и других любителей Парижа, испортилось настроение. Поломал я им мечты. Ничего, целее будут, если доберутся когда-нибудь до Франции. После этого они переключились на меня. Стали спрашивать, есть ли у меня дом, какой он… Они что, с неба свалились? Где они видели бездомного чеболя?! Ну, я и вкатил им по полной. У меня то фотографии пусанского дома были. Вот я им их и показал. Да ещё и салон нашего самолёта продемонстрировал. Они вообще зависли. А когда увидали на снимках, что я иду с онни и Хё Мин в платье от «Версаче», визажисты сдулись совсем…
… Это что, палуба авианосца или подиум? Когда же он закончится??
На съёмках рекламного ролика.
Меня специально состарили на несколько лет макияжем и волосы перекрасили. О! Добрался до конца подиума! Пора повернуть, так, теперь бредём обратно…
- Лалиса-ян! Давай, иди снова! Бредёшь, как сонная муха! – Орёт режиссёр. Он что, моей смерти хочет?! Больше не могу ходить по этому помосту! Как он меня назвал?
Ну, да, я и есть сонная муха! Жрать хочу, спать хочу! Надоело видеть эти рожи! Как будто я им виноват, что у них сроки сдачи рекламного ролика горят. Нечего было совать на съёмочную площадку этого Чон Ю с его дружками. Глядишь, уже давно бы сняли всё, что надо.
Ладно, всё равно заставят всё повторить...
Сутки спустя. Телефонный разговор между рекламным агентством и офисом YG Entertainment.
- Щибаль! Вы что там, с дуба рухнули? Я вам пошёл навстречу, прислал свою лучшую трейни. А вы что делаете? Что не сказал? Что у неё папочка чеболь? Могли и сами посмотреть! Фамилию и имя трейни же знаете? Что, и это поленились узнать? У тебя Хе Сок, что, головы на плечах нет? Что, это твой первый заказ? Откуда ты набрал этих стаффов? Что?! Какие знакомые подсказали? Не мог проверить в Интернете? Ну и что, что он в Каннам Гу живёт. Там вон и мой айдол ПСИ живёт, ну и что? Не знал? Так знай! А Лалиса Манобан для него этот «Гангам стайл» и написала! Ну и что, что она трейни? Это не даёт никому права лезть ей под юбку! Больше с тобой ни один лэйбл контракта на рекламу не заключит! Почему? Потому что скандал вышел в прессу. Можешь почитать заголовки газет. А что ты думал, когда лез в этот бизнес? Репутация превыше всего! Тем более, что ты сразу нарвался не только на чеболя, но на на нашего главного спонсора. Дэбак! Ты меня не слушаешь? Опять своё талдычишь. Когда просишь лучшего айдола или трейни, должен вначале всё о нём узнать. Нельзя с ними так, как твои люди с Манобан поступили. Она недавно ногу вывихнула. А теперь, из-за твоего дебильного режиссёра, она в больницу университета попала! Хорошо, что ещё кость не сломалась!
- Но она еле ползала по подиуму. А время. Отпущенное на съёмки уже кончалось…
- А зачем её не кормили весь день? Хочешь, чтобы на тебя она в суд за издевательство подала?
- Неужели она может…
- Может, ещё как может! Просто, пожалуется папаше, и конец твоему рекламному агентству.
- Почему?
- По кочану! Мичинном! Неужели ты до сих пор не понял, что твои так называемые стаффы и режиссёр подняли руку на дочь директора Фонда культурного и медицинского развития Кореи, и у Ким Джэ Ука прямой вход к президенту республики? Да он твою фиговую компанию одним пальцем уничтожит! Не смотрел по телевизору, что с «Хюндэ» произошло?
- Смотрел…
- Как только Джэ Ук ушел вместе с тестем из совета директоров, и за ними последовали все их родственники, "Хюндэ" обанкротилась.
- Не может быть!
- Молись, чтобы он не подал на тебя в суд. Тогда ты точно сядешь. Аньён!
Место действия: Республика Южная Корея, город Сеул, госпиталь национального университета республики.
Время действия: семнадцатое марта две тысячи десятого года, полдень.
Опять я в больнице. Всё-таки, я навернулся с этого скользкого подиума. Ободрал правую ногу, немного повредил стопу. Боль была страшная, слёзы так и лились у меня из глаз. А эти идиоты ещё полчаса бегали, и пока мой телохранитель не вызвал скорую, все только орали друг на друга. Врачи - молодцы. Сразу боль сняли, кровь остановили. Вызвали вертолёт, и меня перевезли в госпиталь при университете. Меня усыпили. И я проснулся уже в палате. Сегодня с утра прибежал аппа, попросил рассказать, как и что было. Ну, про этого идиота педофила он знал. И это вопрос был решён, а вот то, что меня целый день не кормили, вызвало у него такую ярость, что пришедший с ним юрист еле успокоил Джэ Ука. Вот это папаша! За ним, как за каменной стеной!
После уроков, в семь часов вечера, ко мне приехали ребята и девчонки. С ними был и Бэм Бэм. Звонила и Сон Янг. Извинилась, что не может приехать. Даже из самого Парижа моим здоровьем поинтересовалась «великая гонщица» Сон Ми. Врач Ли Дон Гу сказал, что у меня всё быстро заживает. Кости не повреждены, поэтому никакой опасности, что я не смогу танцевать, практически нет. Придётся несколько дней тут полежать. Ну, телефон у меня есть, поэтому сижу сейчас, и читаю сайт школы Сонхва.