Их любимая кукла (СИ)

− Брат, ты не можеш-ш-шь… − потрясённо качаю головой. Из всех возможных вариантов, я даже предположить не мог, что он предложит именно этот… немыслимый… невозможный…
− Могу. И с-с-сделаю. Это мой выбор. А ты выполниш-ш-шь мой приказ.
Он с ума сошёл!
− Тогда нужно пос-с-ступить наоборот. Ты наследник, и именно ты должен вернуться домой. А я возьму удар на себя. Я с-с-свяжу себя клятвой, чтобы с-с-спасти Женю.
Са-ард в ответ лишь грустно усмехается.
− Даже если бы я тебе это позволил… Ты же с-с-сам понимаеш-ш-шь, что это не сработает, Ш-ш-шоа. Хамана знает, кто командир корабля, знает, кто мы и какая у нас иерархия. Она не поверит, ес-с-сли вместо меня договариваться с ней будеш-ш-шь ты.
В бездну всё! Он прав. Моим клятвам Хамана действительно не поверит. Только его клятва спасёт Женю.
Но безропотно принять такой вариант? Нет. Невозможно.
Я просто обязан найти способ, как помешать брату доставить Хаману в нашу Вселенную и при этом оставить его в живых. И сделаю это, чего бы мне это не стоило. 
− Если с-с-с этим мы разобрались, давай обсудим наш-ш-ши дальнейшие дейс-с-ствия, − подбивает итог Са-ард, удовлетворившись моим скупым согласным кивком. – Хамана назначила нам обоим встречу, на которую обещала привес-с-сти Ж-шеню. Нужно с-с-согласовать, что мы будем говорить, и как себя вес-с-сти. Чтобы сыграть с-с-свои роли максимально убедительно.
  
Глава 34
 
Женя 
Не было никаких порталов, или ещё чего-то подобного. Не знаю, что и каким образом сделала эта особа, но мы внезапно просто оказались в совершенно другом месте. Переместились с белесой площадки над бездонным городом имар в огромное помещение, которое, пожалуй, уже чем-то напоминает зал. Такой же странный и чуждый, как всё остальное на этой планете, но довольно красивый, если честно.
Здесь пока никого, так что я позволяю себе пару секунд поглазеть по сторонам, любуясь диковинными архитектурными элементами и формами. Если искать ассоциации с понятными для меня образами, то зал этот похож на то, как мог бы выглядеть изнутри гигантский вытянутый конус со скученным и выгнутым верхом. Складчатые стены плавно переходят в потолок и поражают взгляд густым, ажурным рисунком кластерных отверстий, через которые льётся такой же медово-оранжевый цвет, как через стенку моей камеры. А под ногами мягко пружинит абсолютно чёрный пол из какого-то пористого, как известняк, материала.
Прижимая к груди притихшего Трещотку, я верчусь вокруг своей оси и, запрокинув голову, рассматриваю всё это инопланетное великолепие.
К моему облегчению тут даже что-то наподобие дверей имеется. Больших, с вычурной арочной формой.
− А где же на-агары? – поворачиваюсь к своей похитительнице, с отстранённым интересом наблюдающей за мной.
Отпускаю на пол завозившегося в моих руках друга-гусеницу. Тот пугливо жмётся своим упругим телом к моим голым щиколоткам.
− Сейчас явятся, − пожимает она плечами.
− Ясно. Хорошо. Кстати… могу я хотя бы узнать твоё имя? А то как-то неудобно. Меня похитили, а я даже не знаю, кто.
− Хм, − белолицая брюнетка склоняет голову набок. – Можешь звать меня… Хамана.
Хм. Интересно, соврала, или нет?
− А ты расскажешь, кто ты такая на самом деле? Откуда родом? К какой расе принадлежишь? – пытаюсь выведать ещё хоть что-то. – Или ты одна такая… со сверхспособностями?
− Нет, не одна, − усмехается… Хамана. Щурится заинтриговано. – Мне нравится, что ты меня больше не боишься.
− Ну почему же, боюсь, − пожимаю плечами. − Но после заключения в карцере любое общение кажется благом. Даже с собственной похитительницей. К тому же я прекрасно понимаю, что если бы ты хотела меня убить, то уже сделала бы это. Я тебе живая нужна.
− Верно, − кивает моя собеседница со странной улыбкой.
− Так всё же… Расскажешь о своей расе?
− Таких, как я, в большинстве вселенных почитают за богов, − улыбка Хаманы становится снисходительной и слегка высокомерной. – Посвящённые же называют нас богарами. Наш родной мир миллиарды лет назад был разрушен. Но мы способны создаём новые мира, рождать народы. Ну или разрушать, если видим в этом нужду и призвание.
 
Звучит жутковато.
− Ничего себе, − бормочу пришибленно. Если она не врёт, то степень моего попадалова значительно глубже, чем я могла себе предположить. Зачем я понадобилась столь могущественному существу. Точнее… моё тело. Разве она не может сама себе создать что-то подобное?
Но задать этот вопрос я не успеваю, потому что дверь в наш зал внезапно распахивается. И в огромном проёме появляется две на-агарские фигуры.
Са-ард и Шоа-дар плечом к плечу скользят к нам, суровые и собранные. Почему-то без бронекостюмов. Хотя я тоже вот без всяких скафандров обхожусь. Радостно встрепенувшись, сама не замечаю, как бросаюсь им навстречу.
Но внезапно налетаю на невидимую преграду. Что за...
− Ну наконец-то, − довольно усмехается Хамана, поворачиваясь к моим мужчинам всем корпусом. – Вы обсудили моё предложение?
− Обс-с-судили, − холодно смотрит на неё Са-ард, едва мазнув по мне мрачным взглядом.
Шоа-дар же почему-то вообще на меня не смотрит.
В груди холодной тяжестью растекается страшное предчувствие. Всё происходит как-то совсем не так, как я думала, надеялась...
− Хорошо. Как видите, с вашей Женей всё замечательно, − алые губы Хаманы изгибаются в чарующей улыбке. − Я держу слово. Принимаете ли вы мои условия?
− Нет. Твои ус-с-словия мы считаем неприемлемыми. Биосинтезоиду, зараженному твоей сущностью нет места на наш-ш-шем корабле, − жёстко чеканит змей.
Позвоночник сковывает льдом. Не в силах сделать вдох, я до тёмных пятен перед глазами всматриваюсь в его суровое лицо. Что он хочет этим сказать? Что это означает для меня?
− А как же быть с разумом Жени, который сейчас находится в этом биосинтезоиде? − в наигранном ужасе восклицает Хамана. – Неужели вы откажетесь от своей женщины? Променяете её на свою так называемую миссию?
− Игруш-ш-шка не может быть превыше долга, − роняет сухо Са-ард, пробивая дыру в моей груди, и развернувшись, направляется обратно к двери.
Пошатываясь, я в немой наивной надежде смотрю на Шоа-дара. Неужели и он... предаст?
Тот наконец тоже поднимает на меня взгляд. Сожалеющий, как мне кажется. В серебристых глазах приговор... для меня.
− Прости, малыш-ш-шка. Нам было хорошо вместе. Но увы, − пожимает он плечами. И следует за братом.
Нет. Нет. Нет. Они не могли. Не могли так поступить со мной.
Перед глазами всё плывёт. Кажется, будто моё сердце только что выдрали из грудной клетки, оставив там кровоточащую рану. Не думала даже, что в искусственном теле возможна такая вымораживающая, сжигающая душу, боль.
Смотря в спину удаляющимся на-агарам, я сам не замечаю, как оседаю на пол. Глаза жжёт огнём. Воздуха не хватает. Хочется что-то сказать им вслед, но из горла вырывается только задушенный хрип.
Лучше бы я умерла, чем чувствовать это.
− Как жаль, − сочувственно тянет Хамана, вдруг оказавшись за моей спиной. Склоняется ко мне, касаясь губами уха. – Видишь, какие они? Мужчины, − фыркает презрительно, с ненавистью. – Все они такие. Используют, играют, предают. Разве стоят эти животные твоей боли, твоей преданности?
Наверное, нет. Я не знаю... ничего не знаю... дышать не могу.
Дверь за на-агарами закрывается. Навсегда отсекая меня от тех, кого я успела полюбить всей душой и всем своим наивным, глупым биосинтезоидным сердцем. Я ведь знала, что миссия для них превыше всего, но не думала, что это будет так больно. Услышать подобное, увидеть их равнодушие…
За что они так со мной?
− Ур-р-р, − несмело подаёт голос Трещотка, ласково тыкаясь лбом мне в плечо. Трётся, словно большой ласковый кот. Словно пытается утешить.
− Что со мной теперь будет? – спрашиваю сипло, на автомате погладив друга-гусеничку.