Решения, принятые после полуночи (ЛП)

— Но у него добрые намерения. Ему не нравится, когда клиенты пялятся на официанток. Вот почему он хочет, чтобы они… одевались скромно, — на мой недоверчивый взгляд она понизила голос и взмолилась. — Пожалуйста, Лола, мы в отчаянии. Я знаю, что они, — она указала в сторону коридора, — совершенно сумасшедшие, но этот бар сейчас самое горячее место в Дареме. Почасовая оплата дерьмовая, но ты будешь зарабатывать больше ста баксов за ночь в течение недели и до трехсот или больше по выходным только в виде чаевых. Это… того стоит.
Мой желудок снова перевернулся от этого тошнотворного чувства. Ничто не стоило такого босса. У меня уже была работа. Законная работа, полная пенсионных планов, медицинской страховки и семейных обязательств.
— Я не знаю…
— Подумай об этом, — поспешила сказать она, снова сжимая мою руку. — Подумай о деньгах. И как сильно ты нам нужна. Твое рабочее время с четырех до закрытия завтра, если ты этого хочешь.
— Мне позвонить вам, если я этого не захочу?
Она быстро покачала головой, текстурированная светлая челка упала ей на глаза.
— Поверь мне, я это пойму.
Я выдернула свою руку из ее и схватила сумочку со спинки стула.
— Что ж, спасибо, что уделили мне время, — сказала я ей, не в силах перестать быть вежливой. — Это было… интересно.
Она широко улыбнулась.
— Так всегда бывает.
У двери я обернулась, держа руку на медной ручке.
— Ада? — она подняла глаза от того места, где задумчиво смотрела на свои руки. — Это из-за них ты так отчаянно хочешь кого-нибудь нанять?
Она покачала головой, оглядываясь через плечо, чтобы убедиться, что мы все еще одни.
— Не из-за всех них. Элиза и Чарли очень милые. Они такие только друг с другом. Они никогда не стали бы кричать на тебя. Мне искренне жаль, что тебе пришлось стать свидетелем их обычного поведения.
Я не знала, что на это сказать, но в любом случае это не имело особого значения, потому что я не соглашусь на эту работу. Кивнув на прощание, я вышла на улицу, сразу же наслаждаясь теплым солнцем на своих холодных голых руках. Только вернувшись домой, я поняла, что она не включила Уилла в свои извинения. Она совершенно не обращала на него внимания.
Вероятно, потому, что мое первое впечатление было верным, он был большим, плохим, страшным боссом, и я была бы абсолютно несчастна, работая на него.
* * *
Я налила еще полстакана красного вина в пластиковый стакан и взмахнула им, наблюдая затуманенным зрением за темно-малиновым пятном на белой внутренней стороне стаканчика. Я не собиралась в одиночку выпивать почти целую бутылку пино, но не тут-то было. Это был странный день, и мне не терпелось забыть все поводы для расстройства.
После странного и неожиданного собеседования в баре этим утром я по дороге домой неправильно заказала напиток в местном кафе. Я ненавидела указывать на ошибки других людей, даже на такие невинные, как горячий латте с цельным молоком вместо мороженого с миндальным молоком, как я хотела. Так что я боролась с выпивкой, заменяя чувства бодрости и энергии разочарованием и потливостью.
День прошел. Я получила разочаровывающее электронное письмо о краткосрочной квартире, которую я думала снять, пока была в городе. Их не впечатлил мой статус нового жителя города и отсутствие работы в Дареме, поэтому они решили выбрать более "стабильного" кандидата, который был готов подписать договор аренды на один год.
Я никогда не была дикой. Удар был нанесен как худшее оскорбление моему типу А и болезненно предсказуемой личности.
Вскоре после этого я узнала, что вариант "Эйрбиэнби"1, на который я положила глаз в качестве резервного плана, был арендован на лето. Я тянула время, решая, как долго я хочу быть здесь, и теперь в течение нескольких недель не было ничего подобного. Это был туристический сезон, так что я должна была забронировать что-нибудь несколько месяцев назад. Но в то время Дарема на картах не было.
Потом позвонил отец и спросил, когда я собираюсь приехать во Флориду. После этого я уклонилась от нескольких сообщений от моего брата Эдисона, который задавался тем же вопросом. И один неотвеченный звонок от моей мамы. На самом деле удивительно, поскольку уже несколько недель происходит почти одно и то же. Когда? Когда? Когда? Никогда… Почему?
 
— Твой телефон в соседней комнате гудит как сумасшедший, — сказала Риз, садясь на качели на крыльце рядом со мной.
— Это мой брат?
Она покачала головой.
— Это Оуэн.
— Чёрт.
Я сделала еще один большой глоток вина. Я буду расплачиваться завтра, но прямо сейчас на мои способности принимать решения повлияли ферментированный виноград и моя лучшая подруга.
— Который сейчас час?
— После полуночи, — сказала она, сочувствие в ее тоне было очевидным.
Я сделала еще один большой глоток.
— Я облажалась.
Мое признание глухо прозвучало в знойном летнем воздухе. У Риз был небольшой домик в старом тихом районе в самом сердце Дарема, штате Северная Каролина. Не было даже уличного движения, чтобы заглушить неискренность в моем голосе. Это было громко, ясно и трезво, даже если я не была трезва.
Риз рассмеялась надо мной, теплый звук, который напоминал мне о том, как мы снова учились в колледже и оставались в нашей комнате в общежитии до безбожных часов, разговаривая о мальчиках, делясь секретами и планируя наше общее будущее. Оказалось, что эти ночные разговоры не могли соответствовать нашим реальным жизненным проблемам. Но они все равно были одними из моих самых любимых воспоминаний.
— Ты не облажалась, — твёрдо сказала она. — Ты сделала крюк и навестила свою лучшую подругу. Ничто не вечно.
Прижав колени к груди, я уставилась на тихую, обсаженную деревьями улицу и машины, стоящие по обе стороны. Неподалеку стрекотали сверчки, а над головой мерцали звезды. Одетая только в хлопчатобумажные пижамные шорты и черную майку, я вздрогнула, когда ночной ветерок вызвал мурашки на моей коже.
— Сегодня у меня было собеседование на работу.
— Что?
— Здесь, в Дареме.
— Ты шутишь.
Я покачала головой и сделала еще один глоток вина.
— Очевидно, ничего постоянного, — оправдание было отголоском того, что она только что сказала, но по какой-то причине мне было больно это говорить. — Я заметила, что бар, в который мы ходили прошлой ночью, был битком забит, поэтому я взяла заявление и….
— Если ты действительно думаешь о том, чтобы остаться, ты могла бы также поискать что-нибудь со своим образованием. Я могла бы посмотреть, есть ли у моей фирмы что-нибудь в наличии.
Бросив на нее прищуренный взгляд, я решила, что, вероятно, пришло время поставить вино на стол. Поскольку теперь нас было двое. Мой стакан все равно был пуст.
Риз была моей лучшей подругой со времен колледжа, когда мы были соседями по комнате на первом курсе Северо-Западного университета. Мы оставались вместе каждый год нашего студенчества, даже когда Оуэн умолял меня переехать к нему после того, как он вернулся из аспирантуры в Индиане. Но я не могла оставить Риз. Пока нет. Не тогда, когда я знала, что мне предстоит прожить с Оуэном всю жизнь, а с Риз осталось всего несколько месяцев. Тогда выпускной казался концом нашей главы. Аспирантура и наша последующая карьера должны были вести нас в совершенно разных направлениях.
И они повели. По крайней мере, на какое-то время. Но посмотрите на нас сейчас. Снова вместе. И где был Оуэн? Ждет во Флориде с моим братом Эдисоном. Умоляя меня вернуться к нему еще раз.
Но в отличие от колледжа, когда не было ничего особенного в том, чтобы отложить мою жизнь с Оуэном или мои предстоящие обязанности, этот обход с Риз имел гораздо более серьезные последствия. Однако ни о чем из этого я не могла бы беспокоиться прямо сейчас, особенно о том, что касается Оуэна. Вместо ноющего чувства ответственности, которое я должна была чувствовать, все, что я могла собрать — это негодование, горечь… гнев… провал.