Решения, принятые после полуночи (ЛП)

— Ничего. Сегодня у меня выходной. У меня буквально ничего не запланировано на сегодня.
— Хочешь сходить со мной на фермерский рынок? Я думаю, он открыт только до часу дня или около того. Но это должно быть потрясающе.
— Это звучит…
Мой телефон зазвонил. А потом снова звякнуло. Я наклонилась, не прикасаясь к нему, боясь, что мои мысли об Оуэне вызвали его звонок. Я тяжело вздохнула, когда увидела, что это был всего лишь мой брат.
Эдисон: ЭТО ЭКСТРЕННЫЙ ВЫЗОВ, ОТВЕТЬ НА СВОЙ ЧЁРТОВ ТЕЛЕФОН.
— Я должна ответить, это Эдисон.
Взгляд, который она бросила на меня, был пугающим. Ее адвокатский взгляд.
— Он знал? Потому что, если Эдисон знал, я убью его. Я сегодня же полечу во Флориду и избавлюсь от него. И они никогда не обвинят меня в преступлении, потому что я сделаю так, чтобы все его следы исчезли с этой планеты.
— Он не мог это знать, — быстро заверила я ее, слишком уязвленная, чтобы смеяться. — Он никак не мог это знать.
— Ты уверена?
Я указала на свой висок.
— Интуиция близнецов.
Она закатила глаза.
— Тогда продолжай, — когда я встала, чтобы уйти, она добавила. — Возьми свой кофе. На стойке есть Бейлис, если тебе нужно.
На этот раз она вызвала у меня улыбку. Риз понимала мою сложную семейную динамику, даже если ее семейные проблемы были другими. Мы обе знали, каково это — иметь властных отцов, которые давят на нас. И мы обе знали, каково это — иметь отсутствующих матерей. Ее действительно не было. Моя отсутствовала только душевно.
Благодарная за мудрый совет Риз, я взяла кофе, подумала о Бейлисе, но неизбежно решила отказаться от этого и вышла на ее крытое крыльцо, чтобы немного уединиться. Не то чтобы Риз это волновало. Но с этим совещанием нужно было разобраться там, где я могла бы пошутить, притвориться и извиниться без того, чтобы стальной инстинкт Риз смотрел на меня свысока.
Эдисон снял трубку после второго гудка.
— Так, так, так, смотрите, кто это.
— Я тоже скучаю по тебе, брат.
Он издал какой-то звук в глубине своего горла.
— Я не думаю, что ты понимаешь. Потому что, если бы ты действительно скучала по мне, ты бы притащила сюда свою задницу и помогла мне разобраться с твоим требовательным женихом и его отцом-диктатором.
Я не знала, с чего начать после его откровенного заявления. Мы только вчера разговаривали, и он был не против моего позднего прибытия. Сегодня он звучал как визжащая банши. Оуэн, должно быть, устроил ему настоящий ад. Или это была вопиющая попытка Эдисона уйти от ответственности — это был бы не первый случай, когда его эго превзошло его нереалистичное восприятие самого себя. Но также мне нужно было, чтобы он сделал это для меня. Мне нужно было, чтобы он сделал шаг вперед и стал лидером, которым, как я знала, он мог бы быть. Я решила подойти к нему как можно более спокойно и рационально. Будь успокаивающим спокойствием в его паническом хаосе.
— Что происходит?
— Маккалоу угрожают уйти. Оуэн говорит, что он не двинется вперед, пока ты не приедешь. А его придурок-папаша говорит, что он не будет счастлив, пока не будет счастлив его сын. Сначала, когда тебя здесь не было, все шло по плану. Но чем дольше ты не появляешься, тем больше шума они поднимают. Некоторые поставщики угрожают уйти. Вдобавок ко всему, строительство позади, и Оуэн появляется на стройплощадке, крича на подрядчиков и инспекторов, когда они дают ему ответ на вопрос, который он никогда не понимал в первую очередь. Все его ненавидят, Ло. Как будто действительно ненавидят его. И вдобавок ко всему, влажность, черт возьми, задушит меня.
Я сжала губы, чтобы удержаться от смеха. Я была во Флориде всего один раз в средней школе во время поездки на весенние каникулы, но я все еще помнила влажность. И какими объемными стали мои густые волосы за эту неделю.
Но что касается его замечания о логистических сложностях, связанных с магазином "Сансет" — это были относительно нормальные проблемы, с которыми сталкивался каждый новый магазин. Строительство всегда отставало. Буквально всегда. И хотя я не знала, о скольких поставщиках он говорил, это были всего лишь преимущества работы с неопределенными датами открытия и неопределенными подрядчиками. Это была настоящая причина, по которой мой отец хотел, чтобы я была там. Я знала, как справиться с этими проблемами, потому что занималась ими в течение многих лет. Пока Эдисон вечер за вечером приглашал инвесторов на ужин и уговаривал городские советы одобрить разрешения и лицензии, я выполняла тяжелую закулисную работу, следя за тем, чтобы все продвигалось вперед.
 
Я знала, что Эдисон мог справиться с обоими аспектами работы. Где-то под его личностью плейбоя скрывалась ответственность и внимание к деталям. Ему бы это просто не понравилось, и это было справедливо. Я была бы у него в большом долгу.
Но это была цена, которую я была готова заплатить.
— Мне жаль, Эдисон, — искренне сказала я ему. — Правда, жаль.
Голос Эдисона смягчился, когда он спросил:
— Где ты, Ло? И почему тебя здесь нет?
Я глубоко вздохнула, набралась храбрости и сказала:
— Он изменял мне, Эд. Он изменял мне. В течение многих лет.
— Кто?
— Оуэн.
— Сукин сын, Лола. Ты шутишь?
Слова, эмоции и шесть лет лжи застряли у меня в горле, и я не могла ему ответить. Однако он читал сквозь тишину, как я и предполагала. Повисла тяжелая тишина, пока Эдисон обдумывал правду.
— Папа сказал, что ты раздуваешь из мухи слона из-за недоразумения.
Грубая, красная ярость пульсировала с сокрушительным разочарованием. Одно дело было видеть за кулисами Оуэна, человека, которого, как мне казалось, я любила, за которого, как мне казалось, я хотела выйти замуж, но совершенно другое — видеть, кем был твой собственный отец. Ужасная, уродливая правда о человеке, на которого я равнялась всю свою жизнь.
— Папа хочет, чтобы я вышла за него замуж, чтобы сделка не сорвалась.
Снова тишина. Затем приглушенное проклятие. Затем что-то сломалось на заднем плане.
— Конечно, папа хочет, чтобы ты прошла через это. Любовь и верность никогда не были качествами, которыми он восхищается.
Реакция Эдисона потрясла меня, но также нашла отклик в том, что меня всегда интересовало. Это были мысли, которые у меня были о моих родителях, особенно об отце, раньше, но я никогда не высказывала их вслух. Я никогда не была достаточно храбра, чтобы позволить им быть чем-то, кроме мимолетной мысли. Услышав версию Эдисона об отце, правда предстала в слишком ярком свете. Я отшатнулась от того, как это причиняло боль моим глазам. И моему сердцу.
— Я была достаточно глупа, чтобы думать, что верность подпадает под категорию лояльности.
Он фыркнул от смеха.
— Ну, вот тут ты ошибаешься.
Ещё одно приглушенное проклятие. Еще один грохочущий звук, как будто он что-то пнул или ударил кулаком.
— Но он же не всерьёз, не так ли? Он же на самом деле не собирается заставлять тебя выходить замуж за этого засранца, не так ли?
— Он не может заставить меня что-либо делать, — съязвила я, хотя и задавалась вопросом, правда ли это.
Он не должен заставлять меня что-либо делать. И по закону он не мог этого сделать. Но… это не означало, что он не попытается. И он тем временем делал мою жизнь невыносимой из-за его нереалистичных ожиданий и искаженных планов на будущее, которым никогда не суждено было сбыться.
Эдисон вздохнул, и я догадалась, что его мысли пошли тем же путем, что и мои.
— Что говорит дедушка?
— У меня еще не хватило смелости поговорить с ним об этом. Это неловко, Эд. Я унижена. И я не хочу говорить об Оуэне так, как будто он вещь, а не человек, который глубоко ранил меня.
— Это справедливо, — я почувствовала его "но" еще до того, как он это сказал. — Но тебе придется столкнуться с этим лицом к лицу. У тебя не просто были отношения с этим парнем. Есть контракты, сделки, витрины магазинов. Тебе нужны союзники.