Вор (ЛП)

Он посмотрел ей в глаза. Теперь куст волос пропал с его лица, и она видела выражение лица — и он не злился, не был раздражен или печален. Он был напуган. Даже потрясен.
— Да, это еще одна шутка, — Нилла закатила глаза. Она закончила, а потом отошла и закрыла бритву со щелчком. — Вот, сэр. Готово. Было так ужасно?
Мышцы его горла двигались, словно ему было сложно сглотнуть. Одна серебристая ладонь робко ощупала его челюсть и горло, хотя это был призрак почти забытой привычки, чем что-то еще. Она была уверена, что он ничего не ощущал теми пальцами. Шрамы вокруг его рта потянули за уголки, когда он скривился.
— Это… кхм, — он кашлянул и попробовал снова. — Это немного… кхм…
— Болит? — подсказала Нилла. — Не переживайте, сэр! У меня кое-что есть, — она подошла к столу, вернула лезвие в шкатулку и выбрала одну из бутылочек лосьона. Когда она открыла ее и ощутила запах роз, почти пьянящий своей силой, она отпрянула, моргая, а потом быстро налила немного на ладонь.
Потерев ладони, она подошла к магу и снова встала перед ним.
— Опустите руки, — сказала она, и он опустил ладони на колени. — Замрите.
Она не медлила в этот раз. Она втерла лосьон в его кожу, ее пальцы обводили твердые изгибы шрамов без пауз. Он не поднимал взгляда при этом, смотрел на свои колени. Но она видела, как его ноздри раздулись от вдоха.
Осознание ударило по ней, и Нилла замедлилась и чуть не отпрянула. Наверное, его трогали впервые за пятнадцать лет.
Сколько было магу Сильвери? Гаспар говорил, что они учились вместе, а Гаспару было под сорок. Сильвери, наверное, был того же возраста, но белые волосы делали его старше. Теперь эти волосы были уложены, и она видела его лицо… Нилла нахмурилась, пока нежно гладила его скулы. Было невозможно сказать из-за шрамов, но он не выглядел намного старше юноши с портрета.
Она поняла, что ее ладони замерли. Она стояла, прижимая ладони к его лицу, и думала:
«Проклятье! Как можно быть такой глупой?».
Ее почти ничто не разделяло от него. Он не мог помешать ей быстро поцеловать его. Если бы она нанесла Сладкие сны до того, как он спустился, она бы использовала этот шанс. Он был бы напуган, да. Он отреагировал бы, возможно, жестоко — она вспомнила удары Гаспара — но он оказался бы на полу, стал бы беспомощным через минуту. И она могла бы подняться по лестнице, обыскать его комнату, найти книгу…
Было бы так просто.
Ее взгляд был прикован к его рту несколько секунд. Она подняла голову, он смотрел ей в глаза. Жар вспыхнул на ее шее.
Она опустила ладони и быстро попятилась, скрывая смущение за хитрой улыбкой.
— Готово! И вы такой милый, как только могут сделать смертные ладони, если можно так сказать.
Он встал. Плотная мантия сложилась складками, длинные рукава опустились и прикрыли ладони. Капюшон вернулся, но расчесанные волосы лежали на широких плечах. Он был высоким, а в темном пространстве казался еще выше. Выше и страннее. Нилла привыкла к растрепанному хозяину дома за две ночи. Тот мужчина вызывал тревогу. На этого мужчину было тяжело смотреть. От вида тех шрамов она ощущала призрак боли на своей коже.
Но сияние огня и сгущающиеся тени вечера смягчали резкие линии, и он выглядел человечнее. Почти нежно.
— Мисс Бек, — слова загудели в его груди. — Я…
— Вы не должны меня благодарить, — ее голос был бодрым. Слишком бодрым. Он слышал напряжение за ним? — Правда. Это было не сложно.
Он посмотрел на нее. Она снова видела мужчину с портрета, глядящего сквозь маску неровных линий. Нежность пропала, и Нилла вдруг ощутила себя уязвимо. Она две ночи провела под крышей этого мужчины, и он не навредил ей, как и обещал. Но могла ли она доверять ему после такого короткого знакомства?
Она выдерживала его взгляд, не давая себе отвести взгляд. На баночку Сладких снов, скрытую за припасами с кухни.
Он пошевелился. Нилла напряглась, и ее ладони стали кулаками. Но он не двигался к ней. Вместо этого он низко и грациозно поклонился. Это был придворный жест, неуместный в этом мире, в этой мантии и с этим лицом. Но он выглядел при этом естественно.
 
— Желаю вам хорошей ночи, мисс Бек, — сказал он. — Хороших снов.
И он ушел по лестнице, оставив ее одну у мерцающего камина.
25
Соран поднимался по лестнице почти вслепую, едва понимая, что делал. Хоть вес грядущего боя давил на его плечи, его разум был не здесь. Был опасно отвлечен.
Каким дураком он был! Он должен был держаться подальше от нее, не давать ей касаться его своими мозолистыми ладонями. Не подпускать ее близко, чтобы ее лицо было в дюймах от его.
Одно дело позволить ей остаться на несколько дней, дать ей укрытие. Но это… это было опасно.
Если Хеления узнает… если она хоть заподозрит…
Соран добрался до двери на вершине лестницы, тяжело прижался к раме, холодные пальцы сжали дерево так, что могли оставить след. Другой ладонью он коснулся гладкой кожи своего лица. Его пальцы ничего не ощущали, но щеки реагировали на нилариум, дрожали. Каким холодным и нагим он себя ощущал! Открытым.
Что она ощущала, когда стояла так близко к нему, смотрела на жуткие шрамы, искаженные черты, ставшие почти нечеловеческими? Что она думала, когда ловила его взгляд? Он видел ее внезапную неуверенность, замечал оттенки цвета на ее бледной коже. Огонь, вдруг вспыхнувший в нем, пылал в глазах? Она понимала, что ее близость, ее пьянящий аромат делали с ним? И ее нежное прикосновение, тонкие пальцы на его лице…
Он опустил голову, рыча. Он был дураком. Опасным обреченным дураком. Девушка была невинна, чистая настолько, что видела единорогов своими смертными глазами. А он был просто старым сломленным монстром. Он не будет потакать этим чувствам. Этим инстинктам.
Он не позволит себе вспоминать, как она пристально смотрела на его губы.
— Хватит! — прорычал он и убрал ладонь от двери. Он прошел в комнату, добрался до стола и сел. Солнце уже почти полностью село, у него не было времени.
Соран закрыл глаза и три раза глубоко вдохнул, задерживая дыхание каждый раз, ожидая, пока сердце замедлится, а потом выдыхая. Он не мог отвлекаться в бою. Он не мог дать этим мыслям, этим ощущениям задерживаться в его голове. Он должен быть твердым, решительным. Стать похожим на камень.
Когда он открыл глаза, он ощущал себя уверенно. Розовая книга лежала перед ним, плотно закрытая ремешком. Он ощущал силу, гудящую внутри. Он нашел свечу, зажег ее, опустил в миску, стоящую так, чтобы сияние озаряло страницы.
Время настало. Пора было начинать работу.
Его пальцы не дрожали, он расстегнул пряжки и открыл книгу на первой странице. Густой аромат роз окутал его. Он яростно отогнал его и сосредоточился. Он пристально смотрел на первые строки, начал их читать. Слова формировались в разуме, в душе, были ясными и четкими. Он ощущал, как сила заклинания ожила, ощущал свое мастерство и контроль. Этой ночью он не погибнет.
Он читал медленно и осторожно, листал страницы одну за другой. Слова горели ярко, пока он читал их, поднимались в ответ на его зов, нити энергии пульсировали, он ловил их и осторожно управлял ими. Только одна часть его разума была сосредоточена… та часть, которая ждала приближения Девы шипов.