Апокалипсис наоборот (СИ)

— Свеча автомобильная. От иномарки, забугорного производителя, — сказал Консерва, не обращая внимание на мой смех.
Я аж поперхнулся.
— Слушай, — я принял назад свечу и немного успокоился, — А как ты понял?
— Элементарно! По изометрическим проекциям, сопоставил их с личным опытом и подтвердил посредством обратной связи через производителя, — ни один мускул не дрогнул на лице. Егор был максимально серьезен.
— А, понял, — растерянно сказал я, бросая очередной взгляд на деталь в своих руках. Не хотелось признаваться, что я вообще ничего не понял, — А ты зачем ее лизал?
— Номер серийный очистить хотел. Там название детали пишут часто.
Пока до меня начал доходить смысл последних сказанных Егором слов, он начал медленно расползаться в довольной улыбке. Будто сметаны натрескался. Или банк ограбил. Вместе с борделем и каморкой паспортного стола.
Удивительные все же фокусы подкидывает нам жизнь! Честно говоря, все время нашего недолгого знакомства Консерва представлялся мне этаким неопытным утенком, брошенным в большой мир серьезных дяденек. Наивный, легко верящий на слово и, к его чести, быстро адаптирующийся к ситуации. Ну и еще ранимый до жути и впечатлительный до чертиков, но это уже детали. Теперь же оказывается, что в нем сокрыт даже некий профессионализм, жизненный опыт и толика чувства юмора! Не чета моему, конечно, но тем не менее.
— Ладно-ладно, уел, — я поднял руки вверх, признавая поражение, — Пойдем уже, ученая жестянка, нам недалеко осталось.
— С чего ты взял? — Егор на удивление резво поднялся на ноги, отряхивая пыльные брюки. Видать, эндорфины так подействовали, даже шутку пропустил.
— Так откуда ж свече взяться в чистом поле? — я ткнул пальцем на дорогу, доставая второй рукой флягу из нагрудного кармана, — Тут машин нет, сам видишь. Брут, видать, первый на разведку до финальной точки сбегал.
Фляга тут же направилась ко рту. Вдох, по ноздрям бежит живительный терпкий аромат приключений. Ловлю едва различимые нотки и полутона, после чего делаю решительный глоток. Следом по ноздрям бежит запах рукава, а флягу тем временем протягиваю напарнику.
— На, продезинфицируйся. А то подхватишь чего, после собаки же, —
— Фу, — скривился Егор, делая вдох из фляги. Потом скривился еще раз, когда до него дошло, что свечу он после собаки не протирал, — Это что, водка?
— Я совсем что ли, по-твоему, безбашенный, чтобы эту дрянь пить? Чистый, медицинский!
* * *
— Слушай, Консерва. У меня к тебе вопрос.
— Я внимательно тебя слушаю.
— Тут все так и было, когда ты уезжал?
— Нет, все было в полном порядке.
— Тогда откуда? Почему? И самое главное … какого?
Мы стояли посреди небольшого палаточного лагеря, расположенного на самом крупной перекрестке. Дороги образовывали букву «Y», что вместе с уцелевшими домами создавало вполне удачный для охраны периметр. Добротные брезентовые казармы стояли полукругом, спиной к покосившемуся забору одного из домов. Они были все в заплатках, а местами и вовсе сшиты из кусков разного материала. Добротные, ага. Внутри из удобств была разве что влажная земля да спальные мешки. Полевая кухня располагалась в центре лагеря, вместе с массивной генераторной установкой, которую явно приволокли на каком-то транспорте. Транспорт также нашелся, удачно спрятанный внутри одного из прилегающих к перекрестку дачных участков. Правда, большая его часть была битой или со слитым бензином. Однако этим наши находки не ограничились.
Трупы. Весь лагерь был усеян трупами военных. Их застали врасплох, большая часть даже не успела взяться за оружие. Кто-то неохотно стоял на вахте, кого-то застали во время еды. Большая же часть погибла во сне, окропив спальные мешки своим внутренним миром.
— Это огнестрельные раны, зуб даю, — я сидел на корточках перед седым мужчиной, на груди которого располагалось несколько красных дыр. Смерть застала его за чисткой зубов, так что красноватые от крови мыльные разводы залили ему все лицо, — Причем убили их недавно.
 
— С чего ты взял? — спросил Егор. Его спокойствие явно было признаком очередного шока, дрожащие руки выдавали парня с головой.
— Консерва, включи голову. Они еще не встали.
Основная информация насчет поведения мертвых была понятна изначально, другую же человечеству приходилось получать ценой долгих экспериментов и жизней. Егор еще во время нашей прогулки однозначно ответил, что время «оживания» мертвецов составляет от нескольких часов до суток. Сам не проверял, но склонен верить этой информации. Судя по тону и уверенному голосу, в бедолагу эту информацию вбивали долго и и завидным упорством. Надо будет при встрече пожать руку его командиру, за ответственный подход к воспитанию подрастающего поколения.
— Так, — я встал и слегка размял плечи. Напарник, стоявший рядом, все еще продолжал вглядываться в мыльные разводы, — Не стоит так пялиться на твоего, судя по всему, знакомого. Иначе он начнет пялиться в ответ.
— Угу, — промычал техник, неохотно переводя взгляд на меня.
— Ага, хорошо. Теперь сосредоточься и подумай, не видел ли ты чего странного в течении миссии.
— Ну, — Консерва немного растерялся и заозирался по сторонам, будто бы ища взглядом какую-то опору, — А к чему это?
— Хватит уже мозги охлаждать. Сказал же — подумай! — я слегка повысил голос и взболтал собеседника. Он слегка позеленел, поэтому я продолжил уже мягче, — Это была засада, твоих ребят ждали. Вспомни, не видел ли ты чего странного.
Консерва задумчиво посмотрел под ноги, но уткнулся взглядом в тело и тут же перевел взгляд. Цвет лица его продолжал стремительно зеленеть.
— Вспоминается только что-то фаллическое… — задумчиво протянул Консерва.
Я поперхнулся воздухом. Егор тем временем перестал держать горе в себе, и его вывернуло прямо на труп товарища.
— Слушай, если тебе так тяжело вспоминать, травма там какая или еще чего, можешь не…. - начал я, положив руку на плечо напарника.
— Не, кхе-кхе, — перебил меня Егор сиплым голосом — Это не … не связано. Там в радиовышке провода были, кхе-кхе… перерезаны.
— В таком случае, это многое объясняет, — начал было я, но заметил некую негативную эмоцию на травянистом лице паренька, — Да ладно тебе, ему уже точно хуже не будет! К тому же ты ему, того, лицо немного почистил.
Как бы странно это не звучало, но труп после такого своеобразного душа действительно стал чище. Теперь можно было при желании рассмотреть жиденькие усы и морщины, окопом проходящие через все лицо.
— Так это наш главный, кхе, — Консерва вроде пришел в норму, вытерев рукавом рот.
— Имя его знаешь? — спросил я. Неловко как-то. Кажется, именно ему я собирался пожать руку.
— Нет.
— Как так? Начальство знать надо! — возмутился я, бесцеремонно принявшись лазить по карманам покойника.
— Так я, это, недавно прикреплен был. Да и его тоже …. Умник, а ты что делаешь? — внезапно спросил Консерва.
— Как что? Рацию ищу, — не отвлекаясь сказал я. От верхних карманов я перешел к разгрузке, позаимствовал себе пару пистолетных патронов.
— А рация-то нам зачем?
— Слушай, ты прям как маленький. Связь — она в любом случае пригодится! Вот разделимся мы, и что ты будешь делать? — я вопросительно уставился на собеседника, пока руки продолжали выплясывать на теле покойника мародерский танец. Когда я перешел на пояс, танец даже стал отдавать чем-то интимным… но это уже для любителей. И всех прочих. Но точно не для меня. Особенно расстроило, что рацию я в итоге так и не нашел.
— Ну так, мы же с Кэпом и ребятами разделились и…
 
Я остановился. Как обухом по лбу ударили. Я медленно перевел взгляд на Консерву, который пока еще ничего не понимал. Хотя нет, судя по бегающему взгляду, он понимал, что где-то серьезно прокололся.
— Дорогой мой. Хороший мой. Обожаемый и любимый, как запас мяса на черный день, — думаю, намек он понял, — Скажи пожалуйста, твой командир идиот?