Периферия (СИ)

Тем не менее, рассматривая мёртвого волчару, Иван обратил внимание на глаза и заметил, что они сделались зелеными. Возможно, красными они становятся на охоте или в ярости? Как ни прискорбно признать, люди для них — всего лишь добыча. По всей видимости, здесь, у границы, не особенно большой выбор пищи.
***
День прошел крайне лениво. Всё время клонило в сон, и выводили из него то визг шин, то перегазовка соседнего автотранспорта. В целом к вечеру Иван успел отойти от бессонной ночи, перестало потрясывать от осознания, что смерть прошла на волосок от него. Иван понимал, что простой техник должен был сильнее перепугаться и уж точно дольше приходить в себя. Было странно, что он так быстро отошел от пережитого, но направляясь вечером к хозпостройке, уже вполне держал себя в руках.
Ему, как человеку крайне любознательному, было интересно, что же случилось с Игорем, как чувствовал себя покусанный Сидор, и что стало с его усовершенствованным электроразрядником, который после выстрела выпал у него из рук. В целом прибор был уже бесполезен, но Иван знал, как перезарядить его и вернуть к жизни. Почему-то он был уверен, что эта вещица еще пригодится.
Конечно, пришлось выслушать классическую приветственную речь новоприбывшим и дождаться полного распределения, пока удалось подойти к хозпостройке для отчета. В этот раз распорядитель сразу же обратил на него внимание и пригласил внутрь. Выглянув наружу и убедившись, что никто больше не ждет приема, тот закрыл створки окон изнутри. Иван тем временем подошел к двери сзади, где еще ни разу не был. Дверь приветливо отворилась.
Странно, что как только он вошел, внутри врубили электричество. Там было четыре человека, включая бледного Сидора, который сидел на стуле. Завидев Ивана, он улыбнулся и коротко кивнул, но тут же принял прежнюю позу и натянул сосредоточенное выражение на лицо. Посередине комнаты стоял стол, на котором лежал электроразрядник.
— Это что? — коротко спросил распорядитель, усаживаясь на стул и приглашая Ивана сесть напротив.
— Электроразрядник, — простодушно ответил Иван и сел на стул, над которым горела лампа, — сам собрал.
— Так он мне энтим жизнь спас! — вклинился Сидор.
— Ты вообще помолчи там, пока не спрашивают, — рявкнул Давклий, и дворник поник в углу, куда еле падал свет.
Распорядитель сухим тоном продолжил:
— Откуда такой у вас?
— Как откуда? Сам собрал, ясное дело. Такие в Архызии не продаются.
— В Архызии, значит. Не продается, значит. Так и запишем. Для чего собирали?
— Как для чего? — растерялся Иван. — Ясное дело, для самообороны.
— И от кого вы обороняться собирались? От людей? Может, на границе от пограничников, которые бы вас пускать не захотели? — наклонившись вперед, резко чеканя слова, вещал распорядитель.
Иван мгновенно выпрямился на стуле. Он помнил такое обращение из прошлого. Так разговаривали только чиновники госохранки на неофициальных допросах, когда ты, вроде как, и не под стражей, но разговаривают с тобой уже как с заключенным. Он знал, как нужно отвечать в таких случаях, опыт имелся.
— Так если бы и от людей? По законодательству имею право на самооборону. Часть тринадцать Кодекса дозволенных деяний Архызии, глава, если мне память не изменяет, вторая. Там же, в этом Кодексе, сказано, что могу применять любое средство для самообороны, не входящее в список вещей запрещенных. Что-то я там электроразрядника не упомню, может, добавили его?
— Вы уж не подумайте, Иван Васильевич, что мы вас в чём-то обвиняем, — изменился в голосе Давклий, — но сами подумайте, мы должны ограждать прибывающих от нежелательных элементов…
— Это вы меня-то нежелательным элементом назвать пытаетесь? — хитро прищурился Иван.
— Нет, нет, что вы! — уже улыбнулся распорядитель, он понял, с кем имеет дело. — Нам интересно, как вы заполучили это… этот прибор.
— Так я же уже сказал — собрал я его. По должности являюсь электротехником высшего разряда, работе с грязной энергией научен. Вот и смастерил его на досуге, чтобы от волков всяких обороняться.
 
— Так-то оно так, но вы же знали, что применять оружие на посту не имеете право?
— Знал.
— Ну так что же применили? — глаза распорядителя заблестели, как у собаки, загоняющей дичь.
— А я и не применял оружие. Вы сами список оружия посмотрите, там всё и есть. Всё есть, да электроразрядника нету. И применил я его не по собственному усмотрению, а для самообороны, как мы уже выяснили. Уж больно этот лютоволк меня скушать хотел. Будь моя воля, и не применял бы, так и знайте!
— Да, и жизнь мне спас еще, — встрял в разговор Сидор.
— Ты сиди там давай, — грозно гаркнул распорядитель.
Остальные просто стояли тут, видимо, для антуража и нагнетания обстановки. Тем не менее заметно было, как эта самая обстановка разрядилась, и насколько проще стало дышать. Давклий продолжил:
— Так-то оно так, но вы уж предупреждайте главу отряда, когда нечто подобное с собой берёте. У вас, кстати, есть еще нечто подобное?
— Нет, этот единственный.
— Хорошо, хорошо. Мы вам верим. Тогда можете быть свободны. Сегодня отдохнуть можете от дежурства. Захотите в охранку — завтра подходите, мы вас снова запишем.
— Хорошо, а с Игорем что? Нашли его?
— С кем, с кем?
— Ну с Игорем. Третий член нашего отряда, что за мной шел.
— А, этот Игорь. Нет его. Утащили.
— Как так? Вы его не искали?
— Смеетесь над нами? Куда его сыщешь против стаи лютоволков голодных? Да и по инструкции не положено.
— Так какая инструкция, если человека жизнь на кону? — удивился Иван.
— Инструкция всему голова. Если в инструкции не сказано, то не наше дело думать. Наше дело исполнять, как, собственно, и ваше. Вопросов нет больше у нас. Может, у вас к нам?
— Да, собственно, никаких вопросов. Я электроразрядник свой возьму?
— А вот это ору… этот предмет у нас останется.
— Почему? Он же ж мной собран, соответственно, мой. Да и бесполезен он без заряда.
— А это уже мы будем решать, полезен он или бесполезен. Будет у нас находиться, во избежание… Скажем, нежелательных случаев. Свободны.
Иван, немного расстроенный, пошел к выходу, лишь коротко обернувшись на разрядник. Надо было вчера взять его с собой, и вопросов бы не было, но как такое предугадаешь. Сидор улыбнулся во все доступные ему зубы и показал большой палец, видимо, ему казалось, что допрос прошел отлично. Электротехник коротко вздохнул и вышел, закрыв за собой дверь.
***
Сумерки забирали себе всё больше и больше света. Иван продвигался сквозь нестройные ряды палаток и переносных убежищ в самый конец к небольшому островку, который он мог считать своим. Сейчас, после этого делано-доброжелательного допроса, он чувствовал себя скверно. Думал, что это осталось позади, но нет — он слышал на протяжении жизни истории о несправедливых обвинениях, видел, как люди пропадают, но не придавал этому значения.
Казалось, что это может случиться с кем угодно, но только не с ним. У него и его семьи всё будет хорошо, они выберутся и заживут без всего этого. Без автотранспорта с черными окнами и серых зданий посреди города, которые были вовсе без окон. Туда заводили людей, но ни разу он не видел, чтобы кто-то, кроме служивых в форме, выходил оттуда. Теперь просто терпеть. Просто соответствовать всем требованиям, какими бы дурацкими они не были. Осталось чуть-чуть.
Тем не менее эта потасовка с лютоволками нечто пробудила внутри. Чувство тревоги, которое Иван ощущал в районе сердца постоянно, усилилось. Сейчас, по дороге к его семейному гнезду, голова обрабатывала тонны различных мыслей, а сердце бешено колотилось. Чем ближе он подходил к палатке, тем ярче проявлялись эти эмоции. У палатки он и вовсе не мог вздохнуть нормально, будто у него одышка и горная болезнь разыгрались.
Откинув полог палатки, он вошел. Внутри царили тишина и безмятежность. Внутри был покой. Там никого не было. «Нормально, — подумал Иван, — видимо, жена с детьми вышла на прогулку и сейчас вернется». Он сел на стул. Тошнило, есть вовсе не хотелось. В попытке занять себя он пошел кипятить чай.