Периферия (СИ)
— Понял!
Иван улыбнулся своим воспоминаниям. Тот поход он помнил во всех деталях, не то что определенную часть своей жизни. Пеленой были покрыты больше пяти лет после того случая на заводе. Он был тогда младшим инженером и должен был следить за огромными бобинами на складе. Говорили, что внутри проходит важный эксперимент, но сам он никогда не верил в это и считал себя просто сторожем на бесполезной работе. Так проходил день за днем, пока однажды бобины не стали складываться наподобие домино.
Одна из них конкретно так заехала по голове. Иван потрогал шрам и убедился, что он на месте. Его передернуло при воспоминании о государственных клиниках с их врачами-живодерами. Их зеленые халаты, жестяные стены — всё мелькало перед глазами, и его вновь стало мутить. Неизвестно, какая воля к жизни его вела, но он всё же выкарабкался, правда, без нескольких лет воспоминаний о собственной жизни. Начал с нуля, а вот теперь он с разрешением на выезд покидает это проклятое место.
Допив чай, он посмотрел внутрь машины на свою семью. Так замечательно, что удалось взять их с собой. Что бы он делал без них? Разрешение вообще получить непросто, а чтобы дали еще на жену и двоих детей! Как это возможно? Просто повезло, не иначе. Все мирно спали в машине. Было немного странно всё это наблюдать, но, видимо, дорога и усталость взяли свое. Иван пожал плечами и решил немного разведать, что же их ждет в первом лагере, который уже виднелся на горизонте.
— Я пойду посмотрю, ты же подъедешь к следующей машине, если та двинется? — помедлив, всё же решился потормошить жену Иван. Та сонно кивнула и примостилась дальше спать на своем кресле.
Надежды на нее не было никакой, но на горизонте всё оставалось без движения, так что Иван всё же решил рискнуть. Он сложил все манатки в машину и, всё так же резко хлопнув дверью, вжал голову в плечи. Никто не проснулся, и он решил пойти разведать, что же их ждет.
Настроение, вопреки всему, было отличным. Несмотря на пробку и будущие лишения, Иван четко ощущал себя на своем месте. Он приосанился и пошел сквозь нестройные ряды автомобилей в сторону лагеря. Люди в начале очереди приветливо здоровались, когда он к ним обращался, но чем ближе было к лагерю, тем смурнее становились водители. На одно из приветствий седой старик с острым носом резко отреагировал:
— Что-то тут нечисто!
— Что вы имеете в виду? — заинтересовался Иван.
— А ты сам подумай, да приметь. Едем мы только поутру, и совсем по чуть-чуть продвигаемся днем.
— Да что тут такого, наверное, особенности работы таможни, — пожал плечами электротехник.
— Что-то тут нечисто! — уже скорее для себя повторил старик.
***
Лагерь, тем не менее, оказался вполне приятным местечком. Такой себе палаточный кемпинг у моря, каким мы его представляем. Только моря не было, да и люди явно понимали, что остаются тут ненадолго, и старались убирать за собой. Места, где стояли палатки, были притоптаны и вычищены. По лагерю одиноко бродил дворник и из-за недостатка работы изредка шаркал метлой. Лагерь ничем не был огорожен, но по четырем его сторонам располагались сторожевые вышки, которые сейчас пустовали.
Некоторые палатки продолжали стоять, и видно было, что в них спят люди. Хорошенько осмотревшись, Иван направился к единственному доступному сейчас человеку, а именно — дворнику. Тот нехотя поднял глаза и перекинул окурок из одной стороны рта в другую.
— Чегось надо? — прищурив глаз, сказал он.
— Эм, здравствуйте.
— И тебе привет, — резко оборвал дворник.
Электротехник немного опешил от такого обращения и присмотрелся к собеседнику. Это был человек неопределенного возраста, нельзя было сказать — сорок ему лет, пятьдесят? Он прямо и с вызовом смотрел в глаза Ивану, не отводя взгляда, что, скажем так, не очень подходило дворнику.
— Вы, значит, тут заведуете уборкой?
— Дворник я обычный, верно.
— Хм, а можете сказать, как тут всё устроено? Я, видите ли…
— Первый день ты, значится. Понятно. А чего рассказывать? Приходишь вечером, на совет идешь, решаете, кто охраняет, там, кто еще чем занимается, где палатку ставить. Рутина. Потом ставишь ее, где свободно.
— Понятно. Спасибо! Вы сказали, охранять? Тут опасно бывает, что ль?
— Любопытный, значится, — дворник прищурил глаз и перекинул окурок в другую сторону рта.
— Э-эм, ну да, интересно знать, где предстоит жить, и кто тут вообще обитает. Вас, кстати, как зовут?
— Сидор зови.
— Ладно, а меня зовут Иван, я электротехник высшего разряда, может, чем смогу?..
— Не имеет значения, — Сидор оперся на метлу и чиркнул спичкой. Окурок начал тлеть.
— В смысле? Но ведь я предлагаю помощь.
— Ты тут электричество видишь, умник?
Иван осмотрелся вокруг и, действительно, приметил, что провода сюда не тянутся, и столбов энергопроведения нет в округе.
— Но как же?
— Тут в первом лагере долго не задерживаются обычно. Вот во втором да третьем могут твои «таланты» пригодиться, но не здесь. Так что спи, сколько надо, и вали с этой земли.
— Как-то вы грубоваты для обычного дворника, мы же те люди, с которыми вы живете, — Иван был возмущен, он не мог такого ожидать от работяги. В Архызии обычно они очень забитые и учтивые, как он сам.
— А чегось это мне с вами цацкаться? Вы вон день за днем приезжаете, уезжаете. Приезжаете и уезжаете, а мне всё ваше говно убирать, да! Сидор то, Сидор это. Не вы мне зарплату платите! И не вы тут хозяева.
— Это ты о чём?
— А вот это уже не твоего ума дело, — он резко плюнул на землю и растер сапогом, — я чего тебе еще могу?
— Думаю, этой информации мне будет пока достаточно.
— Ну и беги тогда!
— В смысле?
— Беги, говорю, вон твои транспорты поехали, ща точно очередь упустишь — и тю-тю!
Иван округлил глаза и обернулся: впереди, там, где еле можно было разглядеть, не напрягая взгляда, пробка начала потихоньку двигаться. «Вот же зоркий дворник! Ну и манеры всё же у него», — подумал Иван и быстро зашагал в сторону своего электротранспорта.
— С-спасибо? — только и нашелся он бросить через плечо.
— Спасибо не булькает! — огрызнулся неприятной улыбкой Сидор.
Понятно. Теперь всё стало понятно. Все приезжают в лагерь, и мало кто считает нужным поблагодарить дворника за его рутинную работу. Это все люди тут останавливаются, чтобы выбраться из страны в новую жизнь, а для него… Для него это обычная работа и, скорее всего, без возможности выбраться хоть когда-нибудь. Поэтому он и озлобился. Делать жизнь этих «счастливых» идиотов еще немного лучше, видимо, не входило в его планы.
***
Как Иван ни торопился, успеть быстрее, чем машины начали мимо него ехать, не получилось. Он добежал до машины, когда впереди уже встраивались другие, и про себя чертыхнулся. Жена всё так же продолжала спать, несмотря на то, что сзади сигналили. Он вскочил внутрь, тем не менее, никого не разбудив, снял ручник и проехал расстояние в несколько автомобилей, пока очередь вновь не встала намертво.
Электротехник разочарованно глянул на жену, которая продолжала спать. Да, она была достаточно неплоха собой, и казалось, что он ее любил по-своему, но всё же. Она будто бы была у него, поскольку так должно быть. Будто по непреложному закону Архызии он должен иметь жену, детей. Она же появилась у него почти сразу, как он осознал себя после аварии. Из-за проблем с памятью он не мог даже припомнить ни периода ухаживаний, ни медового месяца. «Какой, на хрен, медовый месяц в Архызии, вы смеетесь?»
Единственное, что он хорошо помнил, так это что она никогда не одобряла ни его походов в горы, ни других инициатив. Даже к возможности выбраться жена отнеслась крайне негативно. Кричала, что он умрет в этих джунглях, и даже не общалась с ним после возвращения из экспедиции долгое время. Она нигде не работала и совсем не стремилась выбраться, что самому Ивану казалось крайне странным. Обычное воспоминание — как она сидит на кухне и смотрит в одну точку. Странно всё это. Дети вели себя точно так же. Были стереотипными детьми электротехника.