Абсорбент. Маньяк, который меня любил

— Верно, — согласился Игорь. — Хотя в первом случае остался след в луже крови, но смазанный, и следователи решили, что это кто-то из зевак наследил. Тело тогда быстро обнаружили.
— И ничего не пропало, то есть это не грабеж, не насилие, — продолжала Даша воодушевленно.
Пора было ее немного притормозить.
— Верно, — медленно произнес Игорь. — Только предполагается, что у них ничего не пропало. И предположим, что наш кровавый маньяк неразборчив в выборе жертвы: общего у Кирилла Стрелкова и Светланы Рисень только возраст. Ни пол, ни цвет волос, ни место…
— Возраст — тоже немало, — упрямо пробормотала Даша, и Игорь кивнул, продолжая:
— А теперь посмотри на даты, когда обнаружили тела, и на характер ран. Эксперты в случае Стрелкова установили, что горло одним движением было перерезано сразу до трахеи тонким лезвием. Кровь, что оказалась снаружи, почти вся хлынула коротким потоком, при этом большая часть ушла в желудок. Он умер очень быстро. Кем бы ни был убийца, он свое дело знал. Теперь посмотри на вторую жертву, Светлану. По мнению опытных экспертов, разрез, тоже единственный, был недостаточно глубоким, чтобы убить сразу. Девушка умирала долго, и ее еще можно было спасти, если бы кто-то оказался поблизости. Это работа дилетанта, грязная и даже садистская. А совершено это убийство на две недели позже.
Игорь замолчал, сравнивая даты. Даша была права.
— И еще. — Даша положила обе фотографии рядом. — Вы исходите из того, что целью было убийство. И в первом случае действовал убийца опытный, а во втором — дилетант. Но что, если целью были мучения жертвы? Или кровавость? Или желание посмотреть, как жертва пытается спастись. Мы же говорим о возможном психопате вроде «Николая 2.0». Мы не знаем, что в голове у этого человека.
— Ты права. — Игорь проигнорировал странное обозначение убийцы, рассматривая снимки. — Знаешь что, я сейчас должен съездить в больницу, а ты просмотри еще раз все дела, обращая внимание только на тела на фотографиях. Если найдешь еще похожие, сразу звони!
И Игорь поспешно выскочил за дверь. В коридоре он едва не столкнулся с Вероникой, которая шла в допросную с высоким мужчиной. Игорь знал, что сегодня Вероника весь день должна была работать с подозреваемыми. Этого мужчину Игорь узнал — видел его на аватарке в контактах телефона Анны. Это был Вахан. Игорь неприятно удивился его спокойствию. Как будто смерть Анны принесла ему… облегчение. Точно. Именно это было написано у него на лице. А еще незаметно было ни тени страха, словно он был абсолютно уверен в своем алиби. Игорь знал, что даже совершенно невиновные люди нервничают перед допросами, ведь они не знают, когда и что конкретно произошло, а значит, понятия не имеют, есть ли у них достаточно веское алиби на это время.
Игорь невольно принюхался. Пахло хорошим парфюмом.
«Это еще ничего не значит, — напомнил он себе. — Когда вернусь, поговорю с Вероникой».
По дороге он репетировал разговор с Халиман, которая наверняка подозревала его в краже рисунка. Но тут ему повезло. У входа его ждала Елена Николаевна Дудырь.
— Владислав Тимофеевич просил вас встретить, — спокойно произнесла она, поздоровавшись. — У Алины после выходных времени нет, много работы с пациентами.
Она чуть усмехнулась, серые глаза ее весело блеснули, и почему-то Игорю показалось, что она очень скептически относится к работе психолога.
— Тем более что вы скорее ко мне, чем к ней, верно? — добавила она, склонив голову набок и прикрыв глаза. — Вы ведь хотели поговорить о Коле?
— Верно, — с облегчением ответил Игорь и добавил: — И рисунки его забрать.
— Разумеется, — согласилась Елена Николаевна. — Идемте.
Коридор с его горчичного цвета стенами вызывал в памяти Игоря еще свежие воспоминания.
— А как поживает ваш подопечный, который меня чуть не задушил? — чтобы нарушить тишину, спросил Игорь.
Елена Николаевна чуть сбилась с шага.
— Вы что-то знаете об этом? — спросила она тихо, не оборачиваясь. — Почему вы спрашиваете о Саше?
— Просто вспомнил о нем и спросил, — растерялся Игорь. — А что?
 
— Он в последнее время плохо себя чувствует, — пояснила Елена Николаевна. — Часто мать вспоминает, боится, что та помрет, а он и на похоронах не побывает. Но с его особенностями какие там похороны, сами понимаете.
— Понимаю. — Игорь почесал шею.
К счастью, больше поддерживать этот бессмысленный разговор не пришлось. Они дошли до ординаторской. В отличие от психолога, у Елены Николаевны отдельного кабинета не было. При виде Игоря немногочисленные врачи, находившиеся там, как-то незаметно рассосались, и они остались вдвоем.
Елена Николаевна первым делом изучила запрос, скрупулезно проверила подписи и печати и, кивнув, выдала Игорю папку с Колиными рисунками.
— Садитесь, спрашивайте, что вас интересует.
Игорь сел.
— Как вы знаете, в эту субботу погибла Анна Васятко, — начал он.
Елена Николаевна кивнула.
— Да, ненамного пережила своего рыцаря, — задумчиво произнесла она.
— Рыцаря? — повторил Игорь.
Елена Николаевна кивнула и продолжила с легкой грустью в глазах:
— Без сомнения, он был совершенно зациклен на ней, но он ее искренне любил. Алина Сергеевна вам тоже это подтвердит, она с ним пыталась проработать эту проблему. Безуспешно, разумеется. Анна производила приятное впечатление, этого не отнимешь. Коля не сумел перебороть свое чувство. Но он был слабым человеком, как вы, наверное, уже знаете. Все пытался покончить с собой. Надорвал сердце. Вы же видели его историю болезни? У меня она есть, могу показать.
Разговаривать с ней Игорю было куда приятнее, чем с Алиной Сергеевной. Она говорила мягко, предугадывала вопросы Игоря еще до того, как он их задавал, и объясняла все понятным языком. Поэтому Игорь решился.
— Как вы думаете, кто мог попытаться настолько запугать Анну, чтобы она выпрыгнула из окна? — Он намеренно не упомянул про разрезанный живот, полагая, что если Дудырь об этом знает от Вероники, то учтет, давая ответ, а если не знает, то и ладно. И так слишком много людей в курсе всего.
Вспомнился Сава. Он так удачно подсуетился, у всех все выспросил и теперь уж точно успеет соорудить алиби, если до сих пор его не было. И Игорь снова подумал, что, может, зря пошел на поводу эмоций и посчитал, что так реагирующий на убийство журналист не мог сам оказаться преследователем. Что, если он и впрямь пригрел убийцу совсем рядом!
Дудырь нахмурилась.
— Я не психолог, а психиатр, — произнесла она наконец. — Работаю с диагнозами, а не с догадками. Из тех, кого я знаю в окружении Николая и Анны, на психопата никто на первый взгляд не похож. Увы, я думаю, это все-таки дело полиции и ваше, конечно.
Игорь кивнул. Признаваться, что он отстранен от дела, ему не хотелось.
— Впрочем… — после паузы задумчиво протянула Елена Николаевна, — если вам понадобится экспертиза от специалиста, вы можете обратиться ко мне. В некотором роде я чувствую свою сопричастность. Полагаю, если бы Николай был жив, нам пришлось бы приложить массу усилий, чтобы убедить вас, что он не покидал клинику.
Игорь улыбнулся, показывая, что шутку понял, и встал.
— Последний вопрос. Скажите, кто еще мог навещать Николая, кроме матери?
Елена Николаевна наморщила лоб.
— Вообще-то, как вы знаете, статья тридцать седьмая предполагает, что пациент на принудительном психиатрическом лечении имеет право принимать любых посетителей, если не запрещает лечащий врач. А я, как лечащий врач, запретила только посещение Анны.
— Почему? — немедленно ухватился за это Игорь.
— Потому что она и не собиралась приходить, — тихо ответила Елена Николаевна и добавила совсем другим тоном: — Ну и в последние недели он стал слишком возбудимым, и мы временно запретили все посещения. Ему сказали, что дело в карантине, чтобы не волновать. Позволяли только телефонные разговоры. Это мы с вами уже обсуждали.
— Где-то можно посмотреть список посетителей? — Игорь пытался отогнать внезапную жалость к незнакомому мертвецу Коле, и все из-за этих слов «потому что она и не собиралась приходить». Это не его дело.