Сила Внушения (СИ)

На эти вопросы могла ответить истерическая обстановка в стране, существующая в те годы, всё больше нагнетаемая шпиономания, всеобщее недоверие и сволочное отношение друг к другу в научных кругах. Вначале никаких запретов на контакт и сотрудничество с союзниками СССР не было. Министр (тот же Смирнов) разрешил своему заму даже поехать в Америку с образцами и с опытной партией круцина. Полгода там шла реклама и пропаганда, закладывались основы совместного производства, вышла в печати монография открытия и, вроде как, наметился существенный рывок в практической реализации великих планов по борьбе с раковыми заболеваниями.
Но к началу сорок седьмого года о круцине стало известно Сталину и он буквально взбесился от негодования: «Кто посмел такое уникальное средство отдать капиталистам?! Это же совершеннейшее предательство!» Ефим Иванович Смирнов тут же открестился от своего зама, ханжески негодуя о якобы самоуправстве знаменитого на весь мир биолога.
С самими изобретателями обошлись, мягко выражаясь, не настолько строго. С ними вождь советских народов даже лично соизволил побеседовать, пообещав при этом всемерную помощь в дальнейших исследованиях. Так гласила официальная версия. А вот дальше начались неприятности. Супружескую пару учёных чуть ли не убили морально во время «суда чести», когда коллектив и общественные обвинители захлёбываясь слюной обвиняли коллег в непосредственном контакте с предателем родины и с иноземным шпионом. Григория Роскина довели до инфаркта. Нину Клюеву превратили в озлобленную на весь мир мегеру.
Дальше — больше. В их лаборатории стало тесно от надзирающих, бдящих на каждом повороте. И как можно спокойно работать под дулами автоматов? Вот с той поры и пошло что-то не так. Действенность круцина стала резко падать, а в начале шестидесятых его вообще сняли с производства. Причины назывались разные, вплоть до тайного саботажа самих учёных. Многие открыто кричали о жульничестве, обзывали создателей круцина лжеучёными. Или утверждали, что созданные микроорганизмы со временем мутировали и перестали уничтожать раковые клетки.
Вот всё это Шульга-Паркс и собрался лично перепроверить в институтской лаборатории. Суть процесса он прекрасно знал, как вырастить культуру трипаносомы, использовать, не убивая её — тоже. Да и как мемохарб, доживший в прошлой жизни до конца тридцатых годов двадцать первого века, мог дать фору в знаниях даже такому учёному как Григорий Роскин. Ко всему, именно раскрытие тайны круцина, а впоследствии и правильное его производство, могло вывести таких «помощников» как Бельских и Шульга в когорту неприкасаемых талантов государства. Хотя и с остальными лекарствами Киллайд продолжал работать в меру наличия и поступления (а чаще всего покупки частным образом) должных ингредиентов. Но вот прояснить такое открытие как круцин, он попытался в первую очередь.
Ну и непосредственно талантливым учёным очень хотелось помочь. Чисто по-человечески… Да и Настенька настаивала на содействии, как только выяснила всю подноготную событий.
Удручал лишь тот факт, что лично встретиться с Роскиным и Клюевой не было малейшей возможности. Настолько засекретили их работу и место проживания. Даже личное внушение на министра здравоохранения не помогло бы… Разве что сам Сталин отдал бы такое распоряжение?.. Но пока о таком и думать не хотелось. Ну и, опять-таки, следовало всё проверить лично.
Ещё желалось как-то спасти из тюрьмы академика Василия Парина, бывшего замминистра. Ведь ни за что человек страдает, вместо того, чтобы заниматься научной деятельностью и приносить огромную пользу родной стране. Но как это сделать — пока и малейших намёток не возникало. «Шпиону» такого уровня побег никак не устроить.
  
32 глава
 
По всем этим суммарным причинам, при работе в институтской лаборатории Шульга не вёл никаких записей о своих опытах, все данные прекрасно укладывались в его бездонной памяти. Точнее, некоторые записи он всё-таки вёл в журнале, потому что так требовали инструкции, но в них ни единым словом не отображались истинные действия. Так, простые отмазки, лишь кое-чем перекликающиеся с опытами и экспериментами студентки Бельских.
 
И, опять-таки! Как уже не раз говорилось. Мемохарб без зазрения совести на всю катушку использовал свои силы внушения и гипноза. Только стоило кому-то в чём-то засомневаться, как давление не него возрастало, а не в меру любопытным или въедливым, после ударной дозы внушения, оставалось только гордиться сотрудничеством с талантливыми студентами и радоваться их успехам.
Анастасия работала примерно в том же направлении, в основном. То есть пыталась создать некий «эликсир жизни», применяемый к широкому спектру самых различных заболеваний. По правде говоря, подобное лекарство вскоре попытаются сотворить в лаборатории Всесоюзного института экспериментальной ветеринарии. А то и уже создали. Там сейчас работал с огромным энтузиазмом молодой учёный-ветеринар Дорогов. Но действенное лекарство в большом количестве Алексей Власович сотворит лишь к концу 50-го года. И только в 51-ом препарат АСД (антисептик-стимулятор Дорогова) получил широкую дорогу в жизнь, творя буквально чудеса при лечении той же онкологии, к примеру. Первой экспериментальной партией лекарств, Дорогов в сорок девятом году даже вылечил мать Берии от рака, которая находилась уже на четвёртой стадии болезни. Пришла слава, степень доктора наук, наградили орденом. Но…
После смерти Сталина (казалось бы, репрессии по всей стране закончились!) на молодого учёного пошли странные гонения. Выдворили с работы, закрыли лабораторию, начались повальные обыски на квартире, судебные тяжбы. В результате чего сердце Алексея Власовича не выдержало, и он умер в 57-ом возле калитки своего дома. По одной из версий… Имелись и другие… А может и не сердце виновато? Скорей всего, талантливого учёного попросту убили, по распоряжению неких сил. Или некоего человека?.. То есть завистники и злопыхатели развернуться лабораторным изысканиям так толком и не дали.
Но почему бы не воспользоваться знаниями из будущего и не ускорить создание препарата? Заодно проверив его эффективность в реале? Тем более что прагматичный Киллайд совершенно не озадачивался нарушением интеллектуальной собственности, когда поставил задачу перед невестой и подсказал ей верное направление в работе. Ну и снабдил должной легендой идеи, необходимой для инициации исследований. И средства незаметно подкинул для нового оборудования. И пиар-компанию провёл грамотную, заинтересовав того же Ахутина и прочее руководство института в скорых результатах и разрисовав великолепные перспективы.
Разве что изначально переименовал будущий препарат, назвав его АСБ (антисептик-стимулятор Бельских). А уж как к этому отнесётся сам Дорогов, назвавший свой продукт АСД, не слишком пока волновало. Но наверняка такой препарат поможет скорей подобраться к телам Сталина, Берии и прочих тузов советского общества. Точнее говоря, втереться к ним хоть в какое-то доверие. Потому что вряд ли монстры, добившиеся такой власти, поддаются гипнозу или внушению.
В общем, исследования в лаборатории шли очень интенсивно. И никто молодым студентам палки в колёса не вставлял. Наоборот, все старались помогать и содействовать. И злопыхатели отсутствовали. До сегодняшнего дня.
Анастасия примчалась после последней пары несколько взволнованная:
 
— Ну и где тебя целый день носило? — сразу пристала она с вопросами к Александру, возившемуся со стерилизацией кучи пробирок.
— Выполнял распоряжения руководства! — последовал ответ. — Дома расскажу подробней…
— А хоть успел пообедать? Или как всегда?..
— Да как сказать? — стал припоминать Шульга, пытаясь скрыть очевидное: — Главное, что не голоден. А сама-то как? Успела пообедать в столовой? Или опять здесь давилась бутербродом и прямо сейчас я начну с тобой ругаться?