Триумф и трагедия императора
В небольшой, ярко написанной главе о походе Наполеона в Египет читатель вряд ли обратил внимание на некоторые внешне, казалось бы, незначительные детали. В частности, на сообщение автора о том, что, находясь в Каире, Наполеон стал готовиться к походу в Сирию. Зачем? Разве стратегический план предусматривал это? Нет, ничего подобного в нём не существовало. Поход в Сирию — вынужденная мера. Можно сказать, бегство французского генерала из долины Нила, где он, окружённый враждебно настроенным населением и отрезанный с моря английской эскадрой адмирала Нельсона, оказался в ловушке.
Влияние «наполеоновской легенды» отразилось и на следующем эпизоде. Безуспешно осаждая турецкую крепость Акка, Наполен вдруг узнаёт, что, пока он воевал на Востоке, европейские державы возобновили войну против Республики, а Суворов даже угрожает вторжением во Францию. «Мне нужно ехать», — сказал он. То есть спасать Францию. Однако не это сообщение послужило побудительным мотивом. Как отмечалось выше, неблагоприятные обстоятельства принудили Наполеона осознать необходимость «уехать», независимо от того, что происходило на родине. Оказавшись не в состоянии взять Акку, защитников которой поддерживали англичане, ему пришлось повторить свой поход в обратном направлении, то есть в Египет. Здесь он тайком оставляет свою армию на произвол судьбы, а сам в сопровождении нескольких сотен солдат и офицеров, по существу, спасается бегством на корабле.
Автор преувеличивает предусмотрительность Наполеона во время подготовки государственного переворота 18 брюмера 1799 года, который в книге разыгран как по нотам. За кадром остались растерянность, неуверенность и даже трусость Наполеона, судьба которого в то время висела на волоске. Был момент, когда он меньше всего напоминал героя. И если бы не решительность и находчивость его брата Люсьена, это рискованное предприятие вошло бы в историю всего лишь как попытка переворота с трагическими для Наполеона последствиями.
В главе «Сто дней» и «Остров св. Елены» также чувствуется влияние «наполеоновской легенды». Подчёркивая в ряде эпизодов обаятельность Наполеона, автор, по словам академика Н.М. Лукина, «словно хочет примирить читателя со своим героем, которому сам не раз давал перед тем весьма нелестную характеристику».
Многие поколения историков пытались разгадать тайну смерти Наполеона. Тарле в своей книге придерживается официальной версии, в соответствии с которой кончина последовала в результате естественного заболевания (рак желудка). Между тем сразу же после смерти стали распространяться слухи об отравлении императора и причастности к этому английской агентуры. Надо сказать, что оснований для сомнений относительно официальной версии было немало. Наполеон Бонапарт был сослан на остров св. Елены в расцвете сил, в 46 лет, а умер в 51 год. Как известно, он отличался исключительно крепким здоровьем и удивительной работоспособностью (до 20 часов в сутки). Климатические же условия на острове были весьма благоприятны для человеческого организма.
В 1840 году под давлением общественного мнения Франции тело Наполеона эксгумировали и перевезли для перезахоронения в Париж. Производившееся тогда вскрытие не подтвердило прежнего диагноза, но и действительная причина смерти не была выявлена. Тайна смерти Наполеона казалась навсегда погребённой под мраморными плитами Дома инвалидов в самом центре Парижа.
И только спустя 150 лет шведский врач и историк Стена Форсхувуд раскрыл тайну гибели французского императора. Проведённые им в 50–70-х годах научные изыскания с применением новейших достижений науки позволили собрать неопровержимые улики о преднамеренном отравлении Наполеона одним из сопровождавших его офицеров графом де Монтолоном.
Тайна смерти Наполеона, пожалуй, раскрыта. Но не раскрыта тайна его жизни и исторического предназначения. К этой тайне ещё не раз будут обращаться историки и писатели. Выход в начале 70-х годов биографической книги «Наполеон Бонапарт», написанной советским историком А.З. Манфредом, — лишнее тому подтверждение.
У каждой эпохи свой Наполеон. И «Наполеон» Манфреда, естественно, отличается от «Наполеона» Тарле. Но объединяет обоих авторов то, что ни один из них не исчерпал возможностей проникновения в исторический образ Наполеона.
Поэтическое озарение Пушкина, сказавшего, что Наполеон является роковым орудием «безвестного явления», представляется глубочайшим постижением сути этого сложного и противоречивого духа.
Русский поэт и писатель-философ 20 века Даниил Андреев, обладавший способностью улавливать отзвуки иных миров и создавший одну из самых необыкновенных книг нашего времени — «Роза Мира», раскрывает метаисторическое содержание пушкинского «безвестного явления» и называет Наполеона «крупнейшим из носителей тёмных миссий той эпохи». Такое видение образа Наполеона для любознательного читателя может послужить дополнительным импульсом в постижении этой драматической фигуры.
Несмотря на свой «почтенный» возраст, книга Тарле до сих пор остаётся непревзойдённым образцом историко-биографического жанра. К ней обращались и будут обращаться широкие круги читателей, каждый по-своему открывая легендарную личность, оказавшую столь неоднозначное влияние на ход мировой истории.
Евгений Викторович Тарле
Нашествие Наполеона на Россию
Нашествие Наполеона на Россию
291
1
Гроза двенадцатого года еще спала… Еще Наполеон не испытал великого народа, еще грозил и колебался он, — так писал Пушкин о том времени, исчерпывающая характеристика которого очень трудна: столько разнообразнейших явлений одновременно осаждают память историка.
Из всех войн Наполеона война 1812 г. является наиболее откровенно империалистской войной, наиболее непосредственно продиктованной интересами захватнической политики Наполеона и крупной французской буржуазии. Еще война 1796–1797 гг., завоевание Египта в 1798–1799 гг., вторичный поход в Италию и новый разгром австрийцев как-то прикрывались словами о необходимости борьбы против интервентов. Даже Аустерлицкая кампания изображалась наполеоновской прессой как «самозащита» Франции от России, Австрии и Англии. Даже разгром и порабощение Пруссии в 1806–1807 гг. являлись для среднего французского обывателя справедливой карой прусскому двору за дерзкий ультиматум, посланный Фридрихом-Вильгельмом III «миролюбивому» императору Наполеону, которому жить не дают беспокойные соседи. О четвертом разгроме Австрии в 1809 г. Наполеон и подавно не переставал говорить как о войне «оборонительной», вызванной австрийскими угрозами. Только о вторжении в Испанию и Португалию принято было помалкивать.
Все эти фантазии и лживые выдумки в 1812 г. никого уже не обманывали во Франции, да и в ход почти вовсе не пускались.
Заставить Россию экономически подчиниться интересам французской крупной буржуазии и создать против России вечную угрозу в виде вассальной, всецело зависимой от французов Польши, к которой присоединить Литву и Белоруссию, — вот основная цель. А если дело пойдет совсем гладко, то добраться до Индии, взяв с собой уже и русскую армию в качестве «вспомогательного войска».
Для России борьба против этого нападения была единственным средством сохранить свою экономическую и политическую самостоятельность, спастись не только от разорения, которое несла с собой континентальная блокада, уничтожившая русскую торговлю с англичанами, но и от будущего расчленения: в Варшаве не скрывали, что одной Литвой и Белоруссией поляки не удовлетворятся и что надеются со временем добраться при помощи того же французского цезаря до Черного моря. Для России при этих условиях война 1812 г. явилась в полном смысле слова борьбой за существование, обороной от нападения империалистского хищника.
Отсюда и общенародный характер великой борьбы, которую так геройски выдержал русский народ против мирового завоевателя.