Мой личный враг (СИ)

Даня молчит.
— Из-за родителей, да? — я вздыхаю. — Они, конечно, очень разозлятся, что мы им не сказали про свадьбу, но, когда остынут, все поймут. Я верю в это. Хочу верить в это.
— Нет, Мир, не из-за родителей.
Обнимаю Даню за шею и притягиваю к себе, легкими поцелуями касаясь густых бровей, прямого носа, высоких скул.
— Не будь таким пессимистом, — прошу я.
— Просто я очень боюсь потерять тебя, — говорит он тихо, и я впервые за все время ощущаю в нем какую-то хрупкость и беззащитность. — У меня никогда не было настоящего дома. Родители всегда были заняты в первую очередь собой. Бабушка делала все, чтобы я чувствовал свою нужность, но даже она была не всесильной. А сейчас, когда ты рядом, я ощущаю, что дома. Несмотря на то, что мы с тобой в номере в гостинице, в котором до нас были тысячи человек, мне достаточно, что ты рядом, чтобы я чувствовал себя на своем месте.
От этого безыскусного искреннего признания у меня сжимается сердце, а на глазах выступают слезы, и я быстро моргаю, чтобы не дать им пролиться. Мысль о том, что этот умный, сильный и бесконечно талантливый мужчина когда-то был неприкаянным мальчиком, у которого было все, что можно купить за деньги, но которым совершенно не интересовались родители, наполняет меня болью бессилия и обиды за него. Мое детство не было безоблачным, но я была счастливым ребенком. Даже тогда, когда мама и папа были в разводе, я всегда чувствовала их любовь и поддержку, знала, что в любой момент могу обратиться к ним за помощью, вниманием или утешением и получить их.
— Спасибо за твою честность, Даня, — говорю с нежностью. — Я очень ее ценю.
Мгновение он смотрит на меня непроницаемыми взглядом, а потом резко впивается в мои губы своими, заставляя забыть обо всем на свете.
***
— Побудь еще.
Отвлекаюсь от шнуровки ботинок и снизу вверх сморю на Даню, который с напряженным выражением на лице следит за моими сборами.
— Не могу, ты же знаешь, — вздыхаю с сожалением. — Я вчера дома не ночевала, если сегодня не приду — мама меня разыскивать отправиться.
Даниил хмурится.
— Ты — моя жена, а я вынужден отпускать тебя к родителям, — говорит он, не скрывая недовольства.
— Я обещаю, что расскажу, — произношу я. — И тогда перееду к тебе насовсем.
— К нам, Мира, — он со вздохом ерошит волосы на затылке. — Ты переедешь к нам.
— Ты прав, — я протягиваю руки в попытке обнять Даню, но он неожиданно перехватывает мою ладонь и смотрит на руку.
— Где твое кольцо? — спрашивает он требовательно.
— Дань, — я подношу руку к шее и вытягиваю из-под водолазки цепочку, на которой висит мое обручальное кольцо. — Оно здесь. Рядом с сердцем.
Я вижу, что он хочет возмутиться, но в конце-концов только вздыхает, и я вдруг чувствую себя ужасным человеком, потому что Даня, конечно, не заслужил жену, которая боится рассказать о муже собственным родителям.
— Ты же знаешь, что все это мне не нравится, — говорит он мрачно.
— Знаю, — шепчу я и, в попытке успокоить его, нежно целую в губы. — Дай мне немного времени.
Он кивает.
— Завтра заберу тебя после пар, — говорит он тоном, не терпящим возражений.
— Я буду ждать, — отвечаю с улыбкой, берясь за ручку входной двери.