Беглянка (СИ)

Я поблагодарил женщину и облегченно вздохнул. Все, что надо, сделаю с удовольствием. А сейчас нужно накормить моего изголодавшегося скаута.
Я подтащил журнальный столик с едой и кресло к дивану, чтоб быть поближе .
Безумно хотелось взять ее тонкие пальчики и, загибая нужным образом, вложить в них деревянные палочки. А потом помогать брать роллы. Я вздохнул. Малышка голодна и сейчас точно не до такого, хоть и невинного, но эротического обучения.
После липового чая Мария Васильевна закутала Варю до подбородка, и я, отклонив слабый протест, начал кормить ее сам. Своими руками, как голодного птенца. Это было невероятно восхитительно, и я понял, что не помню, когда что-то, кроме близости Вари, доставляло мне такое удовольствие.
В том месте, где положено находиться душе, становилось тепло, и мне казалось, что ледяной панцирь прагматичности и рассудочности стремительно тает, высвобождая все человеческие эмоции, загнанные в этот саркофаг.
Варя смешно сморщила носик, когда попался жгучий кусочек халапеньо, и часто задышала, пытаясь снизить остроту. На глаза навернулись слезы, и она беспомощно посмотрела на меня, словно спрашивая – я такой садист по натуре или так получилось.
- Ешь, тебе сейчас полезно!
- А это вы специально для меня такой «вырви глаз» заказали? – проглотив кусок, она вдохнула и округлила глаза.
- Я тоже буду есть. Вот смотри! - я отправил в рот такой же кусок и с таким же ядреным зеленым колечком мексиканского перчика. И из солидарности тоже скривился, шумно втянув носом воздух.
Варя засмеялась, снова разбудив во мне чувственных монстров.
- Не буду тебя пичкать больше, чтоб не стало плохо. Роллы попозже съедим. А ты пока рассказывай все, чтобы мне не пришлось додумывать.
Глава 24
Рассказывай… Легко сказать! После всего, что приключилось, у меня в голове такой кавардак был, что я бы предпочла и дальше блаженно улыбаться, как дебильчик, и позволять кормить себя, как маленькую. После стресса, предельного напряжения всех сил, здесь в безопасности, выпив горячего чая столько, что, кажется, он булькает там, где гланды, после сытной и безумно вкусной еды меня невероятно разморило. И поэтому не хотелось шевелить не только рукой или ногой, но и языком.
Но Арсений должен знать, что произошло, раз уж я не смогла его предупредить. И он вправе разозлиться на меня. Странно, что до сих пор этого не сделал. А еще и поцеловал. Да не как-нибудь! А по-взрослому. Так, что у меня закружилась голова, и я едва не забыла где я и кто я. А как он нес меня на руках! Я дошла бы! Хотя тут не уверена – слабость все-таки не дала бы сделать полноценный марш-бросок.
Как только желудок перестал чувствовать себя голодным волком, я облизнула губы и промяукала:
- Спасибо. Все было очень вкусно.
И это не учитывая неземное блаженство от «обслуживания»! Но из уютного кокона нужно вылезать. И то, что мне придется поведать, заставляло сердце колотиться в бешеном ритме. От волнения, кажется, температура поднялась еще больше, а во рту пересохло. Я прокашлялась и набравшись храбрости, начала.
- Арсений, вы меня простите, но я побоялась вам звонить. Ваш помощник.... он сказал, что если я вздумаю позвонить вам и хоть что-нибудь рассказать, он пришлет скан выписки из истории болезни. И этим все будет сказано. Девочке – шизофреничке мерещатся всякие истории, она придумывает их и уверена, что все так и есть.
- Он тебя запугивал? Что он хотел?
От напряжения у Арсения вздулась жилка на лбу, и он неосознанно сжал кулаки. Мне показалось, что в его глазах сверкали молнии ярости, и я боялась, что сейчас может прилететь и мне. Я съежилась и невольно сползла с подушки, так что из-под пледа выглядывали только глаза.
- Ты куда? – тут же заметил он мое состояние. Выражение лица смягчилось, и Барсов опять превратился в самую заботливую няньку. – Ты чего испугалась? Уже все позади. И все хорошо. Я понял, что ты сбежала из дома. И это одно уже говорит о том, что ты здорова. С такой мамашей будет жить только умалишенный. Так?
 
Я радостно закивала головой. Какое ж счастье, что он сам догадывается о том, что произошло! Если мне придется рассказывать все-все, я просто не выдержу. Такие травмы быстро не лечатся. Мне и так часто снятся волосатые руки отчима и его сальный взгляд. От омерзения я зажмурилась, пытаясь стереть видение. Но я должна это сказать, иначе Арсению так и будут приходить в голову подозрения насчет меня.
- Отчим начал ко мне приставать. – Я рвано выдохнула. – Я разбила вазу и порезала себе руку.
Высунув руку из под пледа, показала запястье.
- Потом меня отвели в больницу и оставили там. И вот диагноз. Все.
Арсений изумленно переводил взгляд с моего лица на руку и обратно.
Затем медленно, словно выдавливая слова, спросил.
- Он … ничего не сделал? – казалось, что у него ежик во рту. И поэтому каждое слово приносит невероятные мучения.
- Нет. И Олег ничего.
- Что? Олег домогался тебя? Скот!
- Он меня шантажировал. Сказал, что сообщит родственникам, где я есть. И вас привлекут к ответственности за то, что незаконно удерживаете умалишенную.
Очевидно, информация была такой шокирующей, что Арсений не мог справиться с эмоциями. Он опустил голову и прикрыл лицо пятерней .
- Скот! – снова глухо повторил он. – Я тебе сделаю веселую жизнь!
Потом осознал, что мне тоже нелегко, и выпрямился.
- И порезанная рука, когда я приехал – это из-за этого?
Я кивнула.
- Ну и как тебе удалось от него избавиться? – Арсений внешне уже выглядел спокойно, только жесткие нотки в голосе выдавали его напряжение.
- Когда он приехал в последний раз, то уже подготовился. Встретился с родственниками, получил выписку из больницы. А я подыграла, приготовила ему еду и высыпала туда все слабительное, которое купила Герцу. И пока он пугал унитаз, я собрала самое необходимое. А как только он выполз из туалета, сообщив, что я пожалею, и уехал, мы с Герцем рванули в лес. Чтобы вас не подставить, и чтобы Регина меня не забрала.
Я выдохнула. И как же мне стало легко! Будто таскала на плечах тяжелый мешок и вдруг необходимость в этом отпала. Плечи расправились, спина выпрямилась и ощущение полета постепенно наполняло душу. Хотя если разобраться, проблемы как были, так и остались. Я по-прежнему живу на птичьих правах, вынужденная прятаться. По-прежнему родственнички могут забрать меня, мотивируя необходимостью специального ухода. И по-прежнему я могу доставить неприятности Арсению.
Плюс к этому болит горло и лихорадит. Но дедушка всегда учил радоваться тому, что есть сейчас. Ведь иначе человек никогда не сможет почувствовать себя счастливым, потому что страх перед будущими возможными неприятностями, как дементор, высасывает энергию позитива дня сегодняшнего. Здесь и Сейчас – вот что важно. И сейчас я абсолютно счастлива, потому что лучший мужчина сейчас со мной. Возится, как с младенцем. Конечно, я не буду обольщаться на этот счет, но мне так-а-ак хорошо! И хочется поблагодарить свою болезнь за эти восхитительные минуты.
От близости Арсения захватывает дух, словно создается невидимое магнитное поле, которое сбивает с толку организм. И мне кажется, что мое сердце бьется в унисон с его. Невероятно. Я ловлю его взгляд и таю, как мороженое на солнце, растекаюсь и растворяюсь в пространстве, теряя границы тела. Этого нельзя желать, но я хочу быть еще ближе, нырнуть в его объятия и забыть обо всем.
Ау, Варя! Оставь свои мечты при себе, не то сейчас своим телячьим взглядом и текущей слюной восторга выдашь себя с потрохами. И позора не оберешься. Он поцеловал, потому что.. это был ничего не значащий минутный порыв. Возится со мной, потому что у него нет детей, а ему хочется заботиться о ком-то. Да и я больной человек! Если бы он заболел, я бы тоже за ним ухаживала...
Приехали. Все. Вылезай из кареты, принцесса. Возвращайся на ящик с золой и принимайся за свои горшки.