Розмари (СИ)

— Тоже на это надеюсь.
Мы втроем переместились на кухню, и пока Лола уплетала свой сухой корм, я помогала Алестеру с завтраком. Мне нравилось то, что вот такие мелкие заботы, как готовка, помогали хотя бы на время, но всё же отвлечься от мрачных мыслей. Пожалуй, мне стоило бы подробней рассмотреть предложение Коулмана насчет того, чтобы найти себе какое-нибудь занятие. Иначе мне уже точно не справиться.
— А почему у тебя нет в доме прислуги? — спросила я, пока всеми силами пыталась взбить смесь для блинчиков.
— Не знаю, — Алестер чистил яблоки и бананы. — Даже как-то не задумывался об этом. Я постоянно в командировках и не вижу смысла содержать прислугу. Прибраться всегда сам могу, да и приготовить — тоже.
— А как же Лола?
— Если есть возможность, то беру с собой, а нет — оставляю своему другу.
— Понятно.
— Что там у тебя со смесью?
Я посмотрела на эту смесь для блинчиков скептическим взглядом. Эх, знать бы, какой она должна быть в идеале!
— Пока еще в тарелке, — хохотнула я, отчетливо осознав, что мой смех прозвучал нездорово. Стало даже как-то жутко от самой себя.
— Годится, — дал свою оценку Коулман, глянув в тарелку. — Хочешь попробовать приготовить блинчик?
— Не знаю. В готовке у меня нулевой опыт. Я столы у Блэйка драила, а не готовила.
— А тут всё предельно просто, — Алестер поставил на включенную плиту сковороду, подождал, пока она нагреется, потом взял половник и налил смесь на сковороду. — Долго не жди, иначе сгорит, — одно легкое движение рукой и блинчик перевернувшись в воздухе, шлепнулся обратно жариться. Таких фокусов даже Билл не умел делать.
— Ты настоящий волшебник!
— Ничего подобного, просто умею немного готовить. Иди сюда, теперь твоя очередь.
Я и плита. Уже само по себе такое сочетание звучало смешно и до одури нелепо, но я всё равно приняла предложение. Пока первый блин уже остывал на тарелке, Коулман подал мне половник, наполненный смесью. Кое-как я налила ее на сковороду, вроде бы получалось неплохо.
— А теперь попробуй перевернуть его, — инструктировал меня Алестер.
— Может, я просто вилкой его поддену?
— Нет, так будет неинтересно. Давай, у тебя непременно получится, — Коулман показал мне в воздухе как следует управляться со сковородой.
Я сделала ровно так, как мне показал мой «инструктор», но в итоге мой первый блин благополучно упал на пол.
— Получилось, — пробормотала я и с досадой посмотрела на свое неудавшееся кулинарное творение.
— Ничего страшного в этом нет. Сейчас всё быстро приберем, — Алестер суетливо избавился от мусора. — Попробуешь еще раз?
— Нет, как-то не хочется, — весь мой азарт куда-то резко исчез, уступив место мрачным депрессивным мыслям.
Остаток готовки прошел в полном молчании. Я сидела за столом и поглаживала Лолу, которая решилась запрыгнуть ко мне на руки и задремать. Тепло живого существа немного успокаивало и дарило иллюзорное ощущение внутренней гармонии.
После завтрака Коулман был вынужден заняться работой у себя в кабинете. Я не возражала, да и не могла этого делать, хотя оставаться одной сейчас совершенно не хотелось. Лола убежала за своим хозяином, и чувство одиночества, вернувшись, просто вскрыло мне мозг.
Я сидела на кровати в своей комнате и наблюдала за океаном. Периодически слезы сами собой скатывались по щекам, собирались на губах и дарили языку неприятный солоноватый привкус. Я не билась в истерике, не рыдала во весь голос, просто позволяла боли маленькими порциями тихо выходить из меня.
Так проходил день за днем. Алестер очень много работал и в основном мы виделись лишь за приемом пищи. В эти короткие перерывы он интересовался моим самочувствием, пытался подбодрить и развеселить. Я искренне была благодарна Коулману за эти попытки, пусть в основном они и не увенчивались успехом. Чтобы я не грустила, он любезно одолжил мне один из своих ноутбуков, закачав в него всякие фильмы, мультики и игры.
Валясь у себя в комнате, я с жадностью впитывала в себя каждую новую историю, показанную на экране. Чужие эмоции помогали мне забыть о своих собственных переживаниях. Некоторые фильмы я пересматривала несколько раз подряд. Например «Леон» или «Пятый элемент», над первым я всегда в конце плакала, особенно, когда в финальных титрах начинала играть та грустная песня. Я могла несколько часов рыдать, и всё равно этого было мало. Потом начинала смотреть какую-то комедию и смеяться до слез. Такие резкие скачки в настроении плохо на мне сказывались, я понимала, что это ненормально, так быть не должно. Мои нервы расшатались до такой степени, что ночью я могла проснуться с криками, а потом пару ночей вообще не спать.
 
Меня словно затянуло в какой-то немыслимо мощный водоворот. Казалось, что я жила у самой грани, которую вот-вот могла по неосторожности переступить. Образ Дьявола преследовал меня, вся моя сущность тянулось к нему. Не было ни дня, чтобы я о нем не думала. Мысли о нем, сменялись мыслями о Калэбе, потом об Амис. Пусть я до конца не помнила своего прошлого, но зато я точно знала, что эти люди часть моего настоящего, части меня самой. Взять и просто забыть о них я не могла и не хотела.
Зима уже плавно подходила к концу и медленно, слишком медленно, во мне начали прорастать первые ростки жизни. Мозг наконец-то стал менее остро воспринимать действительность. Я всё еще находилась в яме своей боли и разрухи, но кажется, наконец-то подняла голову к небу. Сил выбраться на поверхность пока что не хватало, но подобные мысли тенью уже проскальзывали ко мне в сознание. Единственное, чего я смогла достичь за этот промежуток времени — перестать плакать. Больше я не плакала, но еще и не улыбалась. Я находилась где-то посредине двух условных линий, но в любом случае это лучше, чем ходить у самой кромки запретной границы.
Вскоре я стала всерьез задумываться над тем, чем бы себя занять. Никаких точных идей еще не было, но я сфокусировалась на их поиске. Сегодня утром в первый раз за всё то время, что жила у Алестера, я проснулась с неплохим настроением. Душевная боль продолжала царапать меня, но я приучилась ее не замечать. Привычная слабость исчезла, и я ощущала небывалый прилив сил, которые тут же захотелось куда-нибудь израсходовать.
Спустившись в гостиную, я подошла к окну и увидела Алестера. Он во дворе занимался пробежкой. За ним уже по негласному принципу бегала Лола, вывалив свой длинный розовый язычок. Мне так отчаянно захотелось поучаствовать в этом утреннем забеге. Ничего так рьяно я не желала, как оказаться в гуще событий и размять свои хилые мышцы. Такой напор меня даже немого смутил, поскольку до этого момента, кроме рыданий и депрессивных мыслей, ничего другого для меня в приоритете не существовало.
Нацепив куртку и шапку Алестера, я выбежала на улицу. В еще морозном воздухе уже слышались первые весенние нотки. Быстрей бы эта весна пришла. Мне казалось, что с ее приходом я взбодрюсь, наполнюсь той силой, в которой так отчаянно нуждалась.
— Роза? — удивлённо спросил Коулман, заметив меня на крыльце дома.
Мне нравилось то, как Алестер сократил мое имя. Роза… По-моему, звучало очень благородно и даже как-то по-взрослому. Я поправила шапку, которая съехала мне на глаза и выдохнула, выпустив в небо маленькое облачко пара.
— Она самая. Собственной персоной! — я уперла руки в боки и гордо подняла нос вверх.
— Ничего себе!
Я понимала удивление Коулмана, что граничило с шоком. До этого я была больше похожа на апатичное существо, которое просто ело, ходило, дышало. Я выглядела жутко и наводила ужас своим поведением и внешним видом. Что там говорить, я сама себя боялась. А сейчас… Сейчас я была похожа на человека больше, чем когда-либо.
— Решила присоединиться к вашей утренней разминке, — я подошла к Алестеру поближе.
— Мы почти закончили, но на два забега вокруг дома ты еще успеваешь, — он размял плечи.
— Вокруг дома? — переспросила я, в мыслях прикинув какое это расстояние.