Ложь моего монстра (ЛП)

Как он может смотреть на меня так же напряжённо, как во время секса? Это ничем не отличается от того, чтобы быть голой на публике.
Не то чтобы все узнавали этот взгляд, но все же.
Это серьёзный отвлекающий манёвр в потенциально опасной ситуации.
Я прочищаю горло и смотрю вперёд, чтобы лучше сосредоточиться.
Что в некотором роде невозможно, учитывая, что я испытываю сексуальный голод. Если не считать того дурацкого сеанса пыток, когда он трахал меня всеми предметами из своей тумбочки и лишил меня удовольствия, которое приходит с этим, он больше не прикасался ко мне.
Вчера я вышла из душа, одетая только в полотенце, и он посмотрел на меня так, как будто был зол.
Ни хрена! Как будто ему было неприятно видеть меня такой или что-то в этом роде, и я молча направилась к шкафу и переоделась так быстро, как только могла, сдерживая своё разочарование. Мои вещи находятся в комнате, которую я делю с Юрием, но в последнее время Кирилл разрешает мне брать с собой сменную одежду, когда я дежурю ночным телохранителем.
Но ему не нравится смотреть на меня.
Может быть, он меня больше не хочет.
Может быть, чувство предательства, которое он испытывает по отношению ко мне, затмевает все остальное.
Внезапно машина сворачивает и с визгом останавливается. Сила удара настолько велика, что Рай ударяется о спинку моего сиденья.
— В чем дело? — Кирилл спрашивает водителя по-русски.
— Не знаю, сэр. На дороге что-то есть...
Его слова обрываются, когда выстрел попадает ему в грудь, прямо через пуленепробиваемое стекло.
Я не думаю об этом, когда вытаскиваю свой пистолет.
Мы все выбегаем из машины, когда повсюду летят пули.
Я встречаю взгляды Владислава и Виктора с той же мыслью.
На нас напали, и мы должны защитить наших боссов.
Мы втроём и Максим спешим к линии фронта, сталкиваясь с солдатами, которые похожи на армию муравьёв. Судя, по их словам, и выкрикиваемым приказам, они албанцы.
Они – последнее, что нам сейчас нужно.
Да, у нас с ними есть разногласия, но я не думала, что они зайдут так далеко, чтобы устроить нам засаду посреди дороги.
Я мельком оглядываюсь назад, и после того, как я убеждаюсь, что Кирилл прячется за одной из машин с Дэмиеном и Рай, я бегу вперёд.
«Не будь грёбаным мучеником», я слышу, как он кричит это в моей голове, как он кричал давным-давно, но я не останавливаюсь.
Я сказала ему, что предложу свою жизнь в обмен на выстрелы, которые он получил из-за меня, и я не шутила.
Мой приоритет, защитить его любой ценой.
Плохая новость заключается в том, что нас мало. Очень мало.
И из-за этого мы должны считать наши пули. Мы попали в нескольких, но я не так хороша в обращении с пистолетом, как со снайперской винтовкой. Я все ещё раню или убиваю любого, в кого стреляю. Во всяком случае, лучше, чем Виктор.
У него заканчиваются патроны первым, и он прыгает за ближайшую машину в поисках укрытия.
Сейчас здесь только мы с Владиславом, но у нас тоже все на исходе.
Черт.
 Черт. 
Эта ситуация намного ужаснее, чем я первоначально думала. Если они доберутся до нас, убить Кирилла и Дэмиена, которые, я уверена, и есть причина всего этого нападения, будет детской забавой.
С боевым кличем мы с Владиславом уничтожаем семерых из них, но это оставляет меня без патронов.
Мои плечи опускаются, когда я смотрю на Кирилла, который стреляет из своего собственного пистолета.
Мир на мгновение замирает. Больше не слышно криков или звуков выстрелов из оружия. Только я и он, застрявшие в глуши. Я обещала, что буду защищать его ценой своей жизни, но я только что с треском провалилась.
— Прости меня, — одними губами произношу я по-русски.
— Нет! — рычит он.
Ощутимые эмоции звенят в моей голове, и я хочу остановить его. Я должна, потому что он бежит ко мне, и его убьют.
Но прежде чем я успеваю пошевелиться, что-то твёрдое ударяет меня по голове.
И все становится черным.
  14     Глава   
 
   Саша  
    
Что-то капает мне на лицо.
Я моргаю, открывая глаза, и они наполняются красным туманом.
Кровь.
Кровь...
И ещё больше крови...
 Нет, нет, пожалуйста. 
Лужа крови окружает меня, пока я лежу на земле, и зловоние смерти наполняет мои ноздри. Я смотрю вверх, и крик застревает у меня в горле при виде тел, свисающих с неба.
— Саша... — зовёт призрачный голос.
— Сашенька…
— Малышка...
Моя мама.
 О боже. 
— Мама? Где ты? — я кричу как можно громче. Я пытаюсь встать, но меня словно приковали к земле невидимыми проводами. Я бьюсь и брыкаюсь, но мои конечности не двигаются.
— Малышка... — зовёт она снова, её тон становится все более затравленным. — Малышка.
— Мама!! — Я кричу, пока мой голос не становится хриплым. — Я здесь, мама! Я здесь, внизу!
— Сашенька...
— Папа? — Я давлюсь своими слезами. — Это ты, папа?
На меня падает тень, и я всхлипываю, когда его лицо склоняется надо мной, а затем следует лицо моей матери.
— Малышка.
— Мама! Папа! — я пытаюсь протянуть руку, но не могу пошевелиться.
Мама опускается на корточки рядом со мной и гладит меня по щеке.
— Ты так сильно выросла, Малышка.
— Да, я.. — я задыхаюсь, не в силах произнести ни слова, ни выразить все эмоции, которые хочу выплеснуть.
— Я так горжусь тем, как ты выжила.
— Мама...
— Найди своего брата, Сашенька, — тихо говорит мой отец, как будто он говорит из-под земли. — Ты нуждаешься в Антоне, а он нуждается в тебе.
— Но я понятия не имею, где он. Как будто он полностью исчез с лица земли.
— Найди Антона! — приказывает он резким тоном, и я вздрагиваю.
Мама улыбается со слезами на глазах, но вскоре они превращаются в кровь. На шее папы появляется разрез, а затем его голова падает набок, гротескно отделяясь от тела. Глаза моей матери выстреливают фонтаном крови, а затем они оба превращаются в пену красного тумана.
— Нееет! — Я вскрикиваю, когда меня дёргают вниз, к луже крови.
Мои глаза распахиваются, и весь красный цвет исчезает. Но я не расслабляюсь. Я все ещё не могу пошевелиться. По крайней мере, не так, как я обычно могу.
Если бы это было в любое другое время, я бы смогла вскочить на ноги и оценить ситуацию, но прямо сейчас я едва могу повернуть голову в сторону или поднять руку.
Я лежу на животе, и расколотый бетон подо мной леденит мои конечности, несмотря на слои одежды.
Меня окружают серые каменные стены, а из углов доносится запах мочи.
В другом конце комнаты стоит старая ржавая кровать, покрытая жёлтой простыней, которая также может быть источником резкого запаха.
Есть металлическая дверь с толстыми прутьями. Если я смогу добраться до неё, то смогу вскрыть замок своим ножом. Только я не чувствую его кобуры, пристёгнутой к моей икре, а это значит, что меня обыскали на предмет оружия, прежде чем бросить в эту грёбаную дыру.
Но даже если бы у меня был нож, я не в состоянии пошевелиться, не говоря уже о том, чтобы открыть замок.
Единственное объяснение этой потери сил заключается в том, что мне что-то вкололи.
Когда мои расфокусированные глаза обводят комнату, я в шоке обнаруживаю женщину, лежащую рядом со мной. Хотя её лицо скрыто светлой гривой волос, я могу сказать по знакомому платью, что это Рай. Черт возьми. Это означает, что мы обе были похищены нападавшими албанцами.
Чувство ужаса охватывает меня, и мне становится трудно нормально дышать. Возможно ли, что они добрались до Кирилла после того, как ударили меня?
Я внутренне качаю головой. Он ни за что на свете не позволил бы им схватить его. В конце концов, это Кирилл, так что он, должно быть, выбрался оттуда живым. Нет, не только живым, но и невредимым. Они не могли убить его.