Тропами бесконечности. Хроники смежных миров (СИ)

Я скинула надоевшие туфли и босиком прошла к столику с вином. За ужином я позволила себе всего бокал игристого, потому сейчас испытывала только лёгкую головную боль вместо желанного расслабления. Густая красная жидкость наполнила бокал, а затем слегка обожгла язык и меня накрыло ожидаемым чувством дежавю. Я уже пила вино в этих покоях. Когда-то. Очень давно.
Дверь за моей спиной едва различимо скрипнула, по спине пробежал холодок.
– Ты уже знаешь, что скоро станешь дедом? – с порога огорошила я супруга, пряча ухмылку за ободком бокала.
Деспил выглядел удивленным, хоть и старался не подавать виду.
– И кто же из наших детей решил нас так осчастливить?
– Елиссей, – сдала я сына. – Его жена ждёт двойню. Если не ошибаюсь это девочки. Признайся, тебя пугает новый статус?
– А тебя? – вернул он мне шпильку, но я безразлично передёрнула плечами.
– В нашем мире бабушками становятся после сорока. Мне сейчас чуть больше миллиона. Думаю я вполне созрела для этой роли. Много-много веков назад.
– Сава… – его голос стал неожиданно серьёзным, когда он подошел вплотную и посмотрел мне в глаза. – Пожалуйста…. Я очень тебя прошу… Я тебя всем святым заклинаю, не уходи больше… Я так устал искать тебя и не находить. Так устал ждать… Пожалуйста.
Я закинула руки ему на плечи и подарила долгий головокружительный поцелуй.
– Я нашла всё, что искала, Дес. Я больше никуда не уйду. Я тебе обещаю.
Покой. Вот что ощущаешь, когда пройдя через бесконечность ожидания чувствуешь объятия человека, которого любишь.
В ту ночь мы впервые были вместе всем своим естеством, принимая друг друга целиком и полностью, зная друг о друге всё или почти всё, прощая друг другу то, что не могли простить даже самим себе.
Я чувствовала как его руки блуждают по моему телу, но касаются самой души – остро, чутко, болезненно-нежно. Чувствовала как его губы целуют мои, а мне кажется, что он отдаёт мне всё своё дыхание до донышка, отдаёт мне всю свою жизнь. А я возвращаю ему со своим дыханием свою. Есть ли на свете что-то более прекрасное, чем соединиться душой и телом с человеком, которого ты любишь так, что его жизнь становиться для тебя тысячекратно важнее собственной, что все его желания ты способна угадать еще до того, как он о них подумал. А он точно так же – искренне и самозабвенно – угадывает твои.
Любить кого-то – вот то самое ощущение целостности, которое я искала всю жизнь. Мне понадобилась целая эпоха, но я нашла его. Нашла и приняла. И в ту ночь я могла поспорить что во всей вселенной не найдётся человека счастливее меня. Ведь я впервые в жизни могла сказать, что больше мне ничего не нужно. Всё, что я когда-либо искала и жаждала прямо здесь, передо мной, и это окрыляло…
А потом, измождённая теплом и любовью, я уснула в надёжных руках своего мужа и увидела то, что никогда не ожидала увидеть.
Я закрыла глаза и увидела падение Арратасхатха.
***
Я не была пифией или ясновидящей, а потому снам никогда не придавала особого значения. Но в этот раз видение было настолько ярким и устрашающим, что я в ужасе распахнула глаза, подскакивая на кровати. Могло ли такое случиться на самом деле? Мог ли Арратасхатх пасть? Непоколебимое средоточие вселенской тьмы – что должно произойти чтобы пошатнуть его величие?
Рядом заворочался Дес. Его рука по-хозяйски обвила мою талию, пытаясь утянуть обратно в кровать. Но сон словно рукой сняло, и я поднялась на ноги, не решаясь снова погрузиться в объятия Морфея. Сейчас не помешал бы прохладный душ, но стоя обнажённой по центру комнаты я внезапно поняла, что всем своим существом продолжаю испытывать ужас – прямо сейчас происходило что-то страшное. Не только для меня, а для всего мира. Я не могла объяснить эти ощущения, просто чувствовала, что если не потороплюсь, то абсолютно всё, сделанное мной в жизни, окажется бессмысленным. Подходящей одежды под рукой не оказалось, а потому я набросила рубашку Деса и опрометью бросилась в коридор, не потрудившись даже обуться.
«Опаздываешь, опаздываешь, бесконечно опаздываешь…» – шептала мне Тьма, и её слова разбегались по венам вместе с ускорившейся пульсацией крови.
 
– Сава, куда ты?! – раздался голос мужа за спиной, но я не слушала.
Я мчалась по коридорам и анфиладам дворца, почти не разбирая дороги, влекомая чем-то, чего не могла до конца осознать. А когда осознала, то почувствовала, как животный страх сковывает всё моё нутро.
Тьмы не было.
Извечная Тьма Арратасхатха, пропитывающая эти стены миллионы лет, будто отступила, собирая силы для чего-то. Или для кого-то. Сама того не осознавая я бежала, цепляясь за тончайшие отголоски сумрака вселенной, пытаясь скорее найти, настичь то место, которое стало сегодня центром вселенского коллапса.
И я нашла.
Храм Первой Звезды. Ну конечно.
Высокие двустворчатые двери были замурованы Тьмой как цементом. Я закрыла глаза всматриваясь в узоры угольно-чёрных нитей и ища лазейку. Переплетение было настолько плотным, что между линиями я не смогла бы просунуть даже ноготь! Но слабое место было. Оно всегда есть. Чуть правее центра этой паутины был сгусток тьмы, исполняющий роль узелка на кружеве – дерни за ниточку, и оно распуститься. Но вот беда – у меня не было столько сил, чтобы за неё дернуть.
– Отойди, – прорычал Деспил у меня за спиной. – Скажи куда бить.
Я молча указала ему точку и увидела как волна тёмно-лилового пламени устремилась к непокорному узлу.
Бесполезно. Тьма просто поглотила её, став ещё сильнее.
– Сава, что здесь происходит?! – услышала я голос Тали и почувствовала облегчение.
Дочь леса обладала максимально возможным доступом к светлым материям. Тягаться с ней могли разве что ликары, но их в моём распоряжении не было.
– Мне нужна твоя сила, Тали, – без обиняков начала я.
– Сколько?
– Столько, сколько сможешь отдать.
Нимфа кивнула и подошла ближе.
– Положи ладонь на место приложения силы, – сказала она мне.
Я послушно выполнила приказ, ощущая просто мертвенный холод под подушечками пальцев.
– Закрой глаза и не сопротивляйся как бы ни было больно.
Я кивнула. К боли мне не привыкать.
По крайней мере я так думала до тех пор, пока нимфа не впилась мне в губы поцелуем, заставляя едва ли не пополам согнуться от пламени, устремившегося по венам. Сила перетекала бурным потоком от нимфы ко мне, и от меня к узлу темных нитей. Мне казалось, что эта агония длится уже часы, хотя на деле не прошло, наверное, и десяти ударов сердца. Ладонь будто сожгли до костей. Сартур бился в агонии вместе со мной, не понимая от чего нужно терпеть эту бесконечную пытку. Но как бы ни было больно, как бы ни хотелось сейчас просто отдернуть руку и покончить с этой самоубийственной затеей, я стояла и продолжала послушно сглатывать подаренную мне силу, понимая что это единственный шанс что-то исправить.
Дверь поддалась. Узел просто сорвало с неё с доброй половиной плетения Тьмы и створки послушно распахнулись.
Но то, что было внутри… Я думала, что видела в этом мире всё, но, Боги, как же я ошибалась. В центре зала стояла Мать. Её воздетые к небу руки купались в сгустившейся Тьме, молочно-белые волосы напоминали пляшущее пламя, а сама она читала почти забытую молитву на хархатхе. И смысл её слов был древним и страшным, как и сам Арратасхатх.
Она отдавала Тьме самое дорогое – то, что любила больше всего в этой жизни, в обмен на возможность уничтожить его Тьмой смежные миры. Она выпускала на свободу зверя, с которым не сможет справиться ни она сама, ни кто-либо другой.
А рядом с ней, на полу, с кинжалом в груди лежала младшая из её детей – принцесса Даная. И именно её жизнью Мать расплатилась за ритуал.
Я стояла словно громом поражённая. Как же надо ненавидеть всех вокруг, чтобы собственноручно убить своё дитя, пробуждая этим такую непроглядную Тьму, что поглотить её не может даже Арратасхатх? Женщина, назвавшаяся Матерью Нижнего мира убила собственную дочь лишь для того, чтобы этот мир уничтожить. Такого не могла вынести даже Цитадель и жертва Матери, помноженная на слова её молитвы, породила первозданную Тьму. Ту самую что когда-то, миллионы лет назад, создала Рог Артрога.