Чужие степи — Оффлайн (СИ)
Взлетали тяжело. Обычно хватало ста пятидесяти метров до отрыва, а в этот раз выкатили за отметку двести, и только тогда кое-как поднялись в воздух. Оно конечно понятно, вес играл свою роль, но все равно было очень непривычно.
По обыкновению сделав круг над станицей, дядя Саша помахал крыльями, и чуть довернув к северу, выровнял самолёт.
Проводив землю глазами, я отвернулся от иллюминатора, и только сейчас обратил внимание на выражение лиц моих соседей, ребят из группы Олега, — их глаза горели азартом, он их пьянил, они больше не были дичью, они превратились в охотников.
Глава 42
Караван обнаружился в восьмидесяти километрах от станицы.
Двигаясь так же колонной, машины шли очень близко к реке, ровное плато часто прорезалось оврагами и при их преодолении скорость падала практически до нуля, но выехав на прямую, они ускорялись, и растягивались в длинную шеренгу до следующего оврага.
Облетев караван по большому радиусу, мы сели на ровную площадку в низинке. Посадка прошла мягко, груженный кукурузник почти не подпрыгивал, и пробежав положенные сто метров, замер. Быстро выгрузились, проверили снаряжение, и уже через пару минут все четыре мотоцикла бодро рванули вслед за колонной.
Шумно конечно, но думаю от такой толпы транспорта шума поболее будет, и если совсем близко не подъезжать, то и не услышат. Главное чтобы техника не подвела, машину, в случае поломки, можно на буксир взять, а мотоцикл как? не знаю, никогда не сталкивался, с коляской видел, тащили, а чтобы одиночку, не приходилось. Но наверное всё-таки можно, особенно если дорога нормальная, в крайнем случае по трое усядутся, кто-то на бак, а кто-то на багажник.
Проводив их взглядом я постоял ещё немного, посмотрел на время — четырнадцать тридцать, и вернулся на своё место. Пока всё шло по плану.
Дядя Саша даже не выходил, он ещё в полете тормошил пучок проводов под приборной панелью, — всё ему запах резины паленой мерещился, вот и сейчас сидел, распустив весь жгут, и что-то там перематывал.
— Ну что, дядя Саша, поедем может? — подождав пару минут, не вытерпел я.
— Айн момент хер женерал, — недовольно покосился он на меня, — щас полыхнет нахрен всё, вот тогда и поедешь.
— Что-то серьёзное? Коротнуло? — дед вообще шуток не любил, значит действительно что-то пошло не так.
— Нет Вася... ничего серьёзного не случилось, но если ты будешь мне мешать, вполне, может быть, и произойдёт...
Я отвернулся, не буду под руку лезть, он своё дело знает, разберётся. Водички лучше попью пойду, больно уж жарко. Обычно у нас всегда несколько замороженных бутылок в морозильнике, как раз на случай дальних поездок, но сейчас морозильники и прочая роскошь недоступны, поэтому воду просто заворачиваем в тряпки, или наливаем в термос. Какое-то время она остается прохладной.
Рюкзак остался в салоне, поэтому встаю с кресла, и иду туда. Ну да, вода ещё достаточно прохладная, пить можно, наливаю себе, выпиваю, и прихватив бутылку с собой, возвращаюсь в кабину.
— Пить будешь, дядь Саш? — предлагаю летчику.
— Ещё минуту... — запихнув весь жгут обратно под панель, он довольно протягивает руку, — Давай, во рту чёт пересохло...
А напившись, бормочет себе под нос, но я умудряюсь услышать.
— Не понятно, то ли от старости провод рассыпался, изоляция, то ли мыши погрызли, надо будет потом нормально проверить, а то, не ровен час, сгорим на хрен...
****
Взлетели в этот раз легко, пустой кукурузник показывал чудеса мобильности. Сразу высоко не поднимались, держались метров на сто, и только отлетев на порядочное расстояние дядя Саша потянул штурвал на себя.
— Возвращаемся? — повернулся ко мне он.
Я кивнул и пощелкал рацией.
С самолете установили автомобильную радиостанцию, мощностью тридцать ватт — штатной тут с самого начала не было, то есть передняя панель с настройкой и переключателями присутствовала, а вот внутренности кто-то вынул. Тридцать ватт равны тридцати километрам, — один к одному, так мне объяснили. Правда это правило работает при отсутствии препятствий в виде домов, лесов и гор, так что когда самолёт в воздухе, дальность должна быть максимальная. Всей радиоаппаратурой занимался профессор, — сосед с которым нашли самолёт, и сейчас он пытался сделать базовую станцию, с появлением которой, так он утверждал — ловить будет в радиусе сотни километров от станицы.
Пока же у нас было несколько автомобильных станций, одна из которых как раз у меня над головой, и с десяток обычных, ручных раций. Была вероятность перехвата переговоров, но профессор заверил что используемые нами радиостанции шифруют звуковой сигнал, и разобрать, о чём говорят, невозможно. Хотя сам факт активности в радиоэфире засечь могли, поэтому до начала операции, тем более в отдалении от станицы, соблюдалось полное радиомолчание.
— Поднимусь повыше, проверить кое-что нужно! — перекрикивая шум двигателя, сообщил дядя Саша.
Обычно мы летали не выше полутора тысяч, а сейчас он явно решил побить все рекорды, земля медленно отдалялась, а в кабине заметно холодало. Не знаю, но судя по ощущениям, разница с землей градусов десять, я где-то читал что есть зависимость, высота-температура, чем выше ты поднимаешься, тем холоднее. Сейчас высотомер показывал две с половиной тысячи, и даже если каждый километр температура падает на пять градусов, значит за бортом сейчас около двадцати пяти. В кабине конечно потеплее, но всё равно разница с землей достаточно ощутима.
Три тысячи метров. Животных внизу уже не видно, всё мельчает и размывается. Три с половиной. Самолет медленно, но верно лезет вверх, насколько я знаю потолок кукурузника около четырех тысяч, а значит если дед не бросит свою затею, скоро здесь станет совсем холодно.
Стрелка высотомера дошла до трёх семьсот, но тут вдали показалась станица, и дядя Саша подал штурвал от себя.
Три с половиной, три, две семьсот, две с половиной, две... Снижались мы очень быстро, и так же быстро росла наша скорость. Это конечно не как на авто, физически ускорение не чувствуется, и ориентироваться можно только по приборам, которые в данный момент показывали двести тридцать километров в час.
Спустившись до привычных мне полутора тысяч, и разогнавшись почти до двухсот сорока, мотор неожиданно заглох.
— Но-но-но! Вася! — Предупреждая мой возглас, заорал дядя Саша, — Не бздеть! Василий, не бздеть!
Я внутренне, а может быть и внешне, сжался. Рёв двигателя пропал, и если не смотреть в окна, только завывания ветра говорили о том что мы летим. На мгновение я даже почувствовал себя Иваном из сказки, кукурузник так громко скрипел, что мне казалось это не самолет, а попавший в шторм летучий корабль, вот только сказка вот-вот закончится, и на землю мы грохнемся очень даже по-настоящему.
Но стрелка высотомера говорила обратное, сначала она замерла на месте, а потом медленно поползла вверх. С полутора тысяч мы поднялись до тысячи шестьсот, а скорость снизилась до ста восьмидесяти. Падать кукурузник почему-то не собирался.
Дядя Саша тоже вёл себя совершенно спокойно, словно для него это было совершенно нормально, он постоянно что-то крутил и чем-то щёлкал, тихонько бормотал себе под нос, но вслух ничего не говорил. Я же боялся спрашивать.
Станица осталась позади, пройдя над ней на высоте тысяча двести метров, мы снижались, но похоже дед делал это намеренно, потихоньку пихая штурвал от себя. Оглядевшись я заметил уходящую в сторону устья колонну из десятка машин, это означало что всё идет по плану, и одна из групп уже пошла на позицию, а вторую или еще не собрали, или она ушла раньше.
Хотели ещё вывезти из села детей и женщин, но уходить никто не пожелал, поэтому кроме пары «засадных полков» никаких отъезжающих быть не должно.
Вообще укрытий у нас было достаточно, есть и бетонное зернохранилище, и здание котельной — там вообще без окон и стены метровые, но думаю люди обойдутся погребами и подвалами, на своей земле и умирать не страшно, так вроде говорят.