Чужие степи — Оффлайн (СИ)

— Дядь Саш, много ещё работы на сегодня? — отведя его в сторонку, поинтересовался я. 
— Шасси заедает, правое колесо, разобрать и смазать амортизатор, в моторе масло поменять, на стартере щетки посмотреть, да на холостых погонять хоть с полчаса...
— До завтра успеем? 
— Хотелось бы, но я не загадываю. Спешка знаешь где нужна?
Я знал. Блох и снох лётчик поминал регулярно, поэтому я просто кивнул и перевёл разговор на другую тему, тему защищённости самолета от огня с земли.
— Ну что тут сказать... Это же не штурмовик, да и вообще не военный самолёт... Поля опрыскивать броня не нужна, так что... — вздыхая, развёл он руками.
— А если придумать что-то? Как-то прикрыть хотя бы мотор и кабину? 
— Разве что железяку какую под задницу положить... — улыбнулся дядя Саша.
— Нет, ну а если металлом обшить жизненно важные места? Это ведь возможно? 
О защите самолета я уже думал, — это когда с земли в тебя стрелы пускают, не страшно, а вот пуля, особенно выпущенная из калаша, или пулемёта вполне может оказаться фатальной.
— Возможно. Только в нашем случае всё упирается в вес и целесообразность. Чтобы гарантированно закрыть машину от того же семь шестьдесят два, ставить нужно как минимум сантиметровые листы, — а это прикинь какой вес? Плюс нарушение баланса, прикроешь только мотор, самолет носом клевать будет. 
— Тогда как же? — В том что желающих сбить кукурузник будет немало я нисколько не сомневался, поэтому вариант без бронирования не рассматривался. Во всяком случае мною. Я очень хорошо представлял себе какой прекрасной мишенью может быть тихоходный биплан. 
Но дядя Саша только руками развёл,
— Ну как-то так Васёк, с божьей помощью... 
Забегая вперед скажу, мотор мы всё-таки прикрыли, не так как хотелось конечно, но всё же лучше чем совсем никак, — пятимиллиметровые листы панацеей не были, но если не летать слишком низко и не подставляться, годились вполне. 
Но это пока в будущем, а в настоящем мы закончили заниматься самолетом уже за полночь, (кое-что ещё и не доделали) и домой я пошёл совсем впотьмах.
Без машины непривычно. Вроде и недалеко топать, а как-то не по себе становится. Луны ещё нет, кое-где теплится свет по окнам, но таких домов совсем мало — люди теперь спать рано ложатся, развлечений нет, с электричеством тоже не ахти, вот и следуют за солнцем — оно село, и нам пора баиньки.
Так что шёл я и дергался от каждого шороха — то там ухнет, то тут гукнет. Револьвер даже достал, думал с ним будет спокойнее, но, если честно, помогло как-то не очень.
Вверх по первой до переулка, потом до четвертой, и метров сто вниз. Вот я и дома. Дошёл. Тишина... даже собаки молчат, но это нормально, они заранее знают что идёшь именно ты, поэтому и не реагируют. 
Кому как, а им пребывание в этом мире пошло лишь на пользу; шерсть лоснится, бока округлели, даже зубы будто белее стали. Хотя может и стали, шутка ли, всю жизнь кашами питались — изредка кости какие-нибудь или сухой корм, а тут каждый день мясо — поневоле заматереешь...
Зайдя во двор я включил фонарик, — перед сном живность проверить, да и так, поглядеть что тут делается. Днём времени не хватает, живём темпами первых пятилеток; подъём — работа — работа — работа — отбой. И иначе никак, — совсем никак. Я никогда не предполагал что для нормального функционирования села потребуется столько усилий. Возьмите совершенно любую вещь, не продукт, а именно вещь — пусть это будет обыкновенное ведро, и представьте что его нужно изготовить с нуля из подручных средств. Представили? А я нет. Потому что для того чтобы сделать ведро, нужна жесть, а взять её негде, во всяком случае фабричного качества. 
Можно конечно в кузне выковать, но тут трудоёмкость зашкаливает, — механизации то никакой, а ковать руками не только долго и муторно, но и результат скорее всего окажется не таким какой нужен. А ведь жесть нужно ещё и оцинковать...
Так что остаётся донашивать то что есть, чинить, латать, и думать как быть дальше. И это только обыкновенное ведро, — а сколько ещё подобных вещей в хозяйстве? 
 
Вообще, за те месяцы что мы провели в «оффлайне» — (мне кажется вполне подходящее сравнение), изменилось очень многое. И не только наш быт и окружающая действительность, — изменились сами люди. Конечно кто как, и в хорошую и в плохую сторону, но одно я могу сказать точно — мы стали честнее. И в первую очередь перед самими собой и своими близкими. Я не могу полноценно это описать, но с нас словно маски слезли; исчезла необходимость «держать лицо» перед соседями, улыбаться тем кому улыбаться совсем не хочется, увиливать и стараться выглядеть лучше чем ты есть на самом деле. 
И вроде бы это нормально; честность сама по себе качество хорошее, вот только без масок мы увидели что народ вокруг отнюдь не белый и пушистый, а зубастый и клыкастый, да ещё и с кучей булыжников запазухой. 
Но тут уж ничего не поделаешь: как говорится — человек человеку волк, если вообще ни кто-нибудь похуже. Так что этот факт надо просто принять как данность и продолжать жить дальше.
Обойдя почти весь периметр построек, я дошёл до закуточка между летней кухней и домом, бывшего когда-то гаражом для горбатого запорожца, с которого зачем-то сняли крышу. Я хотел было вернуть всё обратно, но для нормальной машины там не хватало места, а делать очередной склад барахла не было никакого желания. Так что так там всё и стояло, никому не нужное и по уши заросшее травой. 
Не знаю почему я остановился, может интуиция сработала, может подсознательно на что-то среагировал, но решил я туда заглянуть.
Вот только присмотревшись, заметил на блестящих новеньких петлях навесной замок, один из тех что обычно лежали у нас на антресолях. 
И зачем закрывать эту дверь? 
Подойдя ближе я посветил фонариком через неплотно подогнанные доски стены, и мне показалось что внутри что-то шевельнулось.
Интересно... Может собака? Но наши все на месте, вон, даже из будок не выползают, так и сидят прижухлые. 
Идти за ключом было лень, поэтому я просто подставил являющееся рядом бревно, и аккуратно на него взгромоздившись, заглянул сверху.
Сначала ничего не увидел, света от телефонного фонарика было недостаточно, — высокая трава и разросшиеся побеги клена перекрывали весь обзор, но приглядевшись я заметил в самом от меня дальнем углу что-то странное. 
— Ох бл... — вырвалось когда я сообразил что же это такое. — В углу моего недосарая сидела самая настоящая тварь, точно такая же каких мы видели у озера и в городе, только очень-очень маленькая. Не знаю, может с кошку размером, может чуть побольше. 
Первым желанием было достать револьвер и пристрелить гадину, но рядом с тварью стояла железная миска, а наличие замка на двери только подтверждало предположение что она здесь не случайно.
Вот же чёрт... Аня... Как можно быть такой легкомысленной? 
Но развить возмущение мне не удалось, откуда-то из темноты появилась сама «преступница».
— Привет. Я сейчас всё объясню. 
И вот что она рассказала.
Когда я уехал, в ту же ночь, Аня пошла проверить животных, и наткнулась за сараем на тварь. Не на эту, а на вполне взрослую особь. 
Когда испуг прошёл, а испугалась Анна сильно — она одна, дома дети, собаки почему-то молчат, и самое страшное что сделать хоть что-то в такой ситуации уже совершенно невозможно. О том как твари расправляются с людьми она хорошо знала: доводилось собирать останки их жертв, так что ситуация из серии — ложись да помирай, лучше и не скажешь.
Вот только тварь эта оказалась какая-то неправильная, почему-то; ни сразу, ни в последствии, она не проявляла никакой агрессии. Наоборот, зверюга явно пыталась что-то сказать, словно звала куда-то. 
Естественно Анна пошла. Не могла не пойти. Она была готова идти куда угодно, лишь бы увести опасность подальше от дома. 
Но всё оказалось совсем не так как представлялось. Доведя Аню до реки, тварь залезла в кусты и вынесла оттуда крохотное существо, издали напоминающее голую кошку. Израненное, оно едва дышало, «с такими ранами не живут» — первая мысль после беглого осмотра, но вариантов не было, и завернув «пациента» в свою кофту, Аня побежала домой.