Чужие степи — Оффлайн (СИ)

Сообщив Василичу о машинах второй группы, — он так и стоял в дверях, я вновь прильнул к биноклю, с каждой секундой обзор открывался всё больший, и вскоре можно было посчитать спрятанную за лесочком технику.
Машин тридцать, возможно немного больше. Если прибавить тех что атаковали с востока, получается сорок с лишним, а должно быть больше пятидесяти. Значит есть ещё и третья группа. 
Если первая зашла с востока, вторая ждет на западе, а южная сторона станицы полностью просматривается, значит остаётся север, возможно они прячутся где-то в районе моста через реку, лес там густой, мест, где можно укрыться, более чем достаточно.
А через час уже стемнеет. 
— Вот гляди! — толкает меня Василич, краем глаза замечаю что Леонид сидит напротив профессора, и приложив ухо к динамику, внимательно слушает.
— Нужно корректировать огонь миномётов, а я совсем хреново вижу, глаза болят и слезятся. Как начнут пристрелку, ты смотри, и говори мне куда мина попала, представь что цель, это центр циферблата, полдень на севере, юг шесть часов, твоя задача передать направление и расстояние, сможешь? 
Я кивнул. Всё равно ничего другого не остается. 
Василич метнулся к профессору, и нацепив ещё одну пару наушников, прокричал,
— Готов?!
— Так точно! — я вжался в окуляры бинокля. Легко сказать представь циферблат, а на деле как-то не особенно представляется.
Первый разрыв я чуть не пропустил, мина упала с другой стороны кладбища под самым забором, сам момент взрыва я не видел, заметил лишь дымок, и потом неглубокую воронку. 
— На шестнадцать часов триста метров! — скороговоркой выплюнул я, не отрываясь от бинокля. 
Несколько секунд ничего не происходило, затем разорвалось уже с другой стороны от цели.
— Девять часов двести метров!
  
Глава 45
 
Машины задвигались, — незамеченной пристрелка не прошла, но из-за скученности разъехаться не успели, частые разрывы вспухали прямо между ними, и когда всё закончилось, как минимум половина техники оказалась разбита, машины или горели, или просто стояли без движения. А самое главное — на месте осталась мотолыга, не знаю почему, с виду не поврежденная, попыток уехать она не предпринимала. Те же кому повезло удрать, рванули к селу, вероятно надеясь укрыться от возможного повторения обстрела. 
Доехав до поста они даже не притормозили, — по-видимому там никого не было, и снеся шлагбаум, сразу свернули к реке, к самому началу первой улицы, точнее её задам. Там находились сплошь мазанки да сараи, недостаточно крепкие для устройства полноценного рубежа обороны, но как временное убежище вполне подходящие.
С высоты этого не видно, но скорее всего эти сараи перекрывали весь сектор обстрела с другой стороны улицы.
Наверное по этому, а может им просто повезло, но добрались они почти без потерь, — не доехал один только побитый осколками пикапчик. 
Кажущиеся игрушечными человечки выпрыгивали из машин, и разбегались в разные стороны. Кто-то искал укрытия за стенами сараев, кто-то пытался проскочить подальше, на ходу давая короткие очереди в сторону противника, а кто-то прятался внутри хилых строений.
Не знаю, может я как-то неправильно всё вижу, но выглядела эта группа совершенно иначе. Те, что напали на восточный пост, даже двигались по-особенному; чётко, слаженно, словно очень долго репетировали, эти же просто разбегались кто куда, без всякой системы, паля по принципу — лишь бы стрельнуть. Может быть паника?
Но как бы там ни было, а их достаточно много, — все вооружены, причём в основном автоматами, так что даже если «качеством» они проигрывают, вполне наверстают количеством.
Тем временем солнце коснулось горизонта. Ещё минут тридцать и от наблюдения с воздуха не будет никакого толка.
Тут подошёл Василич, и сдвинув мне наушник, прокричал прямо в ухо.
— Надо найти третью группу пока не стемнело!
Я оторвался от бинокля, он всё еще не мог нормально открыть глаза, и смотрел прикрываясь ладонью.
 
— Если они прячутся в лесу, — шансы невелики! — Так же перекрикивая шум мотора, возразил я, — это тут ещё что-то видно, а там уже не разберешь ни черта!
Если бы мы могли бесшумно подобраться, тогда может что-то и получилось, но кукурузник издавал столько шума, что не услышать его приближение мог только полностью глухой человек. Я понимал что третью группу нужно найти, но во-первых, — сам не верил что это возможно, а во-вторых хотел побыстрее оказаться внизу. Как только сядем, возьму ниву и вернусь в станицу.
Но Василич не успокаивался, переключившись на дядю Сашу, он что-то прокричал ему, тот недовольно сморщился, но потом покивал, и подал штурвал от себя.
Василич ушел обратно в салон, а на его месте появился Леонид. Бледный как смерть, помятый, взъерошенный, на лбу капли пота — это при том что на высоте не особо то и тепло, прижавшись к переборке он пытался рассмотреть что происходит внизу.
— Садись Лёнь! — освобождая кресло, я поднялся, передал ему второй бинокль, и мы, кое-как разминувшись, поменялись местами.
Дядя Саша только недовольно покосился, но ничего не сказал. Судя по его действиям, — а я уже успел немного изучить повадки пилота, он собирался подойти к станице с востока, и пройдясь над лесом на минимальной высоте, сразу уйти к озёрам. Оно вроде и не страшно, но на скорости мы точно ничего не увидим, а значит дядя Саша «притормозит», до минимума, а вот тут уже возникает реальная опасность.
Не знаю как оно будет, но лично я бы точно не удержался, заметив такую «вкусную» цель.
Высота триста метров и мы ложимся на разворот. Внизу, на восточной окраине, идёт ожесточенный бой. Дальше чем были, бандиты не продвинулись, но чердак дома где находилась позиция пулеметчика, горит. Так же пылает брошенная на дороге буханка и чадит длинная, бело-красная тойота.
Мы ещё снижаемся, и подходим к реке. Снова разворот с большим креном, скорость уже девяносто и продолжает падать.
Обороты мотора почти на холостых, дядя Саша активно ворочает рычагами и щёлкает тумблерами. Всё внимание вниз, какие-то секунды и мы пройдём над местом где могут прятаться бандиты третьей группы. Десять машин — не иголка, но внизу уже конкретно темно, поэтому на результат я особенно не надеюсь.
Скорость шестьдесят, высота семьдесят, — стрелки замерли. Я ничего не вижу, Леонид молчит, профессор чего-то орет в рацию, и вдруг, прямо на полянке, появляется тентованный уазик с нацеленным в небо пулеметом.
Время замирает. Дядя Саша медленно тащит штурвал вбок, но поздно — ствол пулемёта задирается ещё выше и расцветает яркими вспышками.
Разлетаются стёкла, самолет мелко вздрагивает, кабина наполняется дымом, откуда-то снизу вырывается огонь, и я срываю с креплений огнетушитель.
— Тяни-и! — сиреной взрывается дядя Саша, — тяни-и! Лёнька тяни-и!
И тишина.
Мотор то ли заглох, то ли дед его заглушил сам. Понимание придёт потом, а пока мы дружно боремся за свои жизни. Снизу лес, сесть некуда, надо дотянуть до ровного участка.
Срываю пломбу и направляю струю порошка куда-то в ноги второго пилота, лезущие оттуда языки пламени поджаривают Леонидовы берцы, видимость нулевая, дым разъедает глаза и рвёт глотку. Не дышу и не думаю, — некогда и незачем.
Сзади надрывается профессор,
— Напротив моста! Они за мостом! — орёт он, — Прием! Третья группа за мостом! Нас подбили!
Срываю второй огнетушитель и направляю туда же, огонь уходит, но полностью ещё не потух, мешает ветер. Но он же выдувает дым из кабины. Под нами лес, вот-вот зацепим деревья. Оба «пилота» оттягивают неминуемое падение — у Леонида от напряжения вздулись вены на лбу, дед страшно кривится от натуги. Но самолет держится, ещё немного и лес закончится. Дальше река, и почти сразу за ней кладбище.
Всё же срезав несколько макушек мы вырываемся на открытое пространство, река остаётся позади, самолёт окончательно теряет высоту, и «прошлёпав» по корявой земле, застывает.