Прости себе меня (СИ)

— Я никогда тебя не обманывал, Даниэла. Никогда. Просто... — склонился к её лицу и губами коснулся влажной дорожки, собирая кончиком языка солёную росинку, — просто не оправдывался.
Вряд ли она сейчас могла внять его словам. Как и он. Её просьбы и мольбы были бесцеремонно отодвинуты на второй план. Его желание — прежде всего.
Пока Дани ловила воздух дрожащими губами, Егор втиснул колено между стройных ножек. Поднял его выше, упираясь им в промежность и слегка подтягивая девушку. Выше... Что бы можно было губами дотянуться до груди. До острых маленьких сосков, натягивающих тонкую ткань.
— Я сегодня же всё удалю, Даниэла. Абсолютно всё. Клянусь тебе. Я оставлю тебя. Больше не приближусь. Даже в глаза не посмотрю, пока ты не позволишь...
Ну же, Муха. Соглашайся. Я не хочу снова делать тебе больно.
Это давно перестало мне нравится.
Егор дышал через рот, хватая губами выдыхаемый ею воздух. Жрал его, понимая, что насытится им невозможно. Ему ОНА нужна. Быть внутри. Чувствовать. Сминать плоть. Входить настолько глубоко, насколько это возможно. Чтобы, сука, челюсти сводило. Чтобы болезненной судорогой контузило ноги. Чтобы дышать было нечем. Совсем.
Она молчала. Подобрала губы, впиваясь в них зубками. Тяжело дышала, прожигая его тёмную радужку тлеющим пеплом своего страха.
— Мне страшно, — её шёпот. Глухой и звонкий одновременно. Он будет ему сниться. После.
— Я не сделаю больно, Дани.
Дани. Кажется, сейчас её имя звучало так естественно, как никогда раньше. Словно сотканное из тысяч шёлковых нитей. Они скользили по его языку. Сладкой патокой лились, оставляя на губах медовый вкус.
Не мог больше ждать. Казалось, что затяни он это ещё дольше, и момент будет упущен. Её "да" он прокрутил в своём уме. Заочно. Убрал руку от лица и мягко, плавно, почти невесомо прочертил кривую дорожку по шее, задевая сонную артерию и обрисовывая ключицу. Касаясь губами тонкой косточки и кончиком языка повторяя её форму. Такая сладкая.
Даниэла резко вдохнула. Дёрнулась, подаваясь вперёд. Теперь наверняка. Неровное дыхание заставляло её грудь резко вздыматься, а после так же резко опускаться. Задыхалась. Так же, как Егор.
Девчонка боялась взбрыкнуть. Даже сейчас, когда он поклялся не делать больно. Но стоило ей запротестовать, и каждый раз их близость была болезненной и удушливой. Каждый раз она шипела, кусая свой маленький кулачок. Каждый раз он опускал её на колени, заставляя чувствовать себя униженной.
Дани закрыла глаза, надеясь успокоиться. Не смогла сдержать тихий скулёж, когда его пальцы проворно развязали узелок на её джоггерах. Спешно стягивая их по бёдрам вниз. Она ощутила холод и, поджав ноги, попыталась закрыться от него. Но Егор, перехватив её под колени. Снова потянул на себя, забираясь сверху. Нависая над ней огромной хищной птицей. Подмял под себя, обвивая тонкую талию крепкими руками и приподнимая девушку. Отрывая её спину от кровати и припадая губами к груди. Сквозь ткань футболки обхватил тугой сосок, с жадностью втягивая тот в горячий рот. Языком ударил по острой бусине, обвёл ореолу и едва не спятил, когда она зарылась пальчиками в его волосах. Не так, как прежде. Это было иначе.
И, плевать на то, что это лишь очередная договорённость. Очередной шантаж и отсутствие выбора. Она не сопротивляется. Она хоть и нехотя, но отвечает на его ласки. Да. Именно ласки. Всё не так, как раньше.
Смял футболку, задирая ту. Обнажая соблазнительную грудь и прижимаясь губами к голой коже. Гладкой и сладкой. Дико. Жадно. Облизывая соски и кусая нежную плоть. Срываясь на рычание и прерывисто дыша. Обжигая. Покрывая раскалёнными поцелуями бархат её тела.
Срываясь в пропасть этой неизбежной, преследующей его день и ночь похоти. Опускаясь на колени перед ней. Вылизывая. Ниже. Живот. Мягкий и подрагивающий от малейшего прикосновения. Языком нырнул в небольшое углубление пупка и тут же почувствовал под ним рябь мурашек. Тихий стон. Тянущее томление, сводящее спазмом низ живота.
Егор замер, поднимая голову и снова обращая внимание на небольшую грудь, торчащую из-под скомканной футболки. Крошки-соски слегка поблескивали от влаги. Его рука коснулась края трусиков. Поддела эластичную ткань, сдвигая в сторону и проводя костяшками по складочкам. Он смочил фаланги слюной, увлажняя их и задевая клитор. Массируя его и наслаждаясь тем, как он набухает от его натиска. Твердеет под его пальцами... Дани машинально приподняла бёдра и потянула его волосы. Выгнулась как кошка от настойчивых прикосновений. Зажмурилась, прогоняя мысли о том, что в очередной раз принимает собственное поражение. Попытка расслабиться потерпела фиаско. Это почти невозможно. Девушка чувствовала его пальцы на своей плоти. Чувствовала как клитор предательски запульсировал от его манипуляций. Колени слегка задрожали. Она скомкала одеяло в кулачках и задышала глубже.
 
— Ты лучшее, что было в моей жизни, Муха, — прошептал так, чтобы было слышно лишь ему. Подул на увлажнённые складки и кончиком языка провёл по ним. Ещё. Ещё...
Зашипел, когда она снова потянула за его волосы. Словно сделала попытку оттащить его от самого сокровенного. Оттолкнуть, чтобы не провалиться в эту пропасть окончательно.
— Пути назад нет, Даниэла, — уже громче. Ударяя наотмашь этими словами. До рези в глазах. До внеочередной остановки дыхания.
Перехватил её бёдра, сильно сжимая на них пальцы, и оставляя отметины на коже. Дёргая на себя. Проигнорировал незначительный бунт и впился горячим ртом в желанную плоть. Едва не вгрызаясь, но вовремя осекая себя. Языком проложил путь от клитора к углублению. Входя в неё и собирая крохи влаги. Её влаги. Сладкой, мать её, и такой крышесносной.
Она заскулила и, отпустив жёсткие пряди, приподнялась на локтях, осмеливаясь взглянуть на него. На тёмный затылок и широкий разворот плеч. На напряжённую спину, обтянутую тонкой тканью. На мускулы, бугрящиеся под ней. На свой напряжённый живот...ниже.
Ахнула, когда Егор слегка прикусил клитор и тут же зализал ноющую горошину.
Поднял голову, перехватывая её взгляд. Резким движением стянул с себя футболку. Дани нечаянно шмыгнула носом, на что Гордеев почти неслышно усмехнулся. Поднялся с кровати и потянулся к ремню на своих джинсах. И, лязгнув пряжкой, быстро скинул с себя штаны вместе с бельём. Встал напротив, позволяя ей рассмотреть себя. Заметил смущение в её взгляде и вспыхнувшие щёки. Страх, всё ещё переливающийся на дне её глаз.
Дани несмело посмотрела на его обнажённую грудь. Снова подметила те самые шрамы и что-то внутри подсказало ей, что это связано с Олегом... Содрогнулась, когда непрошенные картинки прошлого начали мельтешить перед глазами. Опустила взгляд, отвлекая внимание. Рассматривая рельефный торс. Тугие косые мышцы, ведущие к паху. Тонкая тёмная волосяная дорожка, спускающаяся к напряжённому и не менее рельефному члену.
Перестала дышать, глядя на то, как Егор медленно опустил колено на постель. Приближаясь к ней и снова задевая её ноги. Сначала лодыжки, затем колени. Развёл их в стороны, умещаясь между ними. Нависая над ней громадной скалой. Потянул футболку, всё ещё скомканную над её грудью и окончательно обнажил свой лакомый кусочек. Лаская бедро, бережно подцепил трусики, стягивая их и бросая на пол.
Нежно, Гора. Ласково. Давай. Ты обещал.
— Расслабься, — прошептал, не теряя зрительного контакта. Даже не понял, кому именно он это сказал. Возможно, себе.
Опустил голову и мазнул губами по нежной коже на острой скуле. Слышал её тихий стон, когда провёл упругой головкой члена по нежным складкам и скользнул ниже. Давя и неторопливо проталкиваясь внутрь. Сжимая челюсти от ощущения тепла. От того, как стенки влагалища постепенно обхватывают стояк. Сжимают его, заставляя конвульсивно дергаться внутри. Будто он вот-вот кончит.
Хотя... Он даже не удивится, если так и случится.
Смотрел на то, как напрягаются мышцы на тонкой и изящной шее. Как Ксенакис запрокидывает голову, одновременно подставляя грудь его рту. Как дрожит венка под нижней челюстью...