Прости себе меня (СИ)

— У тебя правое заднее колесо спущено. Ты как права получала, если даже почувствовать это не в состоянии?
Спущено? Бред! Ей ведь совсем недавно пригнали машину из автосервиса! Всё было в порядке. Что могло случиться с чёртовым колесом?!
— Врёшь, — глядя на ненавистного соседа исподлобья, — убери свою тачку и дай мне проехать! Ты перекрыл дорогу! Сейчас кто-нибудь будет ехать и тебе всё равно придётся это сделать!
— Сделаю. Не проблема. А если не веришь — проверь. Но ведь у тебя кишка тонка, выйти из своей норы. Так ведь, Ксенакис? Ты же трясёшься как мышь... я только не пойму почему? — его лицо снова исказила улыбка, — я, по-твоему, что? Убью тебя? Нападу? Я псих или маньяк? Чего ты боишься, Муха?
— Я тебя не боюсь, — пробормотала отворачиваясь.
— У тебя спущено колесо, — повторил и, наконец, разогнулся. Мягко хлопнул ладонью по крыше её Форда. Но она всё равно едва заметно вздрогнула.
А ведь он не врал. Он вообще мало врал, но доказывать кому-либо правду не считал нужным. И спущенное колесо заметил уже тогда, когда выехал вслед за ней со стоянки. А когда Муха свернула с главной дороги, необъяснимое волнение удвоилось. Какое-то неоправданное чувство ответственности по отношению к ней, доселе ему неведанное, буквально опустошило его. Оглушило, заставляя Егора почувствовать себя как никогда обезоруженным.
А она, как обычно, норов ему свой показывает...
Он услышал глухой щелчок, говорящий о том, что Ксенакис сняла с блокировки замки. Отошёл на пару шагов и проследил за тем, как распахнулась её дверь.
Давай, Муха, вылетай из своей норки.
...
Это было... удивительно?
Нет. Это было уму непостижимо!
Даниэла почти час простояла над душой у Гордеева, наблюдая за его манипуляциями, и впервые видя такую собранность на его лице.
Парень подогнал свой автомобиль, чтобы можно было видеть машину Даниэлы и попытаться разобраться в чём дело. А она... она кормила комаров, не спуская глаз с него. Следя за каждым его движением. Он колдовал над её колесом, не проронив при этом ни единого слова. Колесо было пробито. Егор молча установил причину, достал из своего багажника всё необходимое и, кажется, использовал герметик для того, чтобы исправить ситуацию. Она не решалась его спросить. Он ведь не сделает хуже? Очень хотелось на это надеяться.
— Достань мне сигареты, — неожиданная просьба застала её врасплох.
Парень поднялся с корточек и почесал лицо предплечьем.
— Ты закончил? — поинтересовалась, искоса поглядывая не него.
— Нет, — Егор качнул головой и взглянул на свои руки. Грязные. — Колесо накачать ещё нужно.
Он взглянул на неё, как на недалёкую. Будто она задала вопрос, отвечать на который даже смешно.
— Поняла, — ей хотелось провалиться сквозь землю, когда он посмотрел на неё вот так. Как на полную дуру. А ведь ей ещё никогда не приходилось сталкиваться с подобными проблемами. Теоретические знания она ещё никогда не применяла на практике. Только езда.
— Ты достанешь мне сигареты? — ощетинился парень и шагнул к ней.
— Да! — отшатнулась, — где они? В машине?
— В моём кармане, — он повёл тёмной бровью и свете фар показался ей каким-то слишком уж зловещим, — в джинсах, в левом переднем кармане.
Даниэла открыла рот, но так и не произнесла ни словечка. Нахмурилась, поджимая губы, и тихо откашлялась, прочищая горло, вмиг ставшее сухим.
Гордеев поднял вверх свои руки, демонстрируя грязь на них. Да... она это видела.
— Я могу поискать салфетки... — прищурилась, не желая идти на поводу у его желаний.
— Просто достань мне херовы сигареты, Муха! Я что, прошу тебя станцевать передо мной?
— Хорошо! — почти выкрикнула, не уступая ему в интонации, — хорошо, я достану! Не ори на меня!
— Вот и умница, — тихо проговорил, поднимая руки выше. Невольно облизнулся, когда она приблизилась. Смущаясь и опуская глаза.
Он мог бы и сам достать. Его голубые джинсы уже и так нельзя было назвать чистыми. Но ведь это Муха. Он из принципа не станет этого делать. Поставить её в неловкое положение — это уже традиция, которую он не станет нарушать.
 
Смотрел на неё сверху вниз. Когда она подошла вплотную, Гордеев опустил голову и бесшумно втянул воздух. Запах, исходящий от темных волос. Это было похоже на банан. Что-то вроде детского шампуня.
Не сдержавшись, Егор усмехнулся. И тут же привлёк её внимание.
— Что? — задрала голову. Чёрт. У него слегка помутнело в глазах. На секунду. Она была охренеть как близко, — что-то смешное?
— Нет, — мгновенно нацепил на свою физиономию маску сосредоточенности, — ничего. Ты ещё долго возиться будешь? Время тикает. Ты разве не должна быть дома в девять? А то ещё накажут...
— Очень смешно, — огрызнулась Дани и, сделав глубокий вдох, окунула свою маленькую ладошку на дно его глубокого кармана. Сжала зубки и даже приподнялась на мыски, пальчиками цепляя пачку и вытягивая ту.
— На, — резко отступила и протянула ему его отраву.
— Спасибо, — забрал пачку, — и зажигалку.
Сделал попытку не скалиться. Но выходило с трудом. Она была до чёртиков смешной. Пыхтит. Ноздри дует.
— А прикуриватель тебе не подойдёт?
— Достань зажигалку из другого кармана, — в очередной раз проигнорировал Дани и, вытянув сигарету из пачки зубами, взглянул на неё, — давай уже, не тормози.
— Терпеть тебя не могу, — буркнула, проглотив свою злость, и слишком быстро залезла в соседний карман, нащупывая там зажигалку.
— Ты мне спасибо сказать должна, а не кидать в меня проклятиями, — слегка подался бёдрами вперёд, отчего Дани, рвано выдохнув, выпустила зажигалку из пальцев.
— Ещё одно движение, — она не поведётся на его провокации. Не дождётся, — и можешь больше ни о чём меня не просить. Я вызову эвакуатор и обойдусь без твоей помощи.
— Хотела бы вызвать — давно бы вызвала.
Даниэла достала зажигалку и впихнула ему её в руки. Отошла, вытирая взмокшие ладошки о ткань своих брюк. Ничего не стала отвечать. Он прав. От одной мысли о том, что ей придётся дожидаться эвакуатор здесь одной, в тёмное время суток... становилось не по себе. Не хотелось это признавать, но лучше уж пусть будет Гордеев, чем какой-нибудь псих...
Ей надо прекращать смотреть ужасы.
— Накачаю колесо и нужно будет подождать минут пятнадцать, — ему однозначно нравился этот вечер. Он не совсем понимал, с каких пор ему начала нравиться её компания, но факт остаётся фактом. Она раздражала, злила, порой выводила из себя, но, кажется, это именно то, чего ему так не хватало. Её эмоции, какими бы они ни были — его пища.
Краем глаза заметил, как Ксенакис слегка дрожит, растирая ладонями плечи. Да, милая, уже не май... футболка тут не спасёт.
— Сядь в машину. Не морозь задницу.
Даниэла окатила его гневным взглядом. Да... за эти три года она отвыкла от такого обращения. И привыкать заново совсем не хотелось.
Не стала его слушать. Отвернулась, обошла машину и бёдрами облокотилась на капот. Хам. Невежа. Никто не просил его помогать. Сам напросился. Точнее, даже спрашивать не стал.
И не поворачивалась к нему до тех пор, пока не услышала позади своё имя.
Имя?
Юлой крутанулась, когда его голос прозвучал совсем близко. Настолько близко, что она едва не вскрикнула от испуга.
— Чёрт! — приложила руки к груди, — спятил?! Зачем так подкрадываться?!
— Не моя вина, что ты летаешь где-то, — она заметила, что в его руках была тряпка, об которую он вытирал руки. Тряпка... ну и гад же он.
Девушка пару раз моргнула перед тем, как отвести от Егора взгляд и посмотреть ему за спину. Не было больше ни домкрата, ни ящика с инструментами.
— Всё? — слегка просияла.
— Почти, — вновь сверкнул зубами, вызывая у Дани недоумение.
— Что ещё?
— Твоя благодарность.
— Моя что? — вскинула брови и глупо хихикнула, тут же ругая себя за это, — благодарность? Ну... я благодарна...
— Не то, — качнул головой. Ей не нравился этот взгляд. Что-то похожее она видела в этих глазах тогда, когда он припёрся к ней в гараж.