Всадник на белом коне (СИ)

В этот момент до меня донеслось курлыканье горцев, а следом и команда Батырова:
— Денис, пока парни переодеваются, погуляй-ка приставным шагом!
Я коротко кивнул и ломанулся к нужному тренажеру. А когда оказался в зоне действия его фотоэлементов, изобразил жест активации и плавно сместился влево.
Как и следовало ожидать, кракозябра, изображающая бойца, лежащего в открытом гарде, весьма энергично повернулась на соответствующий угол. Я добавил скорости и, контролируя поднятые «ноги» «противника» за щиколотки, попробовал обойти гард диагональным шагом. Увы, умная машина оказалась шустрее — за миг до того, как я прижал стопу к ее «пояснице», она отодвинулась на нужное расстояние, лишив возможности отрезать «ноги» от «корпуса».
Скорость реакции на атаку я настраивал сам, так что нисколько не удивился и сосредоточился на шлифовке очередного навыка. Работал все так же добросовестно, в результате чего уже минут через тринадцать-пятнадцать вплотную приблизился к очередному прорыву в скорости. Ну, или решил, что вот-вот побью собственный рекорд. Увы, это ощущение так ощущением и осталось — в зал приперлись горцы, и Батыров выбил меня из нужного состояния!
Да, я расстроился. Но вида, вроде бы, не показал — подошел к новым ассистентам, представился и протянул руку первому, которого, кажется, видел на своем последнем чемпионате Москвы по самбо в компании соперника по полуфиналу. Как вскоре выяснилось, не ошибся — вцепившись правой клешней в мою ладонь, Магомед Евлоев добродушно усмехнулся, приложился к моему плечу левой верхней конечностью и заявил, что в «том бою» я боролся намного техничнее его младшего брата, поэтому он на меня не в обиде.
Поведение Манапа и Мансура Будаговых понравилось мне значительно меньше. Первый, здоровенный лось на полголовы выше и килограммов на двадцать тяжелее меня, вел себя так, как будто, здороваясь, делал мне одолжение. А второй, выглядевший даже массивнее брата, попробовал поставить на место «мужским» рукопожатием. Увы, Али Мавлетович был занят просмотром записей дуракаваляния, так что оба этих демарша прошли незамеченными.
Пока сыны гор разминались, я отдыхал, порхая вокруг пневматической груши, мотающейся на растяжках, жаля ее легкими ударами и уклоняясь от ответных плюх чертовски шустрого снаряда. Когда меня оторвали и от него, выслушал ценные указания Батырова, определяющие план следующей части тренировки, вышел на канвас на пару с Евлоевым и ушел в чистый грепплинг.
Особо не маньячил. В смысле, согласно поставленной задачи работал не на победу, а на анализ возможностей возможного противника. И так хорошо втянулся в процесс, что перестал ощущать приличную разницу в весе. Более того, минуты через две после начала схватки начал чувствовать намерения Маги за доли секунды до мига принятия решения, соответственно, стал успевать выбирать варианты противодействия и гасил некоторые атаки до их начала! К сожалению, Али Мавлетович заметил изменения в рисунке боя достаточно быстро и заменил Магомеда еще более тяжелым, опытным и возрастным Манапом.
Этот начал тренировочную схватку с попыток покрасоваться перед Кравцовой. В принципе, его можно было понять — невесть когда успев сменить летнее платьице на черно-оранжевый комплект из плотного топа и обтягивающих тайтсов, она занялась растяжкой, что с ее формами должно было бить по психике горячего горца похлеще хайкика в голову! Однако мне эти страдания только мешали. Ведь вместо того, чтобы копировать манеру борьбы Заура Гаджиева и помогать мне развиваться, он принялся самоутверждаться. За мой счет — делал все, чтобы выставить меня неумехой, старался заходить на эффектные броски и изредка замирал в положениях, которые считал особо выигрышными.
Тратить время на этот цирк я не собирался, поэтому постучал ладонью по канвасу в знак того, что хочу прервать бой, дождался соответствующей реакции противника, встал на ноги и предельно доходчиво объяснил ему, за что мой спонсор платит деньги ассистентам вроде него.
Как я и предполагал, Будагов-младший смертельно обиделся. И не придумав ничего лучшего, обозвал меня трусом. Такое отношения я уже проходил, так что равнодушно пожал плечами и повернулся к тренеру:
 
— Али Мавлетович, извините, но с этим человеком я больше работать не буду.
Горец, оскорбленный до глубины души, так перевозбудился, что сжал кулаки и попер на меня:
— Э-э-э, ти шьто, менья савсэм не уважаишь⁈
— А за что тебя уважать? — поинтересовался я одновременно с гневным рыком Батырова, решившего осадить охамевшего соотечественника крайне эмоциональным монологом на родном языке. — Вместо того, чтобы помогать мне с подготовкой к бою и при этом зарабатывать очень неплохие деньги, ты строишь из себя невесть кого перед присутствующей здесь девушкой и, тем самым, тратишь впустую мое время!
Если бы не тренер, толчком в плечо отправившего Манапа полетать, озверевший дагестанец, вероятнее всего, бросился бы в драку. Но, вовремя сообразив, что заставил старшего применить силу, сделал вид, что успокоился, и предложил сравнить наши возможности в реальной схватке на татами. Тут Али Мавлетович снова перешел на родной язык и начал что-то объяснять. Но я жестом попросил его прерваться и обошелся тремя предложениями:
— Я дерусь в М-1. За деньги. Хочешь сравнить наши возможности — подпиши контракт с этим промоушеном, найди нужную сумму и свяжись с моим менеджером.
Он проследил за моим взглядом, набычился, выдал очередное оскорбление и не на шутку разозлил Борисыча, подтянувшегося в зал буквально за пару минут до этого и успевшего подойти к клетке:
— Господин Будагов, еще одно слово в этом ключе — и охрана спортклуба проводит вас на улицу пинками и зуботычинами!
Фраза «Малчи, каззёл!», которую решил озвучить Манап, была прервана мощнейшим подзатыльником от старшего брата. Еще через пару мгновений Мансур Будагов коротким, но очень грозным рыком отправил младшенького в раздевалку. Вероятнее всего, переодеваться. Затем на удивление косноязычно извинился за его поведение перед Батыровым, мною и Комлевым. А после того, как мы приняли эти извинения, предложил продолжить прерванную тренировку.
Откровенно говоря, работать с ним в паре у меня не было никакого желания: познакомившись с менталитетом горцев еще во время выступлений на юниорских соревнованиях по самбо и дзюдо, я был уверен, что старшенький изыщет хоть какую-нибудь возможность отомстить за унижение младшенького. Однако любая попытка объяснить это тренеру в присутствии «группы заинтересованных лиц» однозначно втоптала бы в грязь мой имидж, поэтому я пожал плечами и хлопнул по подставленной ладони…
…Первую пятиминутку Будагов-старший отработал на пять с плюсом — копировал ухватки Заура Гаджиева так, как будто был его клоном, плавно и читаемо заходил на его коронки и позволял мне экспериментировать с вариантами «ответов». Второй пятиминутный отрезок, начавшийся сразу после завершения «партии» Магомеда Евлоева, прошел в том же ключе. Разве что в этот раз атаки исполнялись чуть быстрее, а времени на раздумья выделялось вполовину меньше. А с начала третьего временного промежутка Мансур начал делать гадости. Нет, он не добавил в скорости и не обрезал мне возможностей для маневра. Зато незаметно перекрывал дыхание, прижимал лицом к канвасу, брал захваты вместе с кожей или за внутреннюю часть шорт, прикладывал чуть больше сил, чем требовалось, к болевым на суставы, вдавливал локти и колени в ребра, горло и пах, не сразу реагировал на хлопки ладонями и т. д. Правда, развлекался не так уж и недолго — ближе к концу третьей минуты схватки, схлопотав очередное «случайное» прикосновение колена к гениталиям, я ответил тем же самым и по тому же месту. Хотя нет, не по тому: в начале следующей комбинации улучил возможность закрыть гард, слитным движением ног дернул горца на себя, локтем отключил шею, поймал кисть и, заправив вторую руку под локоть, ушел в перпендикуляр.
Попав в столь примитивный вариант кимуры, Будагов-старший на мгновение растерялся, но решил потрепыхаться. Видимо, не желая сдаваться в присутствии Кравцовой. И очень зря — я пребывал в не самом хорошем расположении духа, поэтому довел прием до травмы. Конечно же, «не рассчитав силу». А когда взбешенный борец все-таки постучал по канвасу, был выпущен «на волю» и начал высказывать мне свое «фи», встал и озвучил кое-какие мысли: