Чпр 3 (СИ)

Он не проснулся.
Я же спустилась вниз, прошла на кухню, приблизилась к столешнице и вытащила нож. Направляясь назад, я чувствовала внутри себя только злобу и тьму, которые превратили меня в марионетку и вели, дергая над ступеньками, поднимая наверх.
Что происходит?
Разум заметался в отчаянии, но я чувствовала себя как в толще воды.
«Это сон, Аврора, — раздался в голове чей-то резкий жестокий голос, — это просто сон».
Я снова шагнула в комнату, приблизившись к кровати.
Бен по-прежнему спал.
Я так любила его… но сейчас я люто его ненавидела.
Сознание по-прежнему было вязким и мутным, как желе. Я знала, я точно знала, что я должна сделать. И я замахнулась, чтобы ударить его прямо в сердце.
Черное пламя Раграна
— Бен!
Заснуть после самой чудесной ночи рядом с самой чудесной женщиной и проснуться от ее крика. Инстинкты сработали на раз: он перехватил лезвие ножа ладонями за миг до того, как оно вонзилось бы ему в грудь. Рукоять больно впилась в кожу, но с этой болью вряд ли могло сравниться то, что ему открылось.
Дикий, совершенно нечеловеческий взгляд Авроры с расширенными во всю радужку зрачками. От нее фонило злобой, яростью, ненавистью. Не ее. Того, кого он узнал сразу, даже через заложенные в нее программы.
Наблов Кроунгард.
Это были мгновения, какие-то сотые доли секунды, и мысли, включившиеся в нем наряду с инстинктами, мелькнули в сознании короткими точными фактами. В следующий миг он уже резко увел нож в сторону и перехватил ее запястье, сдавив так, что пальцы разжались. Лезвие впилось в другую ладонь, но главное — Аврора его отпустила, и Бен мгновенно отшвырнул нож в сторону, перехватывая ее за вторую руку.
В ее глазах вспыхнуло пламя, дикое и звериное. Принадлежащее ей, но спровоцированное тварью, которой давно было пора свернуть шею.
Как он до нее добрался?
Каков был приказ?
Какой блок?
— Аврора. Стой. — Он заставил ее замереть, вложив в голос всю свою силу.
Она в самом деле застыла, Бен же вглядывался в ее лицо, пытаясь понять, что этот урод вложил в ее голову. Что произойдет, если она не исполнит приказ? Ментальные установки такого уровня, какая сейчас была перед ним, активировались определенным словом или событием, но на них еще можно было поставить печать — при взломе блока или после выполнения задания исполнителя можно было таким образом уничтожить.
Исполнителя…
Его Аврору!
— Говори, что ты чувствуешь, — приказал он.
Безэмоционально. Поразительная особенность силы иртханов: безэмоциональность в приказах. Только так они будут работать. Только так можно подчинить себе зверя. Или другого иртхана.
— Ненавижу тебя.
— Хорошо. Что еще.
— Я должна тебя убить, — она почти зарычала это. — Я должна!
Бен мог попросить ее бороться, но он понятия не имел, что за этим последует. Тем более что она и так боролась, если позвала его по имени, закричала. Должно быть, создавая намерение его убить, Кроунгард не рассчитывал, что ее силы пламени хватит на такое сопротивление.
Он снова почувствовал рождающуюся внутри дикую звериную ярость и снова ее погасил.
Нет. Не сейчас.
Сейчас нужно думать, как думал Кроунгард. А он думал всегда на несколько шагов вперед. Убийство Черного пламени Раграна в Аронгаре пошатнет и без того хрупкое после случившегося с его детьми мировое равновесие. Убийство женщиной, напрямую связанной с агентом Халлорана. Женщиной, у которой были все причины его ненавидеть. Рагран останется без защиты (тот попрыгунчик, который претендует на его место — не в счет), Халлоран окажется причастным к его убийству, Мировое сообщество начнет разваливаться. Но при этом Кроунгарду наверняка нужно было сделать так, чтобы никто не заподозрил его, а значит, Аврора умереть не должна. По крайней мере, не от ментальной атаки, не от ментального блока.
Со всем остальным он справится.
Осознав это, Бен почувствовал, как внутри, в сердце отпускает.
— Ты убила меня, — спокойно произнес он, глядя Авроре в глаза. — Ты меня убила. Я мертв.
 
Ее зрачки расширились еще больше, а потом сузились.
— Ты разговариваешь, — пробормотала она.
Внутреннее сопротивление, которое рвало ее изнутри на части — борьба с приказом Кроунгарда и собственные чувства — отпустило.
— Это сон. Я разговариваю в твоем сне, Аврора. На самом деле я мертв. — Он поднял окровавленные ладони: крови из пореза хлестала так, что все их руки были в ней. Только сейчас кожу начало дергать болью.
— Ты мертв, — повторила она.
И потеряла сознание в тот же момент: он едва успел ее подхватить и выругался. Сейчас, когда напряжение отпустило уже его, Бен позволил ярости набрать силу. Ярости, направленной не только на Кроунгарда, осмелившегося тронуть ее, но и на того, кто позволил этому случиться.
Кто?!
Как?!
Каким образом он сумел влезть в ее сознание, ведь для этого нужен непосредственно ментальный контакт…
Ярость полыхнула внутри еще сильнее, когда он осознал, как это могло произойти. «Исследования» Халлорана. Ее возили на закрытый медицинский объект, и вальцгарды сообщили ему об этом. Анализы, наблы его дери. Чем он вообще думал, этот зарвавшийся правитель мира всея?!
Чем он думал, когда отправлял его женщину на такой эксперимент?
Чем, зачем… он просто это сделал.
Рэйнар Халлоран просто это сделал, потому что мог. А она… почему она ему ни о чем не сказала?
Сдавив виски, Бен заставил ворочающуюся внутри силу и ярость утихнуть, укутал уже спящую — он почувствовал, когда бессознательное перешло в сон — Аврору в покрывало и направился в ванную. Порез жгло и дергало, пока он его промывал: здесь явно понадобятся швы, пока же Бен просто залил его антисептиком и закрыл бинтами, найденными в аптечке. В этой же аптечке были противовоспалительные пластинки, и он налепил одну на запястье.
После чего вернулся в спальню.
Что бы там ни произошло, в этой исследовательской лаборатории, это явно произошло не просто так. Что еще выкинул Кроунгард? А главное, чем он спровоцировал Халлорана на такое?
Гадать можно было до бесконечности, поэтому он просто набрал один номер.
— Мило, — сообщил Ландерстерг, когда его выслушал.
Хотя за его «мило» могло скрываться что угодно, да и скрывалось. Услышать от Ландерстерга что-то в таком ключе было еще невероятнее, чем увидеть Аврору на сцене в роли отрицательной героини. Это означало только одно: правитель Ферверна в ярости, и в целом вполне объяснимо, почему. Кроунгард в прошлом использовал и его жену, которую хотел сделать ключевым узлом нейросети, чтобы с помощью нее направить озлобленных, разъяренных драконов на мирные города.
— Что ты собираешься делать дальше? — в этой фразе было уже гораздо больше спокойствия, хотя звенящие нотки в голосе Ландерстерга однозначно говорили о том, что он по-прежнему в своем ледяном гневе.
— Если честно, я собирался наведаться к Халлорану и взять его за то, чем он звенит на каждом Совете, но неожиданно мне в голову пришла идея получше.
Многозначительная тишина на другом конце мира однозначно говорила о том, что кое-кто заинтригован.
— Что бы там ни произошло с Кроунгардом, в его планы явно входило что-то после моей смерти. Мы можем очень долго пытаться это выяснить.
— А еще ты можешь умереть, — произнес Ландерстерг. — Тогда все произойдет гораздо быстрее.
Бен не ответил. Как-то так получилось, что из злейшего врага Ландерстерг превратился если не в друга, то в того, с кем он говорит в первую очередь в такой ситуации. Как это ни удивительно, но Торнгер понимал его на той самой неуловимой частоте, которая присуща именно друзьям. Списав свои мысли на послешоковое состоянии острой стрессовой ситуации, Бен хмыкнул. И ответил:
— Да.
  
Глава 28
 
Мериуж, Рагран
Аврора Этроу