Чпр 3 (СИ)

Все эти мысли отпечатываются в моем сознании, а в следующий миг я уже ловлю его улыбку. Он улыбается. С ума сойти! Вайдхэн улыбается. И когда? Именно сейчас, именно в такой момент!
— Я сказала что-то смешное? — интересуюсь я.
— Вовсе нет.
— Тогда что?
— Я подумал, что ты справишься, Аврора. Просто справишься, даже если я не вернусь. Ты уже справилась — когда родила и вырастила троих чудесных детей.
Это меня сейчас должно успокоить?
— Эй! — возмущенно кричу я, но Вайдхэн уже поднялся наверх, отдает последние приказы вальцгардам, а после в сопровождении двух идет к верхним лифтам. На них можно подняться прямо на верхнюю парковку и на крышу. Видимо, именно на крышу они и направляются, потому что я смутно представляю, каким будет его оборот.
Бросаюсь было за ними, но меня останавливают вальцгарды:
— Сожалеем, риам Этроу, но вам туда нельзя.
— Что значит — нельзя? Я его пара.
— Приказ риамера Вайдхэна.
Этот… риамер Вайдхэн даже со мной не попрощался.
— Тогда я пойду подышать свежим воздухом на балкон.
— Сожалеем.
— Вы издеваетесь?!
— Балконы закрыты, — поясняет вальцгард. — Во всем здании. Сейчас никто не сможет выйти подышать воздухом.
— Да почему?!
Не проходит, кажется, даже секунды, как мне становится понятно, почему. По ощущениям это не с чем сравнить. Похоже на вспышку или на взрыв звезды, или на то и другое вместе, потому что за окнами полыхает — и черное пламя расходится кольцами в стороны. Как волны. Мои глаза и реакции тела, очевидно, слегка запаздывают, потому что я замечаю, что все аэромагистрали перекрыты, на них нет ни единого флайса: там, куда эти волны могли бы дотянуться, а черное пламя мерцающим флером прокатывается вдоль здания, как активированная защита. Мощь, накрывшая нас, стирает и звуки, погружая комнату в звенящую тишину, и саму реальность. Воздух словно дрожит перед глазами. На миг я теряюсь в пространстве-времени, а когда прихожу в себя, вижу массивную черную тень и следом — дракона. Дракона невероятно красивого, закрывшего собой весь город: иссиня-черная чешуя, мощные крылья, черные шипы, и вот он уже взмывает ввысь и парит над Мериужем. Я, не отрываясь, смотрю ему вслед, пока он не превращается в едва различимую точку.
Пока не чувствую, как кто-то касается моей руки, ставших нечувствительными пальцев. Опускаю глаза: рядом стоит Лар, которого привезли пару часов назад. Дрим жмется к нему, жалобно повиркивая — она вообще ничего не понимает.
— Мам, — тихо спрашивает мой сын, — папа же найдет Роа и Риа?
Папа? Он назвал его папой?
Мне кажется, или я ослышалась? Или он имел в виду Элегарда? Конечно же он имел в виду Элегарда!
— Лар, папа пока не может приехать…
— Я про Черное пламя Раграна, мама, — неожиданно серьезно произносит мой сын, окончательно выбивая почву у меня из-под ног. Он что, все это время считал его отцом? В смысле, принимал его как отца? Как папу, который его бросил?
У меня начинает кружиться голова от этого осознания.
— Лар, пойдем к тебе, — говорю я. Такое точно не стоит обсуждать в присутствии посторонних.
Мы быстренько закрываемся у него в спальне, уютная просторная комната, которую подготовили к его приезду, сейчас выглядит так, будто он всегда здесь жил. Правда, я не успеваю удивиться, потому что мой сын вздыхает и говорит:
— Я помог няне разобрать вещи. Так проще справиться с волнением, мам.
Ох.
Это все, на что меня хватает, поэтому я даже не прогоняю Дрим, которая залезает на кровать, топчется на покрывале и, наконец, плюхается прямо поверх него, грустно вздыхая и выпуская струйки дыма из носа.
— Лар, драконенок, ты правда считаешь Бенгарна Вайдхэна папой?
— Конечно, — просто отвечает мой сын. — Он всегда будет моим папой. Он меня спас. Он меня научил, как важно быть внимательным к тебе и к тем, кто тебе дорог.
Это он сейчас про тот единственный разговор?
Я сажусь в кресло, стоящее у панорамного окна, Лар подбегает и забирается ко мне на колени. Он вообще не похож на других детей, Роа и Риа тоже меня любят… или любили, но надеюсь, что любят, и тем не менее именно Лар всегда умеет показать это так, что вышибает сразу. Навылет и в сердце.
 
— А еще он любит тебя, — добивает меня Лар, и я какое-то время просто сижу, прижимая к себе своего старшего.
Драконы, да сколько же ему было?! Как он может все это помнить? Как он может так…
— Лар, — пытаюсь восстановить справедливость я, — но ведь Элегард был с нами все это время. Он нам помогал, он делал все, что…
— Элегард папа для Роа и Риа. А Черное пламя Раграна — для меня. Но так даже лучше, мам. Мы не будем ревновать друг друга, и не придется папу делить. У нас у всех будут свои папы. Конечно, чтобы у каждого было по папе, нужен еще третий, но близнецы привыкли что у них все вместе, поэтому, думаю, они не будут ссориться.
Вот только третьего папы мне еще не хватало для полного счастья! Честно, я не представляю, смеяться мне или плакать, но Лар как минимум отвлек меня от происходящего. От того, что сейчас над городом Бен ищет наших детей, будучи драконом, от того, что над Мериужем драконы не появлялись с того самого кошмарного налета, и я понятия не имею, как это воспримут люди. О том, что Бен сейчас подставляется по всем фронтам, а двое малышей ускользнули от нас с такой легкостью, словно взрослые — это они, и сейчас они где-то там. В огромном городе, который совершенно не знают.
— Все так, Лар, — говорю я. — Конечно, Элегард может быть папой для Роа и Риа…
Не может.
— А Бенгарн Вайдхэн для тебя. Но мы все равно не сможем жить все вместе.
— Потому что папы не поделят тебя, да? — простодушно спрашивает мой сын, а потом добавляет: — Тогда Элегард может приходить к нам в гости, как приходил к тебе.
Я представляю себе эту картину, и мне становится дурно: вот мы сидим вшестером за столом, и Бен, мило улыбаясь, превращает Элегарда в горстку пепла на глазах у детей. Ну ладно, предположим, в горстку пепла он его не превратит, но я даже представлять не хочу, чем могут закончиться такие уютные «семейные» посиделки. Не считая всего того, что еще осталось неразрешенным.
У меня дергается смартфон: звук я отключила, но поставила сильную вибрацию, поэтому сейчас он прыгает, как радостная виари, в кармане моего худи. Я достаю его и вижу вызывающий номер — это мой агент.
— Привет, Айк, — говорю, одной рукой прижимая Лара к себе.
Но он уже выворачивается, спрыгивает с моих колен и на полном ходу несется к Дрим, с разбегу прыгает к ней на кровать.
— Аврора, это катастрофа, — говорит Айк. — С тобой хотят расторгнуть контракт. Мало того, что вылезла вся эта история, так ты еще пропустила три репетиции…
— Айк, у меня как бы здесь тоже не Зингспридские пляжи, — шиплю я.
— Да, я все понимаю, но…
— Но ты мой агент и должен представлять мои интересы. В твоих же интересах повернуть всю эту историю так, чтобы меня еще сильнее захотели в примы. — Мне надоело оправдываться, а еще мне надоели люди, которые начинают искать оправдание своему бездействию. — Завтра жду от тебя график гастролей, и буду думать, что с этим делать.
Я нажимаю отбой раньше, чем он ответит, смотрю на сына, который уселся верхом на Дрим, а та уже расправляет крылья. Столько времени прошло, а он все помнит. Не только он! Она тоже!
— Нет! — рыкаю я. — Никаких полетов.
— Риам Этроу! — стучат в дверь. — Риам Этроу!
Я кидаю строгий взгляд на виари, которая осторожно складывает крылья и многозначительный — на сына. После чего подхожу к двери и, касаясь панели, открываю ее.
— Риам Этроу, детей нашли. Их везут сюда, — докладывает он.
По ощущениям, я выдыхаю всю тяжесть мира.
— Пожалуйста, передайте риамеру Вайдхэну…
— Вряд ли у меня это получится, — вальцгард качает головой. — Он не возвращается.
— То есть как?
Спас детей — и по делам, в Ровермарк? Очень похоже на Бена. У меня даже разозлиться как следует не получается, потому что иртхан произносит: