Темное сердце (ЛП)

— Спрашивает она у неверного демона.
— Ты не неверующий, — сказала она с нежностью в глазах.
— Тебе здесь не место.
— И все же я здесь.
— Я не хочу, чтобы ты…
Остальное не выходило, слова застряли у меня в горле, когда какой-то адский огонь горел в моей груди. Боль. Так много боли. И я знаю, что это все потому, что я… ну, черт возьми, потому что я заботился о ней.
Она обхватила мое лицо обеими руками и приблизила свои губы к моим.
— Я собираюсь выйти на эту арену. И не важно, что за демон меня там ждет, я убью ее и отправлю ее душу в ад. Знаешь, почему я знаю, что это произойдет?
Я резко отрицательно покачал головой, все еще глядя в ее безбожно великолепные глаза, которые слегка затуманились моей сущностью. Серые завитки закрыли сине-фиолетовое, и это разозлило меня больше, чем я ожидал. Я ни разу не использовал на ней свою волю, и не собирался, но тот факт, что что-то омрачало ее совершенство, даже то, что было частью меня, теперь показалось мне… неправильным.
— Потому что я сражалась бок о бок с лучшими воинами неба и земли. И победила половину из них на поле боя. Потому что нет никакой возможности, чтобы эта демонесса сражалась и убивала такие существа, как я. Для этого требуется определенный навык, который я отточила до совершенства, — затем ее голос смягчился. — И потому, что это единственный способ, которым я могу вернуться к тебе.
Я со стоном прижался губами к ее губам, не в силах даже принять ее слова за реальность. Какая-то фантазия, которая была слишком недосягаема. Но я хотел этого. Хотел эту фантазию так сильно, что она разрывала что-то внутри меня. Потребность была жестоким существом, разрывающим мои внутренности и кричащим, чтобы насытиться.
Она. Аня. Она была всем, что могло остановить боль, остановить поток крови из раны, которую она сама нанесла.
За то, что казалось слишком коротким, я поцеловал ее, как любовник, пытаясь сказать то, что я чертовски боялся сказать ей в лицо. Что она что-то значит. Всё. Что я никогда не буду стоять и смотреть, ничего не делая. Поглаживая языком еще одно медленное скольжение, я отстранился от нее, слишком сильно сжимая ее челюсть.
— Если случится худшее. Если ты проиграешь, и она отправит твою душу в преисподнюю, я приду за тобой.
Она мило улыбнулась.
— Я знаю.
Еще один поцелуй, отстранение и еще больше кровотечения внутри меня.
Бах, бах, бах!
— Пора! — прорычал грубый голос с другой стороны двери.
Я вытащил ее кинжалы, положив рукояти в ее раскрытые ладони.
— Тогда плачьте и бойтесь, дураки. Я отпускаю гребаных «псов» войны.
Она отстранилась, выражение ее лица изменилось на сосредоточенное и стоическое, как у воина, которого я встретил в первый день в Дартмуре. Она всегда сохраняла определенное спокойствие — сосредоточенность, которая была настолько глубокой, что никто не мог сбить ее с курса. Это придало мне уверенности, чтобы, наконец, открыть дверь и позволить ей войти в коридор, где стояли два нижних демона-охранника, покрытые татуировками так сильно, пока не осталось ничего, кроме угольно-черного блеска их глаз. Без рубашек, но покрытые цепями, они выглядели как накачанные стероидами тупицы, которые, спотыкаясь, вышли из байкерского бара на соревнования по бодибилдингу. Хотя это типично. Высшие демоны, такие как Скаал, выбирали мускулистых людей, чтобы питаться эссенцией и держать их в рабстве. Однажды я сделал тоже самое в Новом Орлеане. Эта версия меня ощущалась миллион лет назад.
Лохматый блондин почтительно кивнул.
— Владельцы сидят наверху, милорд. — Он кивнул в сторону винтовой каменной лестницы.
Прищурившись, я наблюдал, как они сопровождают Аню к дребезжащему до костей грохоту — жесткая музыка смешивалась с мрачным смехом и криками демонов. Она шла длинными, уверенными шагами с прямой спиной. Это моя девочка.
Не теряя ни секунды, я поднялся по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, не обращая внимания на ниши с черепами и железными головами драконов, обращенными вверх с факелами, установленными в их ртах.
 
Это место. Могут ли они быть более стереотипными? Эта боевая яма была отсеком подземных катакомб под Кремлем. Вероятно, ее выкопал сам Иван Грозный и вымазал кровью своих жертв. Одним из них был его собственный первенец, наследник трона. В воздухе пахло угрозой.
На балконе с черными стенами, высоко поднятом, как Цезарь на гладиаторских играх, сидел Скаал на центральном помосте. Рядом расположились еще больше его тупоголовых охранников на страже. Надя справа, рядом с ней пустое место и три демона в джинсах и коже слева. Один из них был высшим демоном, сила, пульсирующая от него, трещала в воздухе. Высший демон со своим зверем на переднем плане.
Быстрый взгляд, брошенный на меня, когда я сел рядом с Надей, подтвердил мои подозрения. У него были клыки, сверху и снизу. Он прищурил змеиные желтые глаза, печальная попытка запугать меня.
Я послал волну силы в ответ, давая ему понять, что чувствую к нему громко и ясно, не говоря ни слова. Никто меня не запугивает, ублюдок.
Теперь меня пугало только одно.
С этой пронзительной мыслью музыка оборвалась. Скаал встал со своего железного трона и шагнул вперед, чтобы поговорить со своим амфитеатром, полным одетых в черное, полуобнаженных, полубезумных, клыкастых, рогатых и проклятых демонов. Раздался рев. Скаал был очень любим небесными ненавистниками. И все же он помог Наде избежать порабощения Лизабет, если она действительно была рабыней. Она ведь так и не сказала, правда? И теперь он помог нам, прекрасно зная, что наши планы с Лизабет были отнюдь не добрыми.
Демоны служили себе лучше всего, предлагая услуги и информацию за твердую плату. Скаал ничего не просил взамен. Ничего, кроме благодарности ведьмы. Я посмотрел направо, ее холодное выражение лица было приковано к грязной яме внизу. Я считал себя аномалией. Редкий предатель, который показал пальцем на Ад и жил с унизительными, одинокими, как черт, последствиями. Надя была другой. Как и Скаал, хотя он все еще был в игре.
Наклонившись вправо, я пробормотал:
— Ты здесь в безопасности?
Ее спокойное выражение лица не изменилось.
— Здесь я всегда в безопасности. Скаал правит железным кулаком.
— Значит, ты его женщина.
Ее глаза метнулись к коленям, она уставилась на свой белый плащ.
— Нет. Но он все еще защищает меня.
Прогремел голос Скаала, когда он раскрыл объятия.
— Добро пожаловать, моя орда.
Они реагировали, как слюнявые собаки на своего хозяина, вскакивая со своих мест в восхищении, желая, чтобы он погладил их. Он поднял палец, и они замолчали.
— Сегодня у нас особое угощение.
Он сделал эффектную паузу. Это сработало. Я видел, как они наклонились вперед, ожидая каждого его слова.
— Из чертогов нашего врага я даю вам славную… Аню. Ангела Милосердия! И Богиню наших снов!
Она шагнула через темную арку, распахнув свои великолепные крылья, и пересекла пол ямы прямо к железным прутьям, которые тянулись от пола до потолка пещеры.
Христос. Орда обезумела. Дикая. Помешенная. Толпа. Животные, которые неистовали, крича, шипя от ненависти и похоти.
Аня стояла и смотрела. Такая потрясающая в своей абсолютной красоте. Невозмутимо. Нетронутая. Непоколебимая. Она покрутила клинки зеркальным движением обоих запястий, намеренно сжимая кулаки на рукоятях. Крепко хлопнув крыльями, она повернулась к ним спиной и уставилась на второй вход в арку. Отвернулась, как будто они не имели значения. Как будто они были назойливыми насекомыми, жужжащими над ее плечом. Как будто они не жаждущая крови демоническая толпа, хотевшая разорвать ее плоть на крошечные, мельчайшие кусочки.
Боже мой, я был влюблен в нее.
Я никогда в жизни никого и ничего не любил. Ни разу с того момента. Только дурак привязывается к другому существу в этом мрачном, бессердечном мире. Потеряв конечность, глаз и душу, можно было подумать, что я усвоил урок. Но нет, теперь ничто не могло защитить мое маленькое печальное сердце. Не тогда, когда эта богиня стояла внизу, в этой адской яме, практически смеясь над их лихорадочной ненавистью, ожидая своего шанса пролить кровь и показать им, как на самом деле выглядит воин.