Сёрфер. Запах шторма (СИ)

— Ах, да. Пардон! — тут же признаёт свою оплошность Игорь.
— Так в какой же части тела ты ранимый? — интересуюсь снова, не в силах придумать сейчас ничего путного на тему Питера, и чтобы как-то отвлечь себя от внутренних переживаний.
— В сердце, детка. Все мы ранимые только в одной части тела — в сердце.
— Хммм… — махом допиваю остатки коньяка в бокале.
— Ещё будешь?
— Буду!
Брюнет подзывает официанта и просит принести еще сто барышне и себе. Здесь принято отдавать деньги за выпивку сразу. Поэтому, когда тот приносит заказанное, я тянусь в маленькую поясную сумку за деньгами, но мою руку тут же останавливает ладонь Игоря.
— Позволишь угостить тебя?
— Спасибо, не надо!
Он не убирает ладонь, повторяя свою просьбу взглядом.
— Я серьёзно! Нет! — настаиваю с нажимом в голосе.
Он с разочарованным вздохом убирает руку, и я расплачиваюсь с официантом. Беру бокал и принимаюсь греть его в ладонях.
— Упрямая! — громко бурчит себе под нос.
— Брось попытки, петербуржец. Я тебя не зря предупреждал, — ехидничает Слава и приобнимает меня по-дружески за плечи, — Вот скажи мне, Олька — где ты пропадала эти два дня?
— Соскучился? — с добродушной улыбкой кошусь на него я.
— А то! Мы с тобой ещё не станцевали зажигательно в этот заезд на одной из местных дискотек. Не порядок! — восклицает, и чувствуется, что эта эмоция идёт прямо из глубины души.
Сразу вспоминаю наш зажигательный танец в прошлый приезд, когда подвыпивший Вячеслав Александрович, довольно скоординировано и точно отплясывал со мной нечто вроде танго. Но на попытке сделать красивый финальный выпад что-то пошло не так. Я не успела ничего понять и среагировать, как оказалась лежащей на полу танцпола, придавленная сверху телом незадачливого партнера. Первым делом осознавая, что его ладони находятся под моей головой и я только что мягко спружинила затылком на них. И эта быстрая реакция явно спасла меня как минимум от сотрясения мозга.
— Станцуем, если больше не будешь ронять меня на пол.
— Вот я так и знал, что ты сейчас мне это припомнишь!
— Ладно-ладно! Голову мою сберёг. Успел-таки среагировать, — смеюсь я.
— Я всегда берегу женщин. Особенно таких партнёрш по танцам! — хохочет в ответ он, целует меня в щёку, и я замечаю мимоходом, как Кир махом выпивает свою порцию коньяка за барной стойкой и закуривает.
Внутри тут же расцветает мрачное удовлетворение.
Так тебе! Думай там себе что хочешь. Каждый всё воспринимает в меру своей испорченности.
— А со мной потанцуешь? — всё-таки встревает в наш диалог Игорь.
— А ты умеешь?
— Не очень. Но ты же меня научишь?
— Из меня хреновый учитель, Игорь, — отнекиваюсь, и замечая, как он горестно сдвигает брови, добавляю, — Правда.
— Угу. Все лжецы всегда добавляют «Правда» или «Честно», когда пытаются соврать, — поджав губы, изрекает брюнет.
— Да ладно тебе! Из меня правда плохой учитель. Честно-честно! Не заставляй только сейчас клясться мамой, — мягко улыбаюсь ему я.
— Не буду, — усмехается, — Твоё здоровье!
Ударяет своим бокалом о мой, и вливает в себя почти всю порцию коньяка.
— Твоё! — поднимаю в его сторону бокал и медленно отпиваю пару маленьких глотков с наслаждением отмечая, как крепкая, ароматная жидкость растекается по горлу вниз, оставляя приятное виноградное послевкусие.
— Я вчера была на Клемухе и каталась на параплане, Слав, — возвращаюсь к нашему диалогу со старым приятелем.
— Ого! Ты же вроде боишься высоты, насколько я помню?
— Боялась. Но, знаешь, оказалось — зря. Мне было совсем не страшно. Хотя полёт получился очень экстремальный!
— Как это?
— Да вот.
Принимаюсь рассказывать о своём головокружительном полёте, замечая, как к моему рассказу начинают прислушиваться остальные люди за столом. К концу повествования все они молча, внимательно слушают. Опуская не нужные подробности, с кем я там была, заканчиваю рассказ тостом парапланериста в Парабаре.
— Так давайте же выпьем за то, чтобы орлы не падали, а бараны не летали! — восклицаю громко и кидаю на Кира красноречивый взгляд.
 
В ответ он только глубоко затягивается и выпускает плотный дым вниз не только изо рта, но и из ноздрей. И этот дым медленно окутывает его фигуру.
«Сейчас свалит отсюда!» — мелькает следом мрачная мысль.
Но, нет. Он только заказывает ещё одну порцию коньяка и остаётся на месте, продолжая наблюдать.
Пары алкоголя немного ударяют мне в голову. Понимаю, что могу легко демонстративно уйти отсюда пару минут спустя в сопровождении Игоря. Только мне совсем не хочется. И ещё понимаю, что делать этого вовсе не стоит. Пусть я и не позволю потом брюнету перейти со мной ещё ближе на «ты», только Кир уже этого не узнает, а выглядеть всё будет слишком красноречиво.
Это дешёвая месть. А я не хочу разочаровывать не только его, но и себя подобным представлением.
***
После моего тоста пытливый Андрей с противоположного конца стола интересуется, каким же ветром меня таки занесло на Клемуху, да ещё сподобило полететь на параплане.
— Понимаешь, иногда некоторые люди благотворно влияют на нас своей категоричностью. И тогда мы совершаем не свойственные нам ранее поступки. Стремимся доказать себе и им, что мы лучше и сильнее, чем о нас успели сделать выводы, — достаточно громко, чтобы было слышно не только ему, произношу я, — А иногда, те же люди влияют на нас разрушительно. И тогда, единственный способ показать им всю глубину их ошибки — заявить об этом, уйти и оставить их наедине со своими мыслями.
Подношу ладонь к лицу, прикрывая глаза. Сквозь пальцы и пряди волос, наблюдаю за реакцией Кира. Он облокачивается на стойку и, прикрыв губы полусогнутыми пальцами, продолжает сверлить меня взглядом.
— О как! Кто это на тебя успел повлиять так категорично и разрушительно за эти два дня? Покажи мне — я с ним разберусь.
— Да так, было дело. Не надо, уже не важно.
Мой взгляд украдкой в сторону бара явно подмечает Игорь, потому что тут же тихо и глубокомысленно произносит, чуть склонившись ко мне.
— Молодые парни все как один — глупые и горячие. Им надо ещё дорасти до серьёзных отношений и ответственности за свои поступки.
— Это зависит не от возраста, а от склада характера, наличия мозгов и опыта, — уверенно парирую я, — И если следовать твоей логике, тогда это и к молодым девушкам относится.
— Хммм. Если следовать твоей — к тебе это не относится. И с мозгами у тебя всё в порядке. Не по возрасту. Сколько тебе? Двадцать?
— Двадцать пять. И ты ошибаешься. Я как раз горячая и до сих пор бываю наивная. Но, быстро учусь на ошибках и делаю выводы.
— Вот в этом — не сомневаюсь. Молодец! И, знаешь что? — он наклоняется ещё ближе, меня обдаёт смесью запаха алкоголя и его дыхания, и этот запах мне не нравится.
— Что?
— Думаю, тебе не помешает близкое знакомство со взрослым, опытным мужчиной. Для более интенсивного и развивающего развития.
— Мне это не нужно, — слегка морщусь я, отодвигаясь.
— Да брось! Ты просто сильно обижена. Чувствуется по твоим агрессивным выпадам. Но не стоит всех мужчин грести под одну гребёнку.
— Мне это не нужно! — повторяю с нажимом.
— Это нужно всем. Просто расслабься! Ты же на отдыхе. — снова придвигается ко мне он и кладёт ладонь на мою руку на столе.
Убираю её под стол.
«Hange looze! Просто — расслабься!» — немедленно вызывают во мне яркое воспоминание и не менее мощный внутренний протест эти слова.
— Я Сказала Мне Это Не Надо! — с расстановкой и металлическими нотками отчеканиваю я и встаю, намереваясь пересесть подальше от назойливого собеседника.
 
Но он хватает меня под локоть, вскакивает и резко тянет назад, с хриплым шипением, напоминающим змеиное.
— Ой, да перестань! Все вы так говорите, пока вам основательно не вставишь промеж ног!