Бывшие (СИ)

Меня раздирает на куски от бешеного обладания своей женщиной. В моих руках. Моя. Полностью, до самого дна.
Так я хочу. Так мы оба хотим. Всё, как раньше. Мы такие же. Чувства те же. Ничего не изменилось, стало ярче, острее.
Долгое воздержание сносит нас в чёрную дыру. Я её сожрать готов, потому что мне мало. Как я и сказал, всегда было и будет мало.
Громкий вскрик Лизы и мой горячий выброс завершает неистовый акт, уносящий нас в необузданный оргазм. Теперь падаю на кровать, утягивая её за собой.
Прижимаю, бьющееся в лихорадочном оргазме тело. Нахожу её губы, собирая стоны Лизы в себя.
Кажется, так, как сейчас, я никогда не был счастлив. Медленно затихаем, выравнивая сбившееся дыхание.
Влажные, разгорячённые и довольные нежимся в объятиях друг друга.
- Прости меня, Лиза, - вырывается неожиданно. Мне нужно ей сказать, иначе сойду с ума от сожалений. – Прости за каждое моё слово, сказанное тогда. За эти чёртовы обвинения. За то, что был слеп. Не слышал тебя, не желал слышать, ослеплённый яростью. Когда увидел эти фотографии, меня смело в бешенстве. Я лишь на секунду представил, что это правда… Чуть не сдох от осознания, что ты была с другим мужчиной. Изменила… - поднимает на меня глаза, в которых стоят слёзы, готовые скатиться по щекам. – А когда рассмотрел… когда нашёл в себе силы рассмотреть каждый снимок, дотошно вглядываясь в каждую деталь, понял, что на фото кто угодно, только не ты. Но было слишком поздно. Ты уже исчезла, сбежала от меня… - Прижимаю её крепче, почти до хруста сжимаю в тесных объятиях. – Я знаю, что моё «прости» ничего не исправит. Не вернёт три года порознь. Нас не вернёт. Но мне нужно сказать, чтобы ты знала, какой я чёртов кретин.
Лиза молчит. Но обнимает, уткнувшись носиком в мою шею. Думает, что сказать? Или обдумывает, насколько далеко меня послать со своими запоздалыми извинениями?
- Кто дал тебе эти фотографии? – сдавленный голос в мою шею.
- Антон, - отвечаю на автомате.
- А кто их дал ему?
- Не знаю…
Неожиданно осеняет. И правда, я не спросил, откуда у моего друга эти фото. За три года ни разу не задался этим вопросом, не поинтересовался.
Закрываю глаза, вспоминая события того дня. Антон просто пришёл ко мне. Вручил конверт, сопроводив фразой: «Вот, смотри. Это для тебя».
А дальше провал, потому что уже после первого фото глаза заволокло пеленой ярости. Я себя не видел. Всё стало мутным и чужим. Меня сжигало дикой ненавистью к Лизе. Я рвал и метал. Возможно, Антон говорил что-то ещё, но я не слышал. В голове пульсировала только одна мысль – увидеть Лизу.
- Серёжа…
- А, - выныриваю из воспоминаний. – Лиза, я не знаю, кто их ему дал, - признаю, всё признаю. Бессмысленно врать, тем более сейчас.
- Я думаю, твой отец. Наш с ним разговор не возымел на меня предполагаемого эффекта. Он придумал другой способ, чтобы убрать меня из твоей жизни.
В её глазах плещется спокойствие. Я предполагал, что мы будем безудержно орать друг на друга, разгромив квартиру в щепки. Но нет. Видимо, мы учимся быть цивилизованными.
- Что он тебе предложил? – Я три года не знал, что отец желал избавиться от Лизы. Он ни разу не упомянул об этом.
- Десять миллионов отступных, чтобы я исчезла и больше не появлялась на твоём пути. - Прячет взгляд, видимо, возвращаясь к дерьмовым воспоминаниям. Тогда, три года назад моё окружение постаралось на славу, желая избавиться от моей женщины.
- Ты взяла деньги? – Скользит по мне взглядом, будто заточенным лезвием.
Не взяла. Не могла. Знаю, что моя Лиза не ведётся на деньги, имея в приоритетах нечто другое. Для неё был важен лишь я.
- Именно поэтому появились те фото. Если бы я согласилась взять предложенную сумму, твой отец не пошёл бы дальше.
Лихорадочно бегающий взгляд и растерянность Лизы, отчётливо говорит мне, что было что-то ещё. То, о чём она не желает упоминать. Слишком хорошо я её знаю. Изучил за тот год, что мы были вместе.
Подхватываю её подбородок пальцами, заглядывая в глаза.
- Было что-то ещё? Что ещё он говорил?
 
- Что я безродная девка без денег и возможностей. Не могу, не имею права быть с тобой рядом. Не ровня Трояновым. Чужая. - Подскакивает, обхватывает колени, сжимаясь в комочек. – Ты наиграешься и выкинешь меня, как ненужную, надоевшую игрушку.
Тяну на себя. Сопротивляется, скидывая мои ладони. Но я дёргаю, укладывая Лизу рядом. Накрываю собой, ограждая от всего мира в себе. Впитываю каждый судорожный вздох.
Сильная. Невероятно сильная девочка. Готова к любой битве, даже если точно знает, что проиграет. Но именно от такой без ума. Особенная. Не просто на время. Насовсем во мне.
- Ты не игрушка. Ты для меня всё, Лиза. Если не простишь, не сможешь – я пойму. Но мне нужно было всё это сказать. Пусть сейчас, пусть слишком поздно, но так необходимо.
Лиза молчит. Болезненный взгляд изучает моё лицо. Прикасается мягко, проводит пальчиками по моему лицу, очерчивая губы, будто заново изучает, принимает. Ей нужно время. «Нам» нужно время.
Слишком глубокие раны мы нанесли друг другу. Всё живое, зудящее, болезненное. Так просто не сшить.
- Я скучала… - два слова, но и они дались ей непросто.
Лишь слегка прикасается своими губами к моим. Почти невесомо, но это касание пронизывает. Снова разжигает пламя желания.
Поднимаюсь, подхватывая её на руки.
- Серёжа, куда?
- В душ. Ты же хотела в душ? – Кивает. – А потом продолжим.
  
Глава 10
 
Лиза
Остываю под охлаждающими струями воды. Сергей медленно поглаживает моё тело ладонями, кажется, не пропуская ни одного местечка.
Таю от прикосновений. Скучала. Не просто скучала – изнывала по нему, изводила себя скулящими стонами в ожидании. Так только с ним. До беспамятства и потери рассудка. До агонии, в которой я готова биться непрерывно.
Горячо. Алчно. Невыносимо.
Каждое его слово имеет смысл. Мне нужно было его «прости», жизненно необходимо. Словно, произнеся это, Троянов дал мне возможность дышать, сбросив всю накопившуюся ненависть. Стало легко.
Понял. Признал. Изводил себя виной всё это время, совершив ошибку. Его собственная агония, истязающая долгих три года. Мы измучены ненавистью и страданиями. Души болезненно хрипят, захлёбываясь безысходностью.
Как быть дальше? И вообще – быть? Вместе? Или всё же не суждено? Не так. Не мы. Не получится.
Сказала про деньги и оскорбления, умолчав лишь об одном – Соня. Троянов-старший требовал сделать аборт, угрожал, сыпал обвинениями на ещё не родившегося ребёнка. Уничтожал меня каждым словом, причиняя боль, запугивая, обвиняя в стремлении разрушить жизнь его сына.
Но пока Сергею об этом знать не стоит. Не сейчас. Возможно, позже, когда ему станет известно о Соне. Если станет…
Не могу анализировать, когда он рядом. Так близко. Мы слишком долго ждали, чтобы бессмысленно тратить время на несвоевременные мысли. Я его ждала. Иногда просыпалась в холодном поту и пульсацией между ног, вспоминая его в себе и всю дикость, что мы творили в постели. Хотелось лезть на стену, осознавая, что Сергей не рядом и, возможно, никогда не будет.
И сейчас, стоя под стекающими каплями, ощущаю, как трепетно водит ладонями по моему телу и готова скулить от нежности, которая впитывается в меня с каждым его движением.
Понимаю, что мы снова заводимся, когда его пальцы скользят между моих ног, раздвигая складочки. Изводит меня круговыми движениями, словно закручивающаяся спираль, затягивая напряжение и выкручивая на максимум.
Рвано выдыхаю, когда Троянов пробирается дальше, обводит лоно плавными движениями, почти проникая, но тут же лишая своих прикосновений.
 
Вода пропадает, а моё тело накрывает большое полотенце, вызывая недоумение.
- Троянов, - останавливаю, желая продолжения. – Я хочу ещё!
- Что, давно никто не имел? – Обхватывает ладонью моё лицо.
- Так, как ты – никто!