Песня длиною в жизнь

— Я так счастлива с тобой, дорогой, — неожиданно сказала Эдит. Она упала обратно на подушки и протянула руки к Иву. — Вот почему я хочу, чтобы все остальные люди тоже были счастливы. Я пригласила их всех.
— Малышка опрокидывала одну за одной, — заметила Симона. — Это было очень забавно.
— Ты пропила три тысячи франков? — уточнил Ив голосом, лишенным всякого выражения.
— Не совсем. Мы же купили перчатки, — усмехнулась Эдит.
— Ты что, с ума сошла? — взревел он. — Как ты можешь так поступать? Ты выбрасываешь деньги на ветер. Это безответственно. Ты станешь нищей, если…
Она проигнорировала все его упреки, лишь игриво поглаживая его пальцами.
— Все это так неважно. Иди ко мне, дорогой, и сделай нас счастливыми.
— Я запретил тебе бесцельно тратить деньги!
Слово «запретил» задело в голове Эдит какую-то струну и заставило ее мысли поменять направление. По крайней мере, она немного протрезвела, и на смену хмельному веселью пришла злость. Взмахнув в воздухе ногами, она вскочила с постели.
— Что ты о себе воображаешь? — выкрикнула она. Ее голос задрожал и стал совсем низким. — Это мои деньги, и ты не можешь мне запрещать. Это не твое дело!
Ив сжал кулаки, словно хотел ее ударить, но с трудом совладал с собой. Он открыл рот, но не произнес ни звука. После долгого взгляда, злого, как проклятье, он без дальнейших комментариев повернулся и выбежал вон. Дверь с грохотом захлопнулась. На мгновение в комнате стало так тихо, что можно было бы услышать, как падают с дерева листья. Через некоторое время Симона произнесла:
— Кажется, он ушел.
«Боже мой, — подумала Эдит, — что я сказала?» Она закрыла лицо руками, когда поняла, как сильно она хочет присутствовать в жизни Ива. Деньги не были чем-то значимым, чем-то, что могло их разлучить. Счастье, которое они оба чувствовали, будучи вместе, значило гораздо больше, чем какие-то несколько тысяч франков. Слезы потоками текли по щекам. Ее пальцы стали мокрыми. В то же время Эдит ощущала тошноту и головокружение. Алкоголь плохо сочетается с нервным возбуждением.
Она не сняла, а сбросила пальто. Оно упало на пол, где и осталось лежать. Затем она разулась и побежала обратно к кровати. Эдит плакала так, что не могла остановиться. А когда она упала на подушки, на которых все еще был виден отпечаток головы Ива, плач перешел в рыдания.
— Не грусти, — Симона села на край кровати и погладила Эдит по волосам. Этот жест до боли напомнил ей Ива.
Рука Эдит дернулась и отбросила руку подруги.
— Оставь! Оставь меня в покое! Просто оставь меня в покое!
Она уткнулась лицом в постель, от которой пахло Ивом. Симона встала, но Эдит не обратила внимания на то, куда пошла подруга. Ей было все равно. Нет, не совсем все равно. Но сейчас это неважно. Важен был только Ив. Мужчина, которого она любила. Мужчина, который ее бросил. От этой мысли она заплакала еще сильнее. Снова хлопнула комнатная дверь, и она подумала, что со стороны Симоны будет просто подло прийти к ней.
— В рубашке и штанах на улице слишком холодно. С тобой теплее. Эдит, ты мне нужна.
Она подняла ужасно отяжелевшую голову и почувствовала, как ее пронзила острая боль. Алкоголь и ссоры сочетаются очень плохо, но алкоголь и слезы — это уже просто катастрофа. Она вытерла глаза, пытаясь остановить вертящуюся перед ней карусель.
— Ив. — пробормотала она. Произнося его имя, она пыталась убедиться, что он действительно вернулся.
— Эдит, дорогая, моя любовь, — он сел рядом с ней и притянул ее к себе. — Ты — моя жизнь. Я не хочу с тобой ссориться. Я хочу быть счастливым с тобой.
— Да, — прошептала она сквозь слезы. — Да.
А еще она подумала, что ничто так не очищает воздух, как сильная гроза.
Потом они поцеловались.
 ГЛАВА 2 
 
— Подожди, Эдит! — окликнул Луи.
Она шла через «Мейфейр» и удивленно остановилась рядом с ним. Ее импресарио расположился возле бара, привалившись к колонне. В каждой руке у него было по бокалу шампанского. Ей показалось, что он ждал момента, чтобы застать ее одну. По-видимому, он наблюдал, пока она проходила через ряды своих гостей, улыбаясь, болтая, знакомя их с Ивом и излучая очарование. Вечер получился удачным, и она уже не раз мысленно похлопала себя по плечу за идею устроить этот прием. Когда Луи заговорил с ней и протянул бокал, она с благодарностью согласилась сделать небольшую паузу.
 
— Я не слишком устала, — сказала она с улыбкой. — Но осмелюсь предположить, что четыре недели в «Л’Этуаль» должны быть распроданы. Не делай такое лицо, Лулу, все получается просто здорово.
— Я думал совсем не об этом. Я не сомневаюсь в успехе, который вас ждет. — Он покачал головой. — Ты видела Ива сегодня вечером?
— Естественно. Я и сейчас продолжаю смотреть на него.
Она засмеялась, ее глаза блуждали по толпе. Она нашла его в окружении представителей прессы. Высокая фигура Ива всегда и сразу бросалась в глаза, он наполнял комнату своим присутствием и заставлял ее гордиться им. «Этот человек принадлежит мне, — подумала она, — мне одной». Обращаясь к своему импресарио, она добавила:
— Наша новая звезда хорошо выглядит, не так ли?
— Вот в этом все и дело. Он пользуется большим вниманием. Ты не должна отдавать ему слишком много места в своей программе.
— Ах, Лулу, что это значит? Ты же знаешь, что мы сделаем все то же самое, что уже опробовали в турне по югу. Но теперь все получится. Я в этом совершенно уверена. Ив великолепен, и после сегодняшнего вечера никто больше не будет ждать его одетым в туфли для степа и с американскими песенками. Люди уже в курсе.
Она лукаво усмехнулась и подняла бокал, чтобы выпить за ожидаемый успех.
Некоторое время Луи не отвечал ей. Он наблюдал за окружающими, явно погруженный в свои мысли, прислушиваясь к шуму, звукам голосов, смеху и звону бокалов. Прежде чем что-то сказать, он снова покачал головой:
— Если все будет так продолжаться, он станет опасным для тебя, Эдит.
— Ах вот оно что! Я очень хочу, чтобы талант Ива раскрылся и он сделал карьеру, которой заслуживает. — Она легко коснулась руки Луи. — Монстр, который пожрет Пиаф, еще не родился. Не бойся.
— Кто еще не родился? — послышался знакомый мужской голос у нее за спиной.
— Анри! — Эдит потянулась навстречу Конте, но при этом так быстро повернула голову, что ему пришлось коснуться губами ее щеки, хотя он явно намеревался поцеловать ее в губы.
— Малышка считает, что мужчина, который мог бы стать для нее опасным, еще не родился, — произнес Луи.
Анри блуждал взглядом по ее сияющему лицу.
— До сих пор я знал только целую кучу мужчин, для которых сама Эдит опасна. Включая меня самого. — Его тон был слишком серьезен для этого веселого мероприятия, а взгляд слишком печален. — Я скучаю по тебе, — тихо добавил он.
— Я всегда буду рядом с тобой. — Она улыбнулась ему. — Только уже не так, как раньше.
— Друзья, — проворчал он. — Знаю. Когда я вспоминаю, что был тем человеком, который познакомил тебя с Ивом Монтаном… Это несправедливо!
Его так откровенно демонстрируемые грусть и ревность тронули Эдит. Она не хотела напоминать Анри, что точно так же несправедливо было кормить ее обещаниями. В конце концов, он был не один, у него была Дорис.
— Мы навсегда останемся друзьями, — сказала она со всей искренностью, на которую была способна. — Как я вообще могу обойтись без тебя? Ты пишешь такие прекрасные тексты.
Анри улыбнулся и поклонился ей с преувеличенным почтением.
— Я только что встретил у двери Жака Превера. Хочешь сменить стиль и начать петь интеллектуальные шансоны?
— Чушь. Нет. Однако, — Эдит задумчиво склонила голову, — я прочитала его стихотворение об увядании осенних листьев, которое мне очень понравилось. Сейчас у меня уже есть программа, и она остается без изменения. Я уже объяснила это Лулу.
Мельком взглянув в сторону, она заметила агента Ива, который в стороне от всех разговаривал с режиссером Марселем Блистеном[66]. Эдит кивком указала Луи на обоих.