Код "Уран" / Цитадель (СИ)

— Что это была за чума? — Рик многозначительно переглянулся с Майей, которая когда-то рассказывала ему о болезни, поразившей жителей Термополиса.
К Парижу подошел помощник и быстро шепнул что-то на ухо. На долю секунды лицо Председателя накрыла тень, но он быстро взял себя в руки и кивнул.
— Мы не знаем точно, что произошло, потому что после чумы во всем мире начался хаос. Никто не документировал происходящее. Нашим историкам известно: никто не придал эпидемии значения, пока болезнь не охватила человечество, словно пожар. Когда поняли всю серьезность положения, было слишком поздно. Инфекция поражала человеческий мозг и уничтожала нейроны — мозговые клетки, превращая людей в тупых животных. Кто-то умирал сразу, другие мучились от нестерпимой боли. Считалось, что болезнь заразна, но как передается вирус, выяснить не удавалось. По всему миру ввели карантин, но это не помогло. На исследования требовалось время, которого не было. Вскоре больные появились и здесь. Их становилось больше с каждым днем, пока болезнь не начала распространяться по секторам. Тогда Президент Термополиса принял решение — закрыть башню и ввести жесткий карантин по всем секторам. Эпидемия вроде бы приостановилась, но потом вспыхнула с новой силой. Это было страшное время. Обезумевшие больные метались по коридорам, не зная, как унять боль. Они кидались на здоровых, крушили все, что попадалось под руку. Это были животные — дикие, злобные, бешеные звери.
Правительство Термополиса пошло на отчаянные меры — изоляцию секторов. Были перекрыты все пути сообщений. Люди общались между собой по внутренней связи. Долго так продолжаться не могло. Потом вспыхнули мятежи. Секторы выходили из-под контроля. В одних считали, что надо выбираться наружу, другие прекратили общение и отключили связь. Третьи провозглашали собственную независимость и винили во всех бедах соседей.
Париж говорил все это, глядя на голограмму башни над столом. Затем повернулся и закончил рассказ:
— Общество Термополиса распалось на фракции. Всюду царил страх перед чумой. Выжившие долгое время боялись выходить наружу. Каждый сектор выживал как мог. Нам повезло чуть больше — у нас есть энергетические установки и автономный цикл жизнеобеспечения. Наверно, это и спасло нам жизнь.
— Чума отступила? — с напряжением выдохнула Майя.
— Она исчезла. Последний больной умер много столетий назад. И мы молимся, чтобы такого не повторилось. — Париж взглянул на Рика. — Вы хотели осмотреть центр управления. Вот он. Я с радостью отвечу на любой вопрос.
Рик смотрел в зал, мигавший огоньками контрольных панелей и мониторов. Их путешествие закончилось, здесь и сейчас. Оставалось сделать последний шаг.
— Нам говорили, что сюда невозможно попасть. Что эон надежно защищен.
— Это так.
— Зачем? — уточнил Рик. — Я хочу сказать, к чему отгораживаться от остального мира, если чума давно прошла?
— Может быть затем, чтобы сохранить остатки разумной расы, — сказал Париж. — Система существует и стабильна.
— Но ведь внизу тоже живут люди, и не все из них — чудовища.
— Совершенно верно. И они — тоже часть системы.
— Я не понимаю…
— О боги! — Майя прикрыло рот ладонью.
— Кажется, милая Майя Каппа догадалась раньше тебя, — произнес Париж с грустной улыбкой. — Она — умная девушка.
Возникла пауза, в которой кто-то из операторов отчетливо произнес:
— Сектор Тета. Угроза прорыва магистрального трубопровода, вероятность семьдесят процентов. Автоматика работает в штатном режиме. Техников прошу проконтролировать ситуацию и доложить.
— Не будем им мешать, — предложил Париж и направился к лифту.
Рик с Майей последовали за ним.
— Председатель, я не… — начал было Рик.
— Дорогой Рик Омикрон, — Париж резко обернулся, впервые повысив голос. — За последние сутки вашего пребывания здесь ты ни разу не поинтересовался тем, чем задался бы любой нормальный человек на твоем месте. Милая Майя вежлива, потому что отводит тебе ведущую роль, иначе она бы давно спросила, откуда я знаю ваши имена, почему я собственно зовусь Председателем и где председательствую.
 
Они вошли в лифт, Париж нажал на кнопку и продолжил:
— Этот вопрос напрямую связан с другим, который так тебя мучает. И если тебе трудно свести воедино все факты, то кое-какая наглядная демонстрация точно должна помочь. Пока мы спускаемся в зал совещаний, отвечу на не заданный вопрос. Я — Председатель Правительства Термополиса, вероятно, последнего государства на Земле. Наше маленькое общество сумело не просто выжить в хаосе забвения, оно сохранило свои знания и культуру предков, чтобы пронести их сквозь темное настоящее в светлое будущее. И в этом заслуга Правительства, которое создало на руинах прошлого новую систему контроля, позволившую нам сохранить остатки человечества, — он сжал руку в кулак, — вместе.
Лифт быстро доставил их к выходу в просторную комнату — холл, предварявший круглый зал с зеркальными стенами и потолком, и большим овальным столом, за которым сидели люди. Париж не повел Рика с Майей туда; они проследовали по коридору вокруг зала и поднялись на небольшое возвышение, выводившее на балкон. С него можно было хорошо наблюдать за всеми сидящими за столом.
— Рик, Майя, — громко и четко сказал Париж, — присутствующие в зале нас не слышат и не видят.
Рик глянул на лица внизу и напряженно вцепился руками в поручни ограждения.
За столом сидели семеро. Один — во главе, как бы подчеркивая свою значимость среди присутствующих, которые перебрасывались между собой короткими фразами. Он был одет в белое, и, кажется, Рик уже видел его в свите Парижа. Другие участники собрания явно кого-то ждали, коротая время за беседами. Среди присутствующих был очень приземистый толстяк с глазами навыкате и покатыми плечами. По правую сторону от него восседал мужчина в серой хламиде с выцветшими волосами и выражением озабоченности на узком вытянутом, как у Парижа, лице. Следующим за ним оказался худощавый старик в зеленых мешковатых одеждах и с длинной гривой седых волос, он возбужденно жестикулировал и покачивался в кресле. Далее сидела женщина в желтом, облегавшем тело костюме. Она почти не участвовала в беседе. А дальше — Рик не мог не узнать этих людей — развалился в кресле Смотритель Крез, беззаботно болтавший о чем-то с наставником Аркадием.
Рядом охнула Майя. Кажется, она тоже разглядела знакомое лицо.
— Хранитель Виктория, — сказала девушка упавшим голосом. — Она возглавляет Орден.
— Чудесная женщина, — отрекомендовал Париж. — Умная, тактичная, осторожная. Работать с ней одно удовольствие.
Рик и Майя посмотрели на него, ожидая объяснений.
— Раньше их было десять, — продолжил Париж. — Не считая Председателя и нашего секретаря. Но со временем Совет стал сокращаться. Лямбда вымерли, Йота ассимилировались с Дзета, Ню и Кси поубивали друг друга в набегах — мы не смогли решить вопрос вовремя, а после вмешиваться было уже поздно.
Рик с Майей не нашлись, что сказать, им оставалось только слушать.
— Совет собирается по требованию Правительства каждый раз, когда мы находим ситуацию достаточно серьезной. Признаться, таких случаев за последние годы было крайне мало. Раньше Совет не созывался десятилетиями, но вот уже который день Термополис гудит как растревоженный улей. Сегодня мы будем говорить о восстании Корнеллиуса в секторе Сигма и Тау. Вам что-нибудь известно об этом?
— Мы как раз сбежали оттуда в момент атаки мутантов из пространства между эонами, — сообщила Майя.
— Вам повезло. Говорят, людей там бросают прямо в плавильные печи. У Корнеллиуса много сторонников. Этот человек неуправляем. Вероятно, это по его вине запущен ускоритель частиц. Нам он нужен живым. — Париж растирал свои широкие белые ладони. — Рик Омикрон, теперь ты понимаешь, что все мы объединены?
 
— Странно, что понадобилось пройти половину Пространства и услышать это лично от вас.
Париж скривился в недовольстве, но все-таки признал: