На зависть Идолам (ЛП)

В пятницу мы посещаем большую игру, и на этот раз я не саботирую Зака, а подбадриваю его. Он приводит Академию Бёрберри к их величайшей победе в сезоне и шансу на выход в плей-офф. Когда он уходит с поля, весь потный и перепачканный грязью, обнимает меня и целует на глазах у всех, я позволяю ему это.
Вот так и начинаются слухи.
К Хэллоуину они расцветают в полную силу.
— Твоё имя со словом «шлюха» написано на всех зеркалах в туалетах, — говорит Миранда, в отчаянии швыряя крышку своей обувной коробки в стену. — Я воспользовалась линией экстренной помощи, чтобы сообщить о надписях, но мисс Фелтон говорит, что персонал уже знает об этом и что они активно работают над их устранением. Когда я бросила ей вызов и сказала, что нет, я была там, а их не было, она сказала мне, что надписи есть в каждом студенческом туалете кампуса.
Миранда фыркает и отбрасывает назад пряди блестящих белокурых волос, рассыпавшихся по плечам. Она так зла, что её трясёт.
А я почти пугающе спокойна, разглядывая свой наряд, который сверкает на кровати.
В этом году я выступаю в роли жевательной резинки. Да, в буквальном смысле жевательная резинка. Это не кажется таким гламурным, пока вы не увидите розовое блестящее платье, мерцающие серебряные туфли на каблуках с маленькими бантиками из-под жевательной резинки и причудливую причёску, которую я сделала из разных материалов для поделок, которые мы с парнями купили в городе.
— Почему ты не волнуешься из-за этого? — спрашивает она, пока Лиззи выпрямляет свои вьющиеся волосы утюжком. Она решила предстать в образе банана, но, типа, сексуального банана, потому что, да ладно, мы уже обсуждали это раньше. Помните дрянных девчонок?
На Лиззи обтягивающий жёлтый комбинезон, который облегает её изгибы. Мы все вместе работали над костюмами для группы, поэтому на верхней части есть складки из мягкой жёлтой ткани, которые ниспадают, как верхушка кожуры. На ней серьги в виде бананов и большие жёлтые туфли на танкетке в белый горошек.
— Потому что именно этого хотят Харпер и компания? — предлагаю я, выдыхая и взбивая обёрнутую в плёнку сумочку, которую я сшила. Для застёжки я использовала неповреждённый кусочек большой розовой жевательной резинки. А ещё, я сделала маленький «букетик» из сплетённых вместе серебряных обёрток. Чтобы завершить образ, я нанесла макияж в ярких, искрящихся розовых тонах и нарисовала огромный розовый круг рядом со ртом, как будто я постоянно надуваю пузырь.
Для Миранды мы выбрали «сексуальный арбуз» — я знаю, знаю, потерпите — и её наряд чертовски дорог. На ней обтягивающее красное платье с зелёным подолом, усеянным маленькими чёрными зёрнышками. На правом бедре есть «укус», из-под которого видна её кожа.
Эндрю в итоге выбрал шоколадный батончик, но затем он также превратил его в драг. На нём платье с асимметричным коричневым верхом и серебристой юбкой, которая взъерошена так, что кажется, будто обёртка спущена. Честно говоря, это довольно блестяще. На неём каштановый парик, слишком много косметики и каблуки, и он, кажется, очень доволен этим.
— Верно, — уклоняется Миранда, наблюдая, как я хватаю свой костюм с кровати и направляюсь в ванную переодеваться. Она была совершенно спокойна, когда я рассказала ей о том, что произошло в Лухо — как о разговоре про отношения, так и о том, что случилось с Заком. Как бы она ни относилась к этому, она продолжает оказывать мне поддержку.
Я в долгу перед ней, по-крупному.
Мы заканчиваем собираться и встречаемся с мальчиками в холле.
Это довольно сюрреалистично — видеть их всех вот так собранными вместе. Технически, каждый из них — мой парень. У меня — парни. Насколько это безумно? Часть меня знает, что это не навсегда, что это продлится недолго, что группа таких альфа-парней, как эта, не сможет оставаться вместе вечно, но другая часть меня просто хочет наслаждаться моментом.
Я часть группы. Я чувствую себя защищённой. Я чувствую себя в безопасности.
Сначала я смотрю на Тристана, потому что из всех парней он был единственным, кто до сих пор отказывался показывать мне свой костюм.
 
Я чуть не падаю и не умираю, когда вижу его.
— Срань господня. — Слова слетают с моего языка прежде, чем я успеваю их остановить, и я хлопаю себя ладонью по губам.
Он позволяет этой порочной красивой улыбке расползтись по его губам, а затем подходит и встаёт передо мной.
— Чёрная лакрица, тебе нравится? — на нём кожаная куртка, покрытая длинными кусочками чёрной лакрицы. Под ней на нём рубашка в сеточку и кожаные брюки, а также дорогие мокасины с искусно перекрещёнными на носках кусочками лакрицы. У него даже галстук-бабочка на шее из конфет.
Моё сердце начинает бешено колотиться, когда он подходит ко мне и кладёт руки на бёдра моего блестящего розового платья. На мой вкус, оно немного коротковато и слишком обтягивающее, но это было единственное, что я смогла найти, подходящее к тематике моего костюма.
— Ты выглядишь и пахнешь божественно, — говорит он, резко скривив губы, наклоняясь, чтобы вдохнуть запах жевательной резинки, который окружает меня. Его обычный аромат корицы и мяты был заменён чёрной лакрицей, но я не возражаю. Мне действительно нравится этот запах, несмотря на то, что все остальные, кого я знаю, его ненавидят.
— Как и ты, — шепчу я, когда он наклоняется и запечатлевает поцелуй на моей шее. Это обдуманный шаг, призванный заставить мою кровь вскипеть.
И это срабатывает.
Я выдыхаю и отступаю от него, пока меня не слишком захватило его присутствие. Я хочу посмотреть на других парней и их костюмы. Мы все так усердно работали над костюмами, что мне нужно всё это увидеть.
Зейд одет как упаковка с картошкой фри — или чипсами, как их называет Виндзор, — но он сделал это таким искусным способом, что в то же время выглядит чертовски сексуально. На нём комбинезон с короткими штанинами. Подтяжки ярко-жёлтые, а нижняя часть шорт красная, как упаковка. Он нарисовал на заднице большую белую букву «М» из «МакДональдс» и сделал брошь из порции картошки фри, купленной в магазине на колёсах. Он склеил их вместе, а я помогла покрыть их шеллаком.
К счастью, он пахнет не так, как его любимая закуска, и вместо этого, когда он обнимает меня, я чувствую обычную смесь гвоздики, табака и шалфея, которую я уже успела оценить.
— Ты невероятно сексуальна в этом наряде, — шепчет он мне, когда Миранда усмехается и закатывает глаза, отодвигаясь в сторону, чтобы Лиззи могла выскользнуть. Ей понадобилась лишняя минута, чтобы поправить макияж, так что она немного отстала.
Однако, как только она появляется, я чувствую, как они с Тристаном смотрят друг на друга.
Сегодня вечером мне приходится иметь дело со слишком многим, поэтому я поворачиваюсь к Криду и ухмыляюсь. Близнец Миранды тоже похож на откушенный кусочек арбуза, но вместо платья на нём красная рубашка с чёрными семечками и вырезом сбоку, который демонстрирует его твёрдый как камень пресс. На шее у него даже висит цепочка с кусочком арбуза. Пока я наблюдаю, он поднимает его и откусывает большой кусок.
— По крайней мере, на этот раз я не пират, — это всё, что он говорит, и я ухмыляюсь. У него зелёные брюки, и, честно говоря, они уродливы как смертный грех, но они подходят к костюму. И скажите мне вот что: как Крид Кэбот мог выглядеть иначе, чем привлекательно?
— По крайней мере, это так, — соглашаюсь я и позволяю ему взять меня за руку, игнорируя тот факт, что Лиззи и Тристан ведут какой-то тихий разговор, который я не слышу. Она смеётся, и он улыбается ей. Он улыбается. Мой желудок скручивает, и я закрываю глаза от приступа ревности.
Это нечестно с моей стороны — так себя вести.
Меня окружают пятеро парней, а у Лиззи есть только какой-то далёкий жених, который ей даже не нравится. Если ей и Тристану суждено быть вместе, то…
— Виндзор, ты нелепен, — говорю я, потому что он одет как гигантский чайный пакетик. Буквально, на нём надета долбаная прозрачная рубашка с приклеенными и пришитыми изнутри сухими коричневыми листьями, и у него есть длинная верёвка, на которой висит огромная квадратная бирка, которой он размахивает. На ней написано «Английский завтрак», а под надписью — корона.