"Девочка в реакторе" (СИ)

Его лицо побагровело:
— Я несу службу…
— Отличная служба, когда ты бесцеременно трахаешь свою подопечную. Знаешь, мне это все надоело. Если меня действительно отвезут в кремлевский бункер, то я предпочту остаться в объятиях президента, но явно не в твоих…!
Он гневно ударил ладонью по столу.
— Не смей так со мной разговаривать!
— А то что? Ударишь? Давай! Я уже привыкшая!
Волна гнева схлынула, и с приоткрытых уст вырвался едва слышный стон.
— Прости. Я весь на нервах. Еще это задание…
— Кстати, когда меня собираются перевезти?
На него снова нахлынули эмоции, но он быстро успокоился и ответил:
— На днях.
Окраина. Город на другом конце страны
— Дай прикурить.
Один из спецназовцев вышел вперед, протягивая открытую зажигалку.
— Когда ваш начальник подойдет? Или он передумал меня сопровождать?
— Алина Валерьевна…
— Алина.
— Господи, Алина!.. Алина, Сергей просил передать, что скоро подойдет, и мы со спокойной душой отправимся в столицу.
— Отлично.
— А мне кажется, он тебя побаивается, — рассмеялся мужчина в темной форме, — до сих пор помню, как ты его стрелой затюкала, потом по кускам собирали…
Волна гнева накрыла разум с головой. Прилив ярости растекся по венам подобно бушующему ночному океану. Она и сама не заметила, как цепкими пальцами слегка придавила горло военнослужащему, задумавшему подшутить над ней и ее силами.
— Ладно, ладно… Я признаю… что был неправ… — прохрипел несчастный, поднимая руки вверх.
— То-то же. А то смотри у меня, патологоанатомы не соберут!
— Цель на мушке!
— Все в порядке, — перепуганный мужчина поправил форму и облегченно выдохнул, — дурочка же еще, ничего не понимает…
— А она ему прямо нужна, да?
Спецназовец едва слышно выругался:
— Наше дело — доставить ее до места назначения, а уж кремлевские бойцы сами с ней разберутся! Мир на пороге войны, наши соседи устроили бунт и настоящую революцию, и если мы что-то с этим не сделаем, нам грозит ядерная война!
— С ней уж точно…
И снова Долгожитель
I
— Да, я хочу свернуть всю эту систему! Я хочу показать им всем, насколько они ошибаются! Ты думаешь, ты одна такая умная, да? — вещал низкий и мягковатый мужской голос. Датчики висели прямо над ее головой. Мила металась в коридорах, пытаясь вырваться из ловушки, в которой оказалась по собственной глупости. — Она тоже так думала, когда шла со мной, рука об руку! И захотела умереть, когда поняла, что грозит мне, и ей!..
“Она? Кто она?”
И через секунду поняла, кто.
Лабораторная механическая дверь автоматически открылась, показывая очередной свободный коридор, в котором царила полнейшая темнота. По глазам больно ударил яркий свет, и Мила невольно вздрогнула. Ей навстречу вышла полноватая высокая девушка с длинными мелированными волосами. Отчасти незнакомка напоминала блондинку с неокрашенными темными корнями. На голове лежала помятая медицинская шапочка — обычно такие носят медсестры в больницах. Красный кардиган съехал, открывая короткое левое плечо, на котором на тонкой бретельке висело белоснежное платье, подпоясанное тонким кожаным ремешком.
Девушка едва передвигалась на каблуках. Красные туфельки надолго врезались в память. Из темно-карего глаза вытекала черная густая жидкость, расплавляя пунцовую щеку и тонкие желваки. Капельки падали на прозрачную ткань и оставляли маленькие дырки. Из ноздрей потекла аналогичная субстанция, превращая губы в кровавую дорожку.
— Это Лиза, моя, с позволения сказать, бывшая. Как я еще могу назвать девушку, которая поклялась быть со мной до последнего, а когда нам обоим грозит опасность, сразу же отреклась от меня? Ее мамочка, такая же несведущая женщина, настояла на том, чтобы дочь ушла от такого “нехорошего человека”! Я, нехороший человек, дал ее дочери работу, она любила меня больше жизни, если б не ее мамаша…!
— Ты решил всех убить?! Но за что?!
Мила едва не плакала от безысходности и закрыла лицо руками. Лиза, сделав еще три шага, рухнула к ее ногам. Черная жидкость полностью расплавила милое личико, оставляя лишь куски окровавленного мяса. К горлу подступил тяжелый ком, не давая закричать в голос. Стены лаборатории давили на психику, кожа покрылась мурашками, а тело сотрясала мелкая дрожь.
 
— Ты теперь не такая смелая, как раньше, да? Боишься? Но тебе нечего бояться, ты умрешь так же, как все эти ненужные людишки. Твари… Убивают друг друга кучами, за ненужные идеи, за неважные идеалы, за коммунизм, за свободу, но ведут себя как звери. Они и есть звери. Высшие только те, кто понимают это, кто живет исключительно разумом, не применяя силы. А вы что? Твари…
“Я не могу поверить… не могу…”
Перед глазами возник образ любимого мужа, что остался в Чернобыле, ради продолжения спасения человечества. Она уехала оттуда, чтобы жить дальше, как и все простые люди, найти работу, зарабатывать деньги, сидеть с уже появившимися на свет маленькими внуками — пусть и не с родными, но все же!..
— Если хочешь убить меня, убей! — закричала девушка что было сил, смирившись со своей участью. Ей не дано покинуть столь отвратительное помещение, заполненное столами, стульями и маленькими белыми палатами, где уже давно никто не находился. Ей не удасться пережить ужас чернобыльской трагедии — атомная станция все еще стояла перед глазами, снилась во сне, мешая спать по ночам…
— Зачем? Я приготовил более изощренную месть. Мне не нужна твоя смерть. Это будет выглядеть жалко и неинтересно. Как только очередная дверь распахнется перед твоим изящным личиком, — ослепительный свет больно резанул глаза, заставляя прикрыть веки, выставив руки вперед. Мила едва не оглохла от собственного крика: механическая дверь распахнулась, ворвавшийся во мрачное помещение яркий солнечный свет стал резать беспощадную тьму, заставляя ту отступить, — то сама все увидишь. Это будет незабываемое представление! Как Чернобыль… но куда более изящное…
II
Она решила уехать в другой город: собрать оставшиеся с недавней командировки вещи, выбросить их на помойку, как напоминание о прошлом, а на заработанные сиделкой деньги купить все новое. И о подарках не забыть: ее с нетерпением ожидали дочь и сын, у последнего, кстати, недавно родилась двойня. Еще совсем маленькие, две девочки, вылитые дедушка в молодости.
И снова вспомнилась последняя близость в ту холодную чернобыльскую ночь…
Супружеская пара прощались словно навсегда.
Когда ей сообщили новость, что ее любимый муж оказался в больнице, ранней весной восемьдесят седьмого, она сорвалась, даже не раздумывая, нужна ли ему самому эта встреча или нет. Автобусы тем утром ходили переполненные. На остановках людей было не меньше. Стояла привычная холодная апрельская погода. На календаре приближалось то самое число. По спине прошел холодок.
В ближайшем цветочном продавали самые красивые и самые дорогие розы. Не у всех, да и не везде, имелись столь нежные и одновременно изящные алые бутоны с острыми шипами. Правда, перед продажей шипы срезали, упаковывали в бумагу, а затем выставляли перед витринами, вывешивая запредельный ценник. Но любителей дорогих подарков и красивых женщин это редко останавливало…
Она влетела в больницу, снося всех и вся, и, не останавливаясь, без особых трудностей, нашла нужную палату. В груди нещадно билось сердце. Судорожное дыхание поднимало и опускало грудную клетку, заставляя ловить ртом воздух. Казалось, кислорода в легких не хватает, вокруг витала питательная химия, что сокращала нужные мышцы, но этого как будто было недостаточно.
Словно она оказалась за пределами планеты, без кислорода витала в космосе и беспощадно размахивала руками…
— О боже, Саша, зачем ты туда полез?! Ты что, с ума сошел? — Александр подскочил на кровати, когда его любимая жена, молодая девушка, рыжая бестия со слегка вьющимися волосами вошла в палату и возмущенно нахмурилась, выдавая очередную разгневанную тираду. — Больше сходить было некому? Вы там совсем распоясались, нужно немедленно навести порядок!