"Девочка в реакторе" (СИ)

“На станции среди наших работает женщина. У нее двое детей. Но дети не могут быть помехой, просто… она не обращает на меня внимание! А Борька-то за ней уже приударил! А у самого дочка маленькая, и еще четверо детей у бабушки, у матери жены. Куда он-то лезет?!”
Саша вернул бутылку обратно в холодильник и в задумчивости вошел в ванную, где висело большое зеркало. Он потянулся, чтобы закрыть кран, ибо вода хлестала во все стороны, но тут мельком взглянул в отражение и испуганно отпрянул.
На него смотрел смотрел он сам. Другой. Волосы внезапно исчезли, вместо них блестела лысина, покрытая редкими маленькими язвочками. Губы потрескались, словно обветренные. На нем была больничная пижама, сплошь украшенная кровавыми потеками. Местами кожа покрылась ожогами и чудовищными шрамами, которые чесались и гноились.
Саша прислонился спиной к прохладной стене. Сердце часто-часто билось, грозя выпрыгнуть из груди. Он даже зажмурился и отвернул голову в сторону, приоткрыв одно веко. Но наваждение не исчезло. Реальность будто посмеивалась над ним — ванная уже не ванная, а санитарный уголок в большой больничной палате. И рядом — оставленный кем-то заряженный пистолет. Александр примкнул обратно к раковине и дрожащими руками взял оружие. Подсознание подсказало верный путь, и в отражении высветился мужчина, в глазах которого царило отчаяние. По щеке потекла одинокая слеза, за ней еще одна.
Раздался громкий выстрел.
— Твою мать, что это было?! — Александр подскочил на месте словно ужаленный. Вокруг валялись исписанные синей ручкой тетрадные листы, работал маленький вентилятор, а за окном на ясном голубом небе висело палящее солнце.
Он уснул, сидя за столом и чиркая записи из своей жизни.
— Господи, боже мой, сколько сейчас времени?! Я же опаздываю на работу!
Свиридов вскочил и поспешно принялся одеваться, разбрасывая вещи по всей комнате.
Притаившаяся в углу тень поспешила следом.
  
Книга Четвертая. "Проклятие Чернобыльской АЭС" [1]
 
Глава I
Ночь, с двадцать пятого на двадцать шестое апреля
Темный купол возвышался над вентиляционной трубой, что разрезала его напополам. Небо было сплошь усеяно звездами, похожими на мелкие точки. В конце апреля уже стояла теплая и сухая погода. Днем температура поднималась до плюс двадцати пяти, иногда — до плюс тридцати.
Бетонное здание утопало в зелени. Сквозь деревьев пробивались яркие огоньки. Как только на землю опускалась ночь, на атомной станции зажигались многочисленные электрические лампочки, напоминающие новогодние гирлянды. Во тьме мелькали люди в белых одеждах, а вдалеке громко звучали сирены проезжающих мимо автомобилей.
Часы показывали начало двенадцатого.
— Господи, когда-нибудь эта пресловутая жара закончится, нет?! У меня мокрое все, даже трусы! — Александр вошел в просторное помещение, где стояли панели со светящимися кнопками и висел экран над ними, показывающий глубины погружение управляющих стержней.
— Бегать надо меньше, — буркнул Анатолий Дятлов, сидящий за столом и что-то пишущий в большую тетрадь.
— Я это обязательно учту, спасибо, — фыркнул Свиридов и обернулся к Топтунову: — Эксперимент уже начался?
— Начнется с минуты на минуту. И если кое-кто перестанет мешкать… — Дятлов наградил паренька многозначительным взглядом, — то, возможно, ближе к полуночи успеем провести эксперимент. Мы уже опустили мощность до семисот мегаватт…
— Я делал то, что было указано в инструкции! — воскликнул Леонид. — Я же не виноват, что кто-то ранее исправил напечатанный текст и дописал от руки свой! Когда я спросил об этом Акимова, то он ответил, что нужно следовать исправленному тексту!..
— Только давайте не будем нервничать и вести себя необдуманно! — повысил голос Саша, тем самым прекращая перепалку между коллегами. — Главное спокойствие и только спокойствие. — И, переведя взгляд на Дятлова, спросил: — А почему эксперимент проходит ночью? Он же вроде должен произойти еще днем?
— Из “Киевэнерго” позвонили и попросили перенести эксперимент на ночь. Ранее мы остановили реактор на плановый ремонт, но решили не запускать его, так как знали, что вечером его снова придется приостановить. Мы уже проходили этот этап, так что, ничего страшного.
 
— Да-а… — Топтунов судорожно проглотил слюну, — только мощность продолжает падать…
— А систему безопасности уже вывели?
— Это сделал Казачков еще утром.
— Отлично! — Свиридов всплеснул руками. Собравшись с силами, он вернул былое хладнокровие и подошел к Топтунову: — Покажи мне ту самую инструкцию с исправлениями. Я хочу сам на нее взглянуть.
Юноша хмыкнул и протянул товарищу толстую пачку распечатанных листов.
— Благодарю.
Свиридов с умным лицом пролистал инструкцию и нахмурился.
— Странно. Только что я сам, своими ясными глазами, пролистывал эту же инструкцию и никаких исправлений там не видел. Вы уверены, что это одна и та же инструкция?
— Что ты хочешь этим сказать? — поморщился и Дятлов. — Что кто-то успел переписать инструкцию до проведения эксперимента? Так, что ли?
— А я в курсе, что за чертовщина у вас здесь творится? — фыркнул Александр. — Я лишь переспросил, вот и все! Да и если честно, мне программа не нравится своей неконкретностью. Ее что, электрик из “Донтехэнерго” составлял?
— Так что делать-то теперь?! — вмешался в спор Топтунов. — Мощность упала до тридцати тепловых!..
— Необходимо немедленно останавливать реактор, иначе произойдет неминуемое! — подал голос Акимов.
— Лучше поднимем мощность хотя бы до двухсот тепловых, так мы хотя бы автоматически урегулируем реактор, — заметил Саша и махнул рукой. — Акимов! Помоги мне Топтунову поднять мощность!
— Не нужно мне помогать, я справлюсь сам, — пробубнил юноша.
— Нет уж, мы сделаем это вместе. Достаточно одной твоей ошибки, — возразил Саша. — Акимов, ты вытягивай ручки управления регуляторами, а мы с Леонидом попытаемся вытащить стержни, чтобы мощность удержать. — Акимов кивнул и отошел в сторону. — Что же ты неравномерно-то тянешь? — Свиридов заметил, что юноша вынимает стержни с третьего и четвертого квадратов. — Вот свободный стержень и вот свободный, — он начал показывать на другие квадраты, — можешь извлекать. Иначе мощность совсем упадет.
Саша чувствовал, как эта обстановка его начинает нервировать, но он сдерживал рвущиеся наружу эмоции, показывая пальцем то вправо, то влево. На часах показывало три минуты второго. Им с трудом удалось поднять мощность до двухсот тепловых и поставить реактор на автоматическое регулирование. Включились главные циркулярные насосы, и Александр с облегчением вытер рукавом рубашки вспотевший от напряжения лоб.
— А теперь — финальная подготовка к испытаниям, — объявил Саша с радостным выражением лица. — Через двадцать минут можно начинать выбег и останавливать реактор.
— Мы сделаем это чуточку позже, — заявил Акимов.
Свиридов недоуменно приподнял брови, но лишь устало махнул рукой. Сил на споры практически не осталось, и на щите управления воцарилась тишина.
— Ты посмотри, что ты наделал. — Саша услышал разговор за своей спиной и, повернувшись, увидел, как Акимов разговаривал с Топтуновым. О чем именно шла речь, распознать издалека было сложно — между этими двумя и им находилось расстояние в десять метров.
Леонид что-то ответил, но расслышать это не представлялось возможным.
— Немедленно дави кнопку! — повысил голос Акимов, указывая пальцем на АЗ-5, красную, закрытую, таблетку на панели управления. Вроде ничего тревожного не происходило, вполне спокойный разговор двух умных людей, но в их поведении было что-то тревожное. Александра обуяло нехорошее предчувствие, но он решил не паниковать раньше времени.
Появился подозрительный звук. Никто из присутствующих не знал, как должен работать выбег — по крайней мере, Александр воспринял его как звук тормозящейся турбины и лишь пожал плечами. Хотя нехорошее предчувствие росло, мешая спокойно воспринимать происходящее. Но и паника бы ни к чему не привела.