Лиса в аптечной лавке (СИ)

Вообще странно, как резко у меня изменилось настроение с утра. То я всего боялась, срывалась по любому пустяку и готова была пристукнуть любого, кто не успеет увернуться, а сейчас… Нет, я не превратилась в воплощение спокойствия, но стала гораздо уравновешенней. Сейчас я больше напоминала себе… себя такой, какой привыкла быть.
Что изменилось? Браслет? Я в который раз тронула тонкий обруч и вдруг осознала, что Ксандер натянул его на меня, не помечая собственность, а чтобы принц не начал задавать вопросы. «Я-то мужчина, мне все равно, а вашей репутации конец», – вспомнилось мне.
Или я опять домысливаю за него, придумывая невесть что?
Как бы то ни было, браслет ни при чем. Легче мне стало раньше. Когда Ксандер убрал аневризму и рубцы – по крайней мере сказал, что убрал.
Я даже остановилась на миг. Похоже, именно в этом и дело: поражение мозга отразилось на психике, пусть не напрямую, добавив мне проблем с самоконтролем. А Ксандер меня вылечил.
Спросить у него, что ли, действительно ли в этом дело? Я не слишком сильна в неврологии.
Нет, опять скажет, что я притворяюсь и сочиняю отговорки. И если «гомогенность» можно объяснить, дескать, услышала от отца, и запало в память слово, то объяснить, откуда я знаю о влиянии органических поражений мозга на психику, так просто не получится.
А ведь все равно рано или поздно придется объяснять. Если я решу заняться делом, у мужа неизбежно появятся вопросы.
«Вот когда появятся, тогда и буду думать», – решила я, снова заходя в кухню.
Руби уже разложила мороженое по креманкам – хорошо, что мы с самого начала сделали с запасом! – и теперь, присев на корточки, собирала с пола осколки.
– Сейчас я все уберу, миледи, – заверила она меня.
– Хорошо, и отдохни потом. Голова не кружится?
– Я просто оступилась, – упрямо повторила она. – Я совершенно здорова.
Покачав головой, я вернулась к гостю.
– У вас отличная кухарка, – сказал принц, попробовав мороженое.
– Спасибо, ваше высочество, я ей передам. Уверена, ей будет приятно это услышать.
От меня не ускользнула улыбка, промелькнувшая на лице мужа. Принц между тем не унимался:
– Все же я считаю, что граф неправ, заставляя молодую жену жить в таких, – он покрутил кистью, точно подбирая слова, – суровых условиях.
– Это мой дом, и я люблю его, – сказала я так мягко, как могла.
– Простите, я вовсе не хотел сказать что-то плохое о вашем доме. Но вам наверняка тяжело справляться с ним почти без прислуги. В особняке Гилбрайт больше дюжины слуг, и я считаю, что, – он многозначительно посмотрел на Ксандера, – дом в отсутствие хозяев требует меньше забот. Ваш супруг вполне мог бы перевести их сюда вместо того, чтобы с первых же дней подвергать вас испытанию.
Интересно, кого принц сейчас проверяет – мужа или меня? Я захлопала ресницами.
– Прошу прощения, ваше высочество, но я не могу с вами согласиться. Я считаю, что граф Гилбрайт поступил как по-настоящему заботливый супруг, давая мне время побыть в родном доме и освоиться со своим новым положением.
Жаль, что нет фотоаппарата, кажется, даже гипотетические красные панталоны не шокировали Ксандера до такой степени.
– Мне было бы куда труднее сразу пытаться справиться с такой уймой слуг, – продолжала я. – И я привыкла…
Договорить я не успела. Перед принцем повисло облачко, из которого соткалась голова в золотистых локонах.
– Ка… ваше высочество. Кажется, началось… Вы обещали, что придворный целитель…
Принц подскочил и обратился к Ксандеру:
– Поедешь в моем экипаже…
Муж невозмутимо отхлебнул чай.
– Сядьте, ваше высочество. Роды – это надолго.
– Ксандер, не при твоей… – возмутился принц.
Мне надо было покраснеть и рухнуть в обморок? Я изобразила улыбку Джоконды и ковырнула ложечкой мороженое. Муж продолжал, тоже совершенно не смутившись:
– Допивайте чай, ваше высочество, мне как раз подготовят экипаж. Неизвестно, насколько это затянется, и я не намерен идти домой пешком.
Глава 19
Закрыв за мужем дверь, я облегченно выдохнула. Повезло, что какая-то дорогая принцу дама собралась рожать именно сейчас. Интересно, что бы Ксандер делал, если бы это случилось во время нашего бракосочетания? Самого принца там, похоже, не было, не по статусу, но вестника прислать недолго.
 
Как его делают, хотела бы я знать? Надо поискать, нет ли в библиотеке учебников магии для детей постарше, в которых найдется описание чего-то подобного. Алисии было восемь, когда она лишилась родителей, это уже не «самый маленький» возраст.
Надеюсь, Ксандер не додумается последовать совету принца и не потащит меня на какой-нибудь бал. Танцевать я не умею…
Но ведь когда-нибудь придется! Графине, жене придворного целителя, избежать света можно только в монастыре, а туда я совершенно не рвусь. Положим, какое-нибудь пособие по этикету я найду если не в доме, так в библиотеке. А музыка и пение? Притвориться, что у меня ревматизм и хроническая простуда одновременно? А танцы? Ногу сломать для верности? Как-то это слишком радикально…
«Я подумаю об этом потом», – в который раз повторила я себе. Сейчас есть дела поважнее. Понять, что с кухаркой. Удостовериться, что ее болезнь не представляет опасности для других, – сомнительно, конечно, но лучше проверить. Санитарные книжки не просто так придумали, стоит лишь вспомнить историю «тифозной Мэри» 9. Не разберусь сама – подключу мужа, когда вернется и отдохнет.
Платье, что на мне, конечно, очень красивое, но в нем только гостей и принимать, и сперва надо переодеться. А для этого нужно позвать горничную. Вопрос на засыпку: как это сделать? Кричать что есть мочи или бегать по всему дому? Меня не прельщало ни то, ни другое. Как-то ведь Ксандер передал конюху все, что нужно. С виду казалось, что он просто произнес слова в пространство.
Или попробовать? Максимум, чем я рискую, – почувствую себя идиоткой. У всех упражнений, что я делала ночью, было одно общее правило – четко представить, что ты хочешь получить. Я визуализировала лицо Энн, ее рядом с собой и сказала, представляя, как между нами тянутся невидимые волны:
– Энн, я хочу переодеться.
Ничего не произошло, и я ощутила себя дура дурой. Ну и ладно. Поднимусь в гардеробную и посмотрю, нет ли там какого звонка для вызова прислуги. В крайнем случае покричу погромче. Но когда я оказалась наверху, горничная уже ждала у дверей, а на козетке в гардеробной был приготовлен наряд глубокого синего цвета.
Кто бы ни собирал мне гардероб, он явно видел меня своими глазами. Окажись оттенок чуть другим – и превратил бы меня в зеленоватую мумию вместо того, чтобы подчеркнуть белизну кожи и цвет волос. Похоже, Ксандер изрядно потратился, и это меня смущало. Будь он любимым мужчиной – приняла бы подобный подарок с радостью и благодарностью, а так… Терпеть не могу быть должной.
– Миледи, простите, что я спрашиваю… Вы хотите, чтобы я ночевала здесь, на сундуке? – спросила Энн.
– Что? – не поняла я. – Зачем тебе спать на сундуке? Сейчас найдем комнату…
Ох, ведь и кухарку нужно куда-то поселить! И конюха… Или с этим муж сам разобрался? Хорош гусь, притащил в дом толпу народа, а мне, никогда не имевшей прислуги, теперь разбирайся!
Я вспомнила, что на первом этаже, неподалеку от выхода на задний двор, видела две комнаты, в каждой стояло пять кроватей. Почти как в больничной палате, только места меньше, а вместо тумбочек – сундуки у изножья. Наверное, это и была людская, или как называются такие помещения? Отдельно для прислуги женского и мужского пола.
Я проводила Энн туда и, оглядев помещение, она просияла.
– Вы очень добры, миледи.
– Располагайся. Белье возьми в комоде. Если что-то еще нужно будет, скажи.
– Нет-нет, у меня все есть, спасибо.
Я кивнула – в конце концов, эта женщина старше меня и наверняка в состоянии о себе позаботиться – и направилась в кухню.