Камеристка (СИ)
Глава 1
Пеппа семенила вслед за более опытными служанками. Всё время вертела головой, рассматривая высокие потолки замка, украшенные фресками, мраморные колонны, блестящую плитку под ногами. Чтобы всё рассмотреть постоянно приходилось задирать голову. Совсем не так как в домах, где она привыкла прислуживать, и уж тем более совсем не так, как в её собственной лачужке.
Ей ещё ни разу не доводилось прислуживать во дворце. Признаться, она и не надеялась попасть сразу в горничные будущей королевы, но вот какая удача: камеристка, что была едва ли не правой рукой правителей, выбрала её. Пеппа думала, что над ней смилостивился Благой Демиург. Только подалась в замок, и сразу же прислуживать монаршей особе!
Служанки всё шли и шли… Стремительно удалялись от центральных комнат замка. Неужели покои будущей королевы находились где-то в отдалении? Её Величество любила уединение?
Наконец они подошли к темным дверям и остановились. Пеппа с восхищением поглядела на двух солдат, стороживших вход. Ладные, высокие юноши, подтянутые, да на таких в их деревне все девки вешались бы. Она могла бы выйти замуж за кого-то такого. Почему нет? Все хотят выйти удачно замуж. Чтоб красив и деньги в дом нёс. Вот кто-то как тот, с ямочками на щеках. Юноша окинул служанок холодным взглядом и открыл дверь. Пеппа не преминула робко улыбнуться солдату. Но тот едва ли заметил её попытку соблазнения.
В покоях было темно. Шторы на окнах плотно задвинули, так что ни один лучик осеннего солнца не проникал в комнату. В кресле напротив камина с кубком в руках сидела молодая женщина. Пеппа уставилась на драгоценные камни в позолоченной посуде. Утащи она один такой кубок и могла бы до конца жизни ни в чем себе не отказывать, а эти вельможи, лорды и короли даже и не заметят его пропажу. Всего один кубок — столько стоило её сытое существование.
Будущая королева подпирала кулаком голову и пустым взглядом смотрела на огонь в камине. И какие думы могут терзать красавицу, что спит на шелковых простынях и носит на себе украшения, стоимость которых могла бы покрыть годичные расходы целой деревушки? Но она о чём-то думала так самозабвенно, что даже взглядом не удостоила согнувшихся в нелепом поклоне слуг. Ну да, с чего Её Величеству смотреть на такое отребье? Пеппа восхищалась, злилась и завидовала. Но подчинялась и не возмущалась. Вылететь из дворцовой прислуги не хотелось. Платили много. А ей деньги были нужны. Кому они не нужны, когда зима на носу?
Дверь за спиной скрипнула. В покои вошла ещё одна девушка. Пеппа, всё так же склоняясь перед будущей королевой, бросила вороватый взгляд на гостью. Это была молодая темноволосая особа. В чёрном простом платье. Ни вырезов, ни кружева, ни драгоценных камней. Точно она на себя чёрную штору натянула. Но Пеппа была не дура. Сразу поняла — платье хоть и простое, а пошито из чего-то дорогого. Так оно выглядело. Спина молодой девушки была прямой. Ну просто королевская осанка! И как все эти дворяне умудрялись целый день ходить в таком напряжении? Волосы были собраны в простой низкий пучок. И тоже — ни одного украшения. Но все волосок к волоску. Строго и как-то безжизненно. Лицо Пеппа рассмотреть не успела. Незнакомка стояла к ней спиной.
— Кто это? — зашептала рядом стоящей служанке. Мэри или Нэнси, как-то так. Она ещё не успела запомнить.
— Камеристка, — шикнула Мэри-Нэнси, глянув злобно на Пеппу. Взглядом так и велела заткнуться. Пеппа скорчила недовольное лицо, поджав губы, и сделала, что велели — заткнулась.
— Доброе утро, Ваше Величество, — голос у Камеристки был приятный. Тихий. Тёплый. С какой-то загадочной и чарующей хрипотцой. Пеппа даже подумала, что и поет она, наверное, потрясающе. Таким ведь голосом только петь!
Её Величество оторвала взгляд от огня. Посмотрела на Камеристку с презрением, внезапно замахнулась и швырнула кубок. Он пролетел в паре сантиметров от лица девушки и с оглушительным звоном рухнул на каменный пол, прокатился и замер у ног Пеппы. От звука она вздрогнула в испуге, но как завидела сверкающие красные камни, так страх её сменился восхищением.
Никогда Пеппа такой красоты вблизи не видела. Хватай, прячь под юбку и беги что есть мочи из замка. Жизнь безбедная обеспечена. Правда с такими-то деньгами её в первой же подворотне даже при свете дня прирежут. Пеппа ещё раз поглядела на кубок и, вздохнув, протянула руку, чтобы поднять его. Старшая служанка перехватила её руку и нервно, отрывисто помотала головой. Что, так и стоять им, согнувшись, тут до дня смерти?
— Убирайся! — взревела королева. Пеппа сглотнула. Это откуда в такой тоненькой даме столько голосу-то? Да её бабка на пьянчуг, дрыхнувших под забором, так звучно никогда не кричала!
— Приказ Его Величества Короля. Я должна помочь вам подготовиться к казни, — всё тем же бархатным спокойным голосом ответила Камеристка. Словно не в неё только что запустили кубок. Пеппа подняла взгляд. Ровная спина. Ни намека, что что-то тут не так.
Пеппа поморщилась. Погодите-ка… Казнь? Так значит их не будущей королеве послали прислуживать, а той самой изменщице, которую сегодня в полдень казнят?! Гадость какая!
Пеппа была наслышана о преступлениях королевы-предательницы. Да о них вся столица трубила! Пособничала своему отцу в заговоре против короны! Пеппа не знала, что значит «пособничать», а вот то, что эта гадюка хотела убить Его Величество Короля, понимала отчётливо! Заговор чудом вскрылся!
— Не желаю, чтобы ты прикасалась ко мне! Пусть придут мои фрейлины! — изменщица так верещала, что Пеппа даже не постыдилась скривиться. Но головы не поднимала. Ещё прилетит ей от этой истерички!
— Двое из них были повешены вчера, двое преданы огню церковью два дня назад. Их обвинили в колдовстве и отступничестве от Благого учения Демиурга, — спокойный голос начал казаться Пеппе холодным. От него теперь бежали неприятные мурашки по спине. Слишком уж просто она говорила о смертях.
— Ты!.. — королева взревела. Пеппа снова услышала звон. Ну да, конечно, в приступе ярости предательница смахнула со столика кувшин с вином и поднос с закусками. А убирать это, естественно, ей придётся! Её величество часто задышала как разъяренный бык и стала выхаживать по комнате, громко топая ногами. Почти как какой-нибудь неотесанный мужик. Что, неужели перед лицом смерти и дворяне, и простые люди выглядят одинаково?
Королева-изменщица всё продолжала бесноваться. Стащила с широкой кровати покрывало, скинула вазы с цветами с прикроватных тумбочек, сорвала шторы, швырнула канделябр в окно. Она вдруг осела. Просто рухнула на колени у того самого окна и разревелась. Как простушка, как нищенка… Пеппа снова скривилась. Не понимала она эту женщину. У неё было всё! Спала она на удобной постели, по утрам её одевали слуги, еда была отборнейшей. Чего ей ещё надо было? Зачем устраивать безумие во дворце? Но нет же. Не сиделось, надо было какого-то демона ещё больше! Жадные дворяне! Всегда им мало! Вот теперь она и поплатится за свои грехи жизнью! И поделом!
Королева проревела с минуту и всё-таки встала с пола. Выпрямила спину, приподняла голову… Будто и не истерила тут! Пеппа чуть не фыркнула. Изменщица прошлась по комнате, гордо ступая по разрухе, и села перед туалетным столиком. Камеристка посмотрела через плечо на прислугу и кивнула им. Служанки засуетились. Стали молча готовить платья, юбки, украшения.
И зачем все это? Ей же все равно отрубят голову! Какая разница в каком платье быть обезглавленной?
Но Камеристка со знанием дела укладывала волосы изменщице. Горячими щипцами, снятыми с огня, закручивала пряди, цепляла шпильки, пудрила ей щеки, подводила брови, чем-то мазала губы. Одела тяжелое колье, серьги. Внимательно следила, как служанки помогают королеве одеваться. Сорочка, панталоны, чулки, одно нижнее платье, другое, подъюбник… Корсет Камеристка затягивала сама. Пеппа даже удивилась, откуда в её тоненьких бледных руках с синими венами на тыльной стороне ладони столько сил, чтобы вот так легко натянуть шнурки как надо и даже не вспотеть!