Тени заезжего балагана

Теперь же по кабинету будто пронёсся безжалостный вихрь. Дорогой хамаадский ковёр был завален книгами, которые некогда стояли на открытых деревянных стеллажах, и усыпан битым стеклом: должно быть, на полках стояли хрупкие вазы или статуэтки, встретившие свой бесславный конец. Опустевшие стеллажи словно с немым недоумением взирали на учинённый разгром, но ничего не могли поделать.
Сам же виновник беспорядка отыскался возле письменного стола. Это и впрямь оказался дух: он почти полностью залез в нижний выдвижной ящик и теперь ковырялся в его глубине – снаружи остались только обутые в деревянные сандалии лапки да лысый крысиный хвост, который нетерпеливо подёргивался из стороны в сторону. Ёкай был так увлечён поисками, что не заметил, как Горо и Уми почти вплотную подошли к нему.
– Нашёл! – радостно возвестил дух и принялся было выбираться обратно.
Но долго его радости продлиться было не суждено. Окинув учинённый духом разгром, Уми так крепко стиснула челюсти, что сквозь кожу проступили желваки. А затем быстро, как затаившаяся в траве змея, схватила ёкай за ворот кимоно и вытащила из ящика.
– Ну давай, рассказывай, кто ты такой и что тут забыл, – не скрывая презрения, процедила она.
Не ожидавший появления людей ёкай поначалу глупо пялился то на Уми, то на Горо, прижимая в груди какой-то округлый плоский свёрток. А потом резко дёрнулся – Уми не сумела удержать его, – и бросился бежать в сторону двери, не выпуская свёртка из лап.
– А ну стоять, ворюга! – прорычала Уми. Она дёрнулась было за ним следом, но куда там: кимоно сильно стесняло движения, и потому за прытким духом ей ни за что было не угнаться.
Зато Горо не испытывал подобных трудностей, и потому он за несколько шагов преодолел отделявшее его от беглеца расстояние и снова ухватил его за шкирку.
На сей раз, как бы ёкай ни шипел и ни бился, вырваться из хватки Горо ему не удалось. К тому времени их нагнала Уми, и вырвала из лап духа свёрток.
– Нет, отдай! Это моё, моё! – заверещал дух и завертелся в хватке Горо ещё пуще, пытаясь сбежать.
Но Уми, не обращая на вопли ни малейшего внимания, принялась разворачивать свёрток.
– Твоё или не твоё, но оно лежало в дядюшкином столе, – веско заявила она. – И никто не давал тебе права врываться сюда и устраивать полный разгром.
– Уж простите, но мне было не до аккуратности, – съязвил дух. – Времени у меня мало, так что давайте мы просто сделаем вид, что не видели друг друга и разойдёмся мирно, идёт?
Уми лишь улыбнулась ему в ответ, но улыбка эта не предвещала вороватому духу ничего хорошего. Тот, похоже, и сам понял, что договориться с ней по-хорошему не выйдет, и потому обратился к Горо, понизив голос:
– Слушай, громила, отпустил бы ты меня, а? Не очень-то удобно висеть, когда кимоно больно врезалось в подмышки… Я не убегу, честное слово! Ну, по крайней мере до тех пор, пока эта страшная ведьма не отдаст то, что забрала.
Последнюю фразу он произнёс почти шёпотом, чтобы стоявшая рядом Уми не услышала его и не разозлилась ещё сильнее. Но она была так увлечена свёртком, что, похоже, пропустила обидные слова духа мимо ушей.
Горо не понравилось, что его назвали громилой, и он нахмурился. Ёкай заметил перемену в его настроении и весь аж сжался в предчувствии беды. Но Горо не видел надобности ещё сильнее запугивать этого духа – в конце концов кроме кражи и разгрома кабинета градоправителя он пока не был уличён ни в чём дурном. Напротив, он мог оказаться им полезным: вдруг он видел, что вчера произошло в особняке? Если он давно намеревался ограбить градоправителя, то наверняка следил за кабинетом, где хранилась нужная ему вещица.
– Хорошо, – смилостивился Горо, опуская духа на пол. – Но если надумаешь снова сбежать или выкинуть ещё какую-нибудь подлость, я с тобой церемониться не стану.
Ёкай лишь фыркнул в ответ, но промолчал. Он был не настолько силён, чтобы в открытую дать отпор двум колдунам, пускай способности одного из них и не были пока раскрыты в полную силу. Но ведь крысоподобный дух не знал таких тонкостей: наверняка он одинаково отчётливо ощущал биение силы в Горо и Уми, и потому не видел между ними большой разницы.
 
Как бы то ни было, смирное поведение духа было пока только на руку. Горо повернулся к Уми, которая рассматривала небольшое плоское блюдо, покрытое зеленоватым налётом патины – должно быть, вещица была старинной.
– Зеркало? – озадаченно проговорила Уми, повертев находку в руках. – Стащил его, чтобы втайне на себя любоваться?
– Много ты понимаешь, женщина, – оскалился ёкай.
От вещицы вдруг прошла едва ощутимая волна силы – ки осветила пальцы Уми слабым синеватым свечением, и ухмылка тут же сошла с лица девушки.
– Ч-что это такое?
Зеркало и впрямь оказалось непростым, иначе зачем этому духу понадобилось пробираться сюда? Теперь же, когда вещица проявила свою магическую природу, следовало выяснить, в чём было её назначение.
– Позвольте мне взглянуть, молодая госпожа Хаяси, – поспешил вмешаться Горо.
Всё ещё бледная, дрожащей от волнения рукой Уми протянула ему зеркало, и Горо принялся внимательно осматривать его.
На первый взгляд в этом старинном зеркале не было ничего особенного. Оно было круглым и совсем небольшим – в широкую ладонь Горо зеркало помещалось почти полностью. На обратной стороне, под зеленоватым слоем патины, проглядывала витиеватая подпись, которая, стоило лишь взглянуть на неё, едва заметно замерцала.
То была подпись мастера, сделавшего это зеркало. И скорее всего, это был какой-то умелец-ёкай: для людей то была слишком тонкая работа, обычно колдовство оставляло после себя более грубые следы.
Но стоило Горо бросить мимолётный взгляд на своё отражение, как он замер, не в силах поверить в увиденное. Вместо человеческого лица на него уставилась морда какого-то птицеподобного чудовища с горящими алыми глазами и длинным чёрным клювом…
– Что, монах, увидел наконец своё истинное лицо? – ехидно потирая лапки, поинтересовался дух, не сводя с Горо колючего взгляда. – Далеко не все готовы встретиться с ним, понимаю, так что не ты первый – не ты последний…
В горле встал горький ком застарелого страха: однажды Горо уже видел такое отражение в пруду, когда добирался до логова Ямамбы. Он сам не успел осознать, как так случилось, что проклятие окончательно взяло над ним верх и до неузнаваемости исказило пего облик, превратив знакомые человеческие черты в птичьи.
В тот злополучный день Горо осознал, что внутри него все эти годы прятался самый настоящий демон, который только и ждал возможности прорваться наружу…
– О чём ты толкуешь? – нахмурилась Уми, переводя озадаченный взгляд то на злорадствующего духа, то на сменившегося с лица Горо, который всё ещё не мог справиться с охватившей его беспомощностью и произнести хоть слово.
Всё в порядке.
Это самое обычное старое зеркало.
И оно не показывает того, что на самом деле скрывается за человеком, которого с рождения точит неизвестное и страшное проклятие, несущее смерть всему живому.
Он не демон. Светлейший Гёки не взялся бы учить его, если бы это было правдой.
Он не демон. Это зеркало лжёт!..
Горо резко взмахнул рукой, словно пытался стряхнуть с ладони ненавистное зеркало, пробудившее в его душе целую бурю давно подавленных и позабытых страхов.
И он непременно разбил бы зеркало, если бы его руку не перехватила другая – более мягкая и изящная. Тёплая.
– Да что с вами такое, Ямада? – перед его затуманенным взором возникло обеспокоенное лицо Уми Хаяси. – Возьмите себя в руки!
Страх и боль, навеянные увиденным в зеркале, стали постепенно выпускать Горо из своих цепких когтей. Он вдруг осознал, что в руках его не было посоха – тот лежал на ковре. И когда он только успел уронить его?
Это поганое зеркало затмило его разум настолько, что он чуть не потерял себя!
– Будьте осторожны, эта вещь опасней, чем кажется, – каждое слово давалось ему с трудом, но Горо должен был предупредить Уми. В конце концов он дал слово господину Хаяси, что с его дочерью ничего не случится.