Тени заезжего балагана

Когда Окумура узнал о приезде балагана, он решил действовать. Градоправитель освободил своего самого толкового помощника от всех других дел, и Яно бегал по всему Ганрю, тайно собирал сведения, подслушивал разговоры и опрашивал особенно охочих до болтовни очевидцев, побывавших в балагане. За минувшую неделю в тайном ящике стола Окумуры, который градоправитель запирал на ключ, скопилось множество письменных свидетельств тех, кто своими глазами видел колдовство госпожи Тё.
А чтобы натравить на балаган тайную полицию, большего и не требовалось.
Тайная полиция жестоко наказывала тех, кто осмеливался идти против воли императора. После того, как колдуны клана Мейга убили принцессу Химико и спалили почти весь Дайсин дотла, ни у кого не оставалось сомнений в том, что основатель новой императорской династии, Тайга-но Ёмэй, будет жестоко мстить уцелевшим мятежникам и всем причастным к заговору.
Не успели стихнуть пожары в столице, как новый император собрал под своим началом людей, которые ненавидели происки колдунов так же сильно, как и он сам. Спустя несколько лет сила тайной полиции стала настолько велика, что с ней приходилось считаться всем – ведь этим людям благоволил сам император, и отчитывались они о проделанной работе ему лично.
Безобидного колдовства для тайной полиции попросту не существовало. Если ты не был каннуси и не готовился ступить на путь служения Великому Дракону, то за колдовство тебя ждала только смерть. Свидетельствами очевидцев, которые Окумура столь тщательно оберегал, он намеревался проложить дорогу к палачу для бледной колдуньи и её шайки. Видит Дракон, он сделает это! Градоправитель был готов поставить на эту карту всё, что имел, лишь бы раз и навсегда раздавить колдовскую гадину, уничтожить само напоминание о ней…
Окумура так и не сумел позднее сказать, сколько они с Ооно так простояли, погрузившись каждый в свои безрадостные мысли. Но заместитель главы тайной полиции прервал молчание первым:
– Завтра в Ганрю прибудет Мидзогути, мой доверенный помощник. От этого человека ещё не ушёл ни один колдун, так что вы можете быть спокойны, Окумура: если в этом балагане и впрямь творится что-то неладное, мы с Мидзогути поможем навести здесь порядок.
– Я знал, что могу на вас положиться, – не сумел скрыть облегчения градоправитель. – Поверьте, как только вы окажетесь в этом балагане, у вас не останется никаких сомнений в том, что за всем стоят колдуны.
Окумура умышленно не стал называть ничьих имён, чтобы у Ооно не возникло к нему ненужных вопросов. Никто не должен догадаться о том, что его, Итиро Хаяси и госпожу Тё когда-то связывали и продолжают связывать общие дела.
Уверенный тон Ооно успокоил градоправителя, но для пущей верности он всё же решил съездить завтра в святилище и помолиться Великому Дракону об успехе предприятия. В таком непростом деле заручиться помощью маморигами будет нелишним.
***
Шторки в крытом экипаже, который вёз Окумуру домой, были плотно задвинуты. Верхом тучный градоправитель уже давно не ездил, а рикши заметно уступали лошадям в скорости. Поэтому по городу Окумура передвигался исключительно в экипаже. Это был щедрый подарок от гильдии глэндрийских купцов, которой Окумура в своё время помог наладить торговлю по всей провинции Тосан. С каким бы подозрением тейсэнцы ни относились к своим заморским светлоглазым соседям, которых на острове с каждым годом становилось всё больше, нельзя было не признать – жители Глэндри умели быть благодарными.
По крыше экипажа глухо застучал дождь. Один из первых предвестников надвигающейся осени, он был не в пример холоднее своего летнего собрата, приносившего измученным жарой людям и посевам желанную прохладу. Ветер приподнял шторки экипажа, явив взору Окумуры тёмную и пустынную улицу…
И в тот же миг за окном мелькнуло светлое пятно, напоминавшее тонкий женский силуэт, облачённый во всё белое.
От ужаса у градоправителя прихватило дыхание, а сердце пустилось в рваный и бешеный пляс. Окумура не хотел верить в то, что он только что увидел, ведь это могло значить только одно – госпожа Тё узнала о прибытии в Ганрю тайной полиции и догадалась, кто за этим стоит.
 
Градоправитель вжался в сиденье, словно желал, чтобы оно поглотило его и на какое-то время спрятало ото всех напастей. Окумура прислушивался к каждому шороху, доносившемуся с улицы, вздрагивал от каждого скрипа колёс и хриплого окрика возницы, который понукал лошадей. Он ожидал, что вот-вот бледные и тонкие пальцы отодвинут шторку, и за окном покажется белое и неживое лицо маски, которую госпожа Тё не снимала никогда. Не счесть, сколько раз Окумура видел это лицо в кошмарах, сколько ночей он провёл без сна, дрожа от ужаса под одеялом в собственном доме. Из каждого угла ему мерещился мёртвый оскал маски, её трупная бледность отражалась в каждом сполохе света, долетавшем с улицы…
Но время шло, а экипаж градоправителя продолжал нестись по заснувшему Ганрю, и вскоре копыта лошади застучали по мощёной камнем мостовой. Никто так и не нагнал его и не попытался пролезть через окно. Никаких бледных фигур на обочине больше видно не было: немного придя в себя, Окумура снова рискнул высунуть нос наружу и пугливо оглядеться. Должно быть, от усталости у него начались галлюцинации. Может, так на него влияет отвар для сердца, который он постоянно принимает? Стоит завтра послать кого-нибудь за лекарем и разузнать, не стал ли этот подлец подмешивать в лекарство что-нибудь лишнее.
Размышления об обыденной жизни окончательно успокоили Окумуру, а свежий ветерок, задувавший с реки, разогнал все дурные мысли. Воды Ито тускло блестели в свете луны, которая то и дело застенчиво показывалась из-за туч. Совсем скоро Окумура будет дома, и тревоги этого непростого вечера хотя бы на какое-то время останутся позади…
Мысли градоправителя невольно обратились к грядущему. Завтра в балагане намечалось большое торжество, приуроченное ко дню основания города. Окумура даже выделил деньги из городской казны, чтобы празднество было особенно пышным. Там соберётся столько народу, что ведьме Тё не удастся сбежать – она не сумеет задурить головы стольким людям сразу. К тому же, на его стороне теперь будет Ооно и его таинственный помощник – ещё каких-то несколько дней назад на поддержку тайной полиции Окумура не смел и рассчитывать! Пока что всё складывалось наилучшим образом, будто бы сам Владыка Сэйрю благоволил градоправителю и его начинанию. А это, несомненно, было добрым предзнаменованием.
У ворот особняка градоправителя экипаж остановился. Вскоре скрипнули ворота, и копыта лошади зацокали по подъездной аллее. Окумура с облегчением выдохнул: ни сама колдунья Тё, ни её прихвостни так и не объявились. Похоже, белая фигура во тьме ему и впрямь померещилась. И немудрено: час был уже поздний, а за минувший день градоправитель заметно устал.
Вскоре экипаж снова остановился, но на сей раз – у парадного входа в особняк. Один из слуг открыл дверь, помог Окумуре выбраться наружу и раскрыл над ним зонтик: дождь всё не переставал, и промокнуть прямо у дверей своего дома было бы неприятно.
Особняк Окумуры был виден из любой части города: он довлел над старым кварталом Фурумати, как безмолвная тень самого Сэйрю, Великого Дракона. Построенный в глэндрийском стиле, из камня и стекла, особняк даже лютыми зимними ночами не промерзал, как традиционное тейсэнское жилище, и хорошо удерживал тепло, что полностью устраивало слабого здоровьем Окумуру.
Градоправитель знал, что многим в Ганрю пришлось не по душе, что глава их города стал жить в странном трёхэтажном доме с высокими расписными потолками, украшенными лепниной. Ещё во время строительства особняка особо недовольные пытались сорвать работы – несколько раз затапливали котлован, подкупали большую часть строителей, чтобы они бросили работу или сносили уже построенные стены, – но Окумуру эти трудности не останавливали. А когда его сторону занял и клан Аосаки, беспорядки на стройке резко прекратились, словно их никогда и не было. Якудза умели быстро наводить порядок, надо отдать им должное.