Великая княгиня Елисавета Феодоровна и император Николай II. Документы и материалы, 1884–1909 гг.

До свидания.
Твой Сергей.
(ГА РФ. Ф. 644. Оп. 1.Д. 192. Л. 11–12 об.)
Александр III в письме к Сергею Александровичу поднимает вопрос о переходе Елисаветы Феодоровны в Православие.
Александр III — вел. кн. Сергею Александровичу
17 ноября. Гатчина.
Прости меня милый Сергей, что до сих пор не отвечал тебе на твои письма; первое длинное и очень интересное из Иерусалима, а второе из Афин. По возвращении сюда я завален был работой и письмами и не мог найти времени.
После нашего счастливого и великолепного путешествия по Кавказу и Чермному морю, мы радовались возвращаться домой и выехали из Севастополя счастливые, веселые и лучшем настроении духа после столь отрадных впечатлений. Вечер был дивный, летний; Севастополь со своими чудными бухтами и своей эскадрой на рейде, освященные лучами заходящего солнца и дым от салюта тоже розовый от заката представляли чудную картину и под этим живым впечатлением оставили мы наш чудесный юг! Но Боже, что предстояло нам на завтрашний день! Через что Господу угодно было нас провести, через какие испытания, моральные муки, страх, тоску, страшную грусть и, наконец, радость и благодарение Создателю за спасение всех дорогих сердцу, за спасение всего семейства от мала до велика! Что мы перечувствовали, что мы испытали и как возблагодарить Господа, ты можешь себе представить. Этот день не изгладится никогда из нашей памяти, он был слишком страшен и слишком чуден, именно чуден, потому что Христос желал доказать всей России, что он творит еще чудеса и спасает от явной погибели верующих в Него и в Его великую милость!
Теперь перехожу к Павлу и его помолвке. Это была истинная и большая радость и благословение Господа, свадьба эта в высшей степени симпатична и лучшей невесты для Павла нельзя было и желать, а главное, наконец, снова Россия приобретает православную великую княгиню. О! Как я счастлив этим и вместе с тобой повторяю, Боже мой, как это важно и как это хорошо! Да пора, давно пора было вернуться к хорошему старому времени, когда не мыслимо было быть русской Вел<икой> Княгиней и не православной! Прости, что я это пишу Тебе и знаю, как тяготит тебя мысль, что жена твоя не принадлежит нашей церкви, но я вовсе не теряю надежды, что эта заветная моя мечта когда-нибудь сбудется и именно с твоей милой Элла, так как она не фанатичка, и нет причины для нее не сделаться когда-нибудь нашей действительно русской, благоверной Вел<-икой> Княгиней. Я часто об этом думал и мне что-то внутри говорит, что Элла будет православной. Боже как я буду счастлив и как я буду от души и глубоко благодарить Христа за эту благодать нашему семейству. О прочих немках говорить и думать не стоит, они слишком с германским гонором и предвзятыми идеалами!
Дай Бог, когда увидимся, переговорим об этом на свободе и откровенно. Передавай всему Дармштадскому семейству мой искренний поклон и в особенности бедному Дяде Александру[376], который, говорят, страдает и болен безнадежно! Как грустно! Жену твою крепко целую (если она позволит), а тебя обнимаю от всей души, милый Сергей!
О милой моей Камчатке страшно грущу и плачу. — Тоска и пусто без него, моего верного друга!
Твой брат Саша.
(ГА РФ. Ф. 648. Оп. 1.Д.52.А. 81–82 об.)
Цесаревич Николай Александрович — вел. кн. Сергею Александровичу
17 ноября. Гатчина
Милый дорогой мой дядя Сергей,
От всей души благодарю тебя тоже за твои два письма, одно с «Костромы» на пароходе в Египет, и теперешнем; оба они полны интереса и дали мне очень ясную картину всего, что вы видели, слышали и испытали. Любезный Д. С. Арсеньев был так добр прислать мне твое письмо из Каира ему я его прочел с великим удовольствием; как должен был быть великолепен вечер на Ниле при этой чисто восточной обстановке и в такую летнюю ночь!
От души поздравляю тебя и тетеньку с помолвкой дорогого дяди Пица с милой прелестной Аликс. Я давно этого ждал и в восторге, что это произошло encore petit menage de plus dans la famille! (Еще одна супружеская пара в нашей семье. — фр.) — Ты уже знаешь, что я побывал в Копенгагене, все это тоже было очень странно и было решено в последнюю минуту. Папа остановился на дяде Алексее, тогда Мама спросила меня, не желал бы я ехать вместо него, я, разумеется, согласился и два дня спустя отправился в путь. Должен тебе сознаться, что первые два дня на железной дороге я был далеко не в спокойном состоянии, в особенности в Германии, где так скоро ездят, точно также и мои спутники и Д. Б. Рихтер и Боби Шувалов[377], хотя последний от одних только наших рассказов. В Копенгаген приехал я 1-го Ноября нашего стиля и оставался до 9-го. Юбилейные празднества прошли замечательно хорошо, для меня было огромная радость жить посреди всех родных в особенности после такого события как наше крушение! Время там прошло весело незаметно, но постоянно, чем бы я ни занимался, как какой-нибудь мрачный призрак, появлялась в голове та ужасная картина, со всеми несчастными пострадавшими там.
 
В Берлине меня угостили таким приемом, какого я в век не забуду; сам император[378] на станции, почетный караул, gardes du Corps (гвардейские части — фр.), спереди и сзади коляски, обед, учения в манеже и театр, все это я лучше передам на словах, когда Бог даст, увидимся!
Крепко обнимаю тебя и милую тетеньку!
Твой Ники.
(ГА РФ. Ф. 648. Оп. 1. Д. 70. Л. 72–73 об.)
Вел. кн. Сергей Александрович — цесаревичу Николаю Александровичу
27 ноября Дармштадт
Милый мой Ники,
Сердечно благодарю тебя за последнее письмо. Понимаю, что тебе было неприятно первое время на ж<елезной> дороге!! Радуюсь за тебя, что ты проветрился в Копенгагене. Из Берлина ты вынес хорошие впечатления, тем лучше, да и действительно постарались тебя принять наилучшим образом.
Мы здесь провели очень приятное тихое время; только эти последние дни начались легкие морозы. Из семейства Ernie и Alix — Ernie очень много про тебя расспрашивал — Alix выросла и похорошела прелесть как. Часто бываем мы в театре — опера отличная, с удовольствием слушаем. Сегодня мы были с Louis и Ernie на обеде у здешних аристократов; после обеда офицеры играли комедию и пели — было крайне смешно, а мне пришлось болтать по-немецки без конца, что не особенно удобно.
В понедельник уезжаем отсюда и едем на один день в Киль на свидание с Irene, а оттуда домой к родному полку за дело приняться с новыми свежими силами. В этот раз я гораздо больше тебе писал, чем ты мне — я сам собою любуюсь! До свидания, дорогой мой Ники, очень крепко тебя обнимаю, Христос с тобой.
Твой Сергей.
(ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 1340. Л. 47–48 об.)
Дневник Гессенской принцессы Алисы
16/28 ноября. День рождения дяди Генри. Очень рано утром приехали Элла и Сергей.
21 ноября/3 декабря. Элла и я сфотографировались в бальных платьях.
23 ноября/5 декабря. Пока Элла здесь, у меня нет уроков.
28 ноября/10 декабря. Элла и Сергей не могут уехать, пока дядя (Александр, принц Гессенский. — Сост.) так болен.
(Государыня Императрица Александра Феодоровна Романова.
Дивный свет. Дневниковые записи, переписка, жизнеописание. М., 2007. С. 30.)
Гессенский принц Александр умер через 5 дней. После похорон Сергей Александрович и Елисавета Феодоровна вернулись в Россию. Наконец, 12 декабря, «восточные путешественники» встретились с «кавказскими странниками».
Дневник цесаревича Николая Александровича
12 декабря. ПраздникЛ<ейб>-Гв<ардии> Волынского полка!
Проснулись с большим морозом 18°. Надев Волынский мундир, поехал с Папа и Мама в гор<од>. Успел стать в строй на фл<анге> Волын<ского> взвода. Проходили два раза цер<емониальным> марш<ем> за финляндцами… К чаю вернулись в Гатч<ину>. Приехали д.д. Сергей и жених — д. Павел и тетенька. Обедали с ними. Обмен впечатлений.