Великая княгиня Елисавета Феодоровна и император Николай II. Документы и материалы, 1884–1909 гг.

В военном моем управлении тоже все абсолютно благополучно. Из важных перемен: уход Лауница[1113] и назначение ему преемника! Мечтаю получить Зыкова[1114], ибо два старших кандидата были бы неподходящи — здесь нужен энергичный и хорошо знающий свое дело генерал. Но это я позволяю себе сказать тебе совсем по секрету и к твоему только сведению, ибо иначе Банковский[1115] меня съест!
У нас уже было два бала, и на днях будет третий, любезничаем мы всячески. Часто бываем в театре; здесь теперь отличная франц<узская> труппа, что весьма приятно для нас, провинциалов.
Жена здорова и очень деятельна с разными комитетами и т. п. Сумароковы собираются дать два бала; часто с ними видимся. Гостил у нас Гартонг и еще будет; теперь живет у нас же Комаров[1116]. Как я обрадовался, узнав, что вы всю зиму остаетесь в Царском: как вам обоим здорово дышать хорошим воздухом, а не гнилью Питера.
Частые посещения Павла меня сердечно радуют. Если ты разрешишь, мы явимся к вам на второй неделе В<еликого> Поста. При свидании сообщу многое и все то, о чем писать неудобно.
Дай-то Бог, чтоб восточные дела улеглись; Греция снова всех мутит[1117].
Жена и я крепко вас обнимаем. Храни вас Господь.
Твой Сергей.
(ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 1340. Л. 146–149 об.)
Дневник вел. кн. Сергея Александровича
9 февраля.… В 8 ч. с женой в докторский клуб на лекцию доктора Габричевского[1118] о чуме…
11 февраля.… В 9 ч. наш третий бал; удачно — ужинало более 400 ч. — болтал на пропалую — красивые были цветы м<ежду> пр<очих> васильки и фризия — в 3 ч. кончилось — плясали pas de quatre <?> — все сидели у меня в кабинете до ½ 5 ч.
(ГА РФ. Ф. 648. Оп. 1. Д. 33. Л. 44, 46.)
Вел. кн. Елисавета Феодоровна — имп. Марии Феодоровне
Без даты
Милая Минни,
Позволь снова побеспокоить тебя по поводу моего общества для законнорожденных детей[1119], и спросить: можно ли первому большому новому приюту на 50 детей дать твое имя? Конечно, здесь предполагается определенный капитал: на сегодня мы располагаем 300 000 рублями и откроемся в начале февраля. Будь добра, телеграфируй ответ.
Как поживают Ксения и младенец[1120]? Какое счастье, что все прошло хорошо. Должно быть, это маленький лучик света в твоей печальной жизни.
Мы оба нежно, сердечно целуем тебя. Носим твои чудесные рождественские подарки и благодарим тебя снова и снова.
Любящая тебя сестра Элла.
(ГА РФ. Ф. 642. Оп. 1.Д. 1579. Л. 173–174 об. — на англ. яз.)
Вел. кн. Елисавета Феодоровна — имп. Марии Феодоровне
11 февраля. Москва — Петербург
В пятницу открывается заведение, которому ты любезно дала свое имя. Дом пожертвован Кнопом[1121], внутри все устроено прелестно, благодаря Протопопову[1122]. Нейдгарт[1123][1124] приложил массу усилий, несколько раз в неделю приходил проследить, что все делается правильно. Прости за длинную телеграмму, думаю, что подробности тебе интересны.
Нежно целую. Здесь очень тепло. Надеюсь, все здоровы.
Элла.
(ГА РФ. Ф. 642. Оп. 1.Д. 1585.А. 12.)
14 февраля состоялось открытие Елисаветинского грудного приюта имени Государыни Императрицы Марии Феодоровны. Попечительницей приюта была назначена фрейлина великой княгини княжна А.П Лобанова-Ростовская, ее помощницей А. К. Серебрякова, попечителем — граф Н. Я. Эссен-Стенбок-Фермор. Приют был рассчитан на 50 детей в возрасте от 6 месяцев до 2 лет. Подросшие дети переводились в малолетний приют имени Августейшей Попечительницы Общества.
Источниками содержания выступали отпускаемые ежегодно Великой княгиней Елисаветой Федоровной 1810рублей, а также стипендиатные капиталы имени барона ГН. Шиллинга, барона Л. Г. Кнопа13 и М. А. Бороздина[1125] по 5000 рублей каждый и, помимо этого, пожертвования попечительского персонала и суммы из общих средств кассы Общества.
 
Дневник вел. кн. Сергея Александровича
14 февраля.…В ½ 12 ч. с женой на освящение первого большого приюта Елисаветинского Общества — прекрасный дом — очень все хорошо…
(ГА РФ. Ф. 648. Оп. 1.Д. 33. Л. 49.)
Николай II — вел. кн. Сергею Александровичу
18 февраля. Царское Село
Дорогой дядя Сергей,
… На днях представлялся Трепов, в первый раз по своем вступлении в должность; он произвел на меня наилучшее впечатление своим разговором. Дай Бог, чтобы дело у Тебя с ним шло бы дальше, как до сих пор! Очень рад назначению Зыкова начальником 1-й кавал<ерийской> дивизии, Ты, наверное, будешь им доволен. Я его хорошо знал еще командиром л<ейб>-гв<ардии> Драгунского полка!
Я хотел предупредить Тебя об одном, может быть неудобном или скучном обстоятельстве: дело в том, что нынче в Июне будет праздноваться 60-летний юбилей царствования Granny (бабушки — англ.). Она очень надеется видеть у себя одну из русских внучек. Очевидно выбор между вами или нами; но так как нам решительно невозможно уехать до осени, то вы оба являетесь единственными представителями русского семейства, которые могли бы присутствовать на празднествах в Лондоне. Я знаю, что это путешествие расстроит Твои планы насчет объезда округа и лагеря, но эта командировка займет всего 2 с чем-то недели! Надеюсь, Ты не будешь на меня гневаться — я понимаю, что это скучно, но что же делать?
Благодаря «Москов<ским> вед<омостям>», которые я всегда читаю, я имею возможность подробно и точно знать о том, что вы делаете? Мне чрезвычайно нравятся статьи и вообще тон этой газеты и успел уже почерпнуть из нее кое-что полезное для себя.
Будем очень рады принять вас у себя здесь на 2-й неделе. Д<ядя> Павел расскажет, как мы живем и наслаждаемся жизнью в милом Ц<арском> С<еле>. А пока до свидания. Крепко обнимаю Тебя и дорогую Эллу. Господь с Вами.
Всем сердцем Твой Ники.
(ГА РФ. Ф. 648. Оп. 1.Д. 71.А. 14–17об.)
Вел. кн. Сергей Александрович — Николаю II
27 февраля. Москва
Дорогой Ники,
Сердечно благодарю за письмо с Павлом. Я всегда готов исполнять все твои приказания: мы с удовольствием устремимся в Англию к началу июля и будем ублажать Granny. Мои смотры в лагерях всегда успею сделать…
Назначение Зыкова меня радует, радует, что ты доволен «Моск<овскими> вед<омостями>»[1126]; вчера, т. е. 26[1127], были хорошие статьи, какой для меня это сугубо памятный день, и вечно буду его оплакивать в душе и сердце.
Павел вам сообщил о своем пребывании; folle journee (на масленице. — Сост.), было, кажется, удачно. Рад был видеть Владим<ира> и Михен — оба в прекрасных «духах». У Сумароковых были очень оживленные плясы; жена послала Аликс рисунки «des tetes» (головок — фр.) — это было очень удачно и красиво. Жене шло очень стар<инный> греческий костюм и прическа a la Tanagra[1128]. Бывали часто в театре; прелестный новый одноактный балет «Фея кукол» — музыка очень милая. Были и преображенцы, и в том числе Гартонг.
Вообще все, слава Богу, благополучно, и дела идут мирным ходом; даже 19 ф<евраля>[1129] прошло вполне благополучно — никаких тенденциозных панихид не было, и это в первый раз за все 6 лет, что я здесь. Перепись показала, что в Первопрестольной столице 989 тысяч жителей без пригородных — с ними же гораздо больше миллиона. Все езжу по казармам — из коих некоторые ужасные, как напр<имер> Сумского полка. Усердно занимаюсь кавалерийским уставом. В будущий вторник еду в Александров, на юбилей саперного бат<альона>; в сей раз знамя поспело! В конце второй недели думаю сделать парад Моск<овскому> гарнизону — маленькое подбадривание.