Великая княгиня Елисавета Феодоровна и император Николай II. Документы и материалы, 1884–1909 гг.
За эти дни у меня душа изныла за Сергея; я искренно его люблю, мы дружны с детства, и вот мне со всех сторон приходится слышать порицания ему; и я не имею возможности сказать хотя бы слово в его защиту. Говорить с ним я не могу; мы бы только рассорились, а проку из этого не вышло бы. Сегодня блестящий парад на Ходынском поле под жгучими лучами солнца. После завтрака в Петровском дворце Сергей с негодованием сказал мне о предположении назначить особое следствие с Паленом во главе; по его словам, подобное следствие под председательством Муравьева[1029] было наряжено только раз, в 1866 г. после покушения на жизнь Императора Александра II. Тогда оно было вызвано тяжелыми обстоятельствами государственной жизни. Сергей находит, что Ходынскую катастрофу, как она ни ужасна, нельзя приравнивать к событию 4 апреля <18>66[1030]. Положим так; но следствие ничему не мешает, и весть о нем произвела на всех о том услышавших самое благоприятное впечатление. Но все братья Сергея возмутились; Владимир и Павел говорили Палену, что всех их хотят разогнать. Сергей мне сказал, что надеется на мою поддержку: я отвечал, что слишком мало знаком с этим делом и не могу еще составить о нем положительного мнения. — Я глубоко смущен и опечален.
Большой обед в Александровском зале. Потом проводы Их Величеств на Смоленский вокзал. Имп<ератрица> Мария Федоровна уехала в Гатчину, а Царь с молодой Царицей в Ильинское.
Потешный дворец. Вечером 27 мая.…О, если бы Государь был решительнее! Но он окружен советчиками. Владимир постоянно дает Ему советы и даже побуждает Его изменять принятые решения, как напр<имер>, в деле назначения Палена. Рескрипт был уже заготовлен. Сергей, поддерживаемый Владимиром и Павлом — хотя все трое проекта рескрипта не читали, — решил просить об увольнении, и Государь не подписал рескрипта.
(К. Р. Дневники. Воспоминания. Стихи. Письма. М., 1998. С. 236–238.)
Рескрипта Палену Государь не подписал. Враги Сергея Алесандровича не успокоились. По существу, Ходынская катастрофа стала для них поводом для начала общей травли великого князя — убежденного монархиста и консерватора. Михайловичи возьмут свой реванш уже в июле, а пока царская чета отдыхает в «хорошем тихом» Ильинском.
Дневник вел. кн. Сергея Александровича
27 мая. Ильинское. 21° — дивное утро — кофе на балконе — Ники у себя. В 11 ч. мы четверо и Пиц с baby, прибывшие из Усова, пошли в церковь и отслужили благодарственный молебен — молилось тепло; паслись в саду… Наш старик диакон получил мал<ую> Анну[1031] и в восторге…
28 мая. Ильинское. 21° в.т. — идеальная погода. Кроме царей, пивших у себя чай, все остальные пили его у нас на балконе. Ничего не читаю; стараюсь не думать и только дышу. Ники катался на лодке, а перед тем был у него Лобанов[1032], прибывший по экстренному делу… Все пошли пить чай в Усово к Пицу. Идеальный вечер. После обеда Ники на бильярде с Гадоном… Кажется, Ники и Alix отдыхают.
(ГА РФ. Ф. 648. Оп. 1. Д. 32. Л. 78.)
Дневник вел. кн. Константина Константиновича
Четверг. 30 мая, с. Ильинское. Вчера я встал в 6 ч. и в 7 выехал из Москвы на своей тройке в Ильинское. Был ясный, очень жаркий день. В дороге находился час и три четверти. Здесь уже не спали. Сергей с раннего утра отправился ловить рыбу неводом и еще не возвращался. Государь и Императрица катались верхом — в первый раз вместе, с тех пор, что Она в России. Элла с братом вел. герцогом Гессенским Егпу, его женой и обоими Баттенбергскими[1033] пили кофе в тени деревьев перед домом… Отрадно видеть Государя здесь среди привольной тишины после трех недель, когда Он ни минуты не имел покоя. Он говорил, что Московские торжества кажутся ему каким-то сном, от которого Он только очнулся…
Чай пили под липами… Погода дивная, тепло, пахнет сиренью и тополем, свобода и тишина.
Пятница. 31 мая. Не следовало Сергею писать о том, что меня смущало и огорчало: мое письмо дело не поправило бы, а только принесло Сергею неприятность. Здесь в Ильинском отдыхают, наслаждаются жизнью, забывают заботы и тревоги, зачем же врываться в эту тихую, привольную жизнь подобно осеннему ветру и портить мирное настроение. Вот отчего я на словах боюсь коснуться всего того, что озабочивало меня после Ходынской катастрофы. Сергей, очевидно, далек от тех взглядов и мнений, которые у многих создались невольно, он себе не отдает отчета, насколько его отношение к этому несчастию несогласно с тем, что пожелали бы ему все сочувствующие ему. Главной его заботой было оградить Государя от всевозможных опасностей, все остальное, даже гибель около 2000 челов<ек>, представляется ему не столь важным после того, что Государь благополучно прожил в Москве все 3 недели коронационных торжеств. Я не стану Сергею открывать глаза.
Я думаю, впервые по вступлении на престол Ники находится в совершенно привольной обстановке, находясь в то же время в многочисленном обществе. Здесь нет никаких стеснений, никакого этикета. Он принимает участие в прогулках, играх, забавах и шутках. Радостно видеть, как Он весел и беззаботен…
(К. Р. Дневники. Воспоминания. Стихи. Письма. М., 1998. С. 239–240.)
Дневник Николая II
1 июня.…Обедали в 7 Ц, так как к 9 час. должны были съехаться в Архангельском к Сумароковым в их театр. Итальянцы пели — давали оперу «Лалла-Рук»[1034] с Арнольдсон[1035]. После спектакля пошли пешком из их дому, с первой террасы которого смотрели на весьма красивый фейерверк. Ужинали со всеми приглашенными и в 2 часа уехали в Ильинское.
Все было замечательно красиво и хорошо устроено; мне этот вечер напомнил прежние времена, когда происходили пиршества и увеселения у помещиков!
(Дневники Императора Николая II. М., 1991. С. 149.)
Дневник вел. кн. Сергея Александровича
2 июня. Ильинское. 16° — хороший день — сравнительно прохладно — кофе в саду — в 10 ч. к обедне — все паслись в саду или играли в теннис. Завтракали 3 конвойных офиц<ера> и Рукавишников с планами для Alix убежища[1036]… Ники и Alix в память завтрашнего дня подарили жене брошку, а мне чудные запонки с короной. После обеда petits jeux (игра в фанты — фр.) на террасе — Ники принимал живое участие…
3 июня. <День свадьбы вел. кн. Сергея Александровича и вел. кн. Елисаветы Феодоровны>. Ильинское. 15° — приятный день — кофе общий на балконе — Ники ездил верхом с Ducky etc. Масса грибов всюду в саду — Мари ими увлекается. Кое-что читал — усиленная игра в теннис, и Ники тоже — он понемножку развертывается… Чай под липами у тенниса. Депеша от Власовского с вестью, что утром были найдены прокламации о Ходынской катастрофе — не понимаю откуда?! За обедом играли румыны, и после все плясали, т. е. молодежь — Alix немного — Ники совсем нет. Господи благослови сей день для нас!
4 июня. Ильинское.… Все играли petits jeux (в фанты — фр.) — Мисси была. Ники и Alix усердно принимали участие. Ники развертывается. Alix говорит на рус<ском> с Шлиттером.
5 июня. Ильинское.…ходил с Alix в родильный приют — две лежат — ей все понравилось. Гроза и ливень перед обедом. После обеда игра и возня… Все благоухает. Ники очень в духе — видимо, доволен — Слава Богу!
6 июня… Обед в ½ 8 ч. и в Архангельское в театр[1037] — «Севильский цирюльник» и квартет «Риголетто» — Мазини[1038] и Арнольдсон. Прелестно. Все соседи ужинали. Ночь прохладна. Многие остались танцевать.
7 июня. Ильнское. 17°, кофе на балконе en famille (в кругу семьи — фр). В 10 ч. Асикритов[1039] снимал большую группу — все общество принимало участие — засим семейное и все дети — удачно… После завтрака на моем балконе снял группу Ники, Alix et la petite (Аликс с маленькой[1040] — фр.) — удалось…