Великая княгиня Елисавета Феодоровна и император Николай II. Документы и материалы, 1884–1909 гг.
(ГА РФ. Ф. 648. Оп. 1.Д. 32. A. S2.)
Николай II, ими. Александра Феодоровна — вел. кн. Сергею Александровичу Царское Село — Москва
Только что услышали про бедного Степанова. Так печально, нет слов. Пожалуйста, срочно сообщи новости. Как он? Бог даст, он поправится.
Ники, Аликс.
(ГА РФ. Ф. 648. Оп. 1.Д.91.А. 64. — на англ. яз.)
Имп. Александра Феодоровна — вел. кн. Сергею Александровичу.
8 апреля. Царское Село — Москва
Пожалуйста, <сообщи> новости о Степанове; мысли все с ним и со всеми вами. Узнает ли он тебя? В сознании ли? Если да, мы шлем ему нашу нежнейшую любовь. Бог даст, он поправится.
Аликс.
(ГА РФ. Ф. 648. Оп. 1.Д.91.А. 75. — на англ. яз.)
Дневник вел. кн. Сергея Александровича
8 апреля.… в 10 ч. с Гадоном в клинику — ночь была хороша, темп<ература> тоже — видел Степ<анова> — говорил со мною вполне хорошо — Левшин доволен общим состоянием — в первый раз цыпленок дали. Принимал без конца. Совсем неожиданно из клиники мне передают, что Мих<аил> Петр<ович> меня благодарит, сообщает, что чувствует себя гораздо лучше — он сам поручил передать мне. В Зч. с женой в клинику… В 9 ч. с Гадоном в клинику. Слава Богу, идет все хорошо. Alix еще спрашивала о здоровье Степ<анова>.
11 апреля.… в клинику — Степ<анов> ожидал жену и дал ей цветы — очень разговорчив — его братья были — пили чай — просто не верится!! Слава Богу! Писал письмо Ники — длинное, деловое — читал с женою. В 9 ч. снова в клинику с Гадоном.
(ГА РФ. Ф. 648. Оп. 1. Д. 32. Л. S3, 55.)
Вел. кн. Сергей Александрович — вел. кн. Павлу Але
ксандровичу
14 апреля. Москва
… Alix прислала Степ<анову> первые весенние цветы — si touchant (как трогательно! — фр.) — все доктора просили цветок на память…
(ГА РФ. Ф. 644. Оп. 1. Д. 204. Л. 96 об.)
Вел. кн. Сергей Александрович — Николаю II
11 апреля. Москва
Дорогой Ники,
…Нам пришлось пережить очень тяжелые дни по поводу нашего Степанова; у него сотрясение мозга и трещина в нижней части черепа — все были уверены, что он не выживет, но, вот, слава Богу, ему теперь лучше, и есть надежда на полное выздоровление. Мы были ужасно тронуты вашим сочувствием, и скажи Аликс тоже; правда, потерять верного и преданного друга — большое несчастье.
Я с головы до ног погружен во все приготовления к Маю — их страшно много, а рядом идут очередные дела — иногда голова идет кругом. Не понимаю, как ты будешь объезжать лагерь с зорей[963] с церем<онией> — Папа этого в 83 году[964] не делал — ибо пока еще все под снегом, а когда он стает, то будет невылазная грязь; каждую ночь еще 3–4° морозу.
У меня давно есть мысль, которую хотел передать тебе. Не прикажешь ли ты, чтоб о. Иоанн[965] присутствовал на самой коронации в Успенском Соборе, как было на твоей свадьбе?
Кн. Шаховская[966] — общины «Утоли моя печали» — в газетах даже сообщала, что будто ты будешь присутствовать на закладке или освящении в ее Общине — вероятно, это неправда — во всяком случае, я позволяю себе просить тебя этого не делать, ибо она этого вовсе не заслуживает — с est une intrigante et voila tout (интриганка и больше ничего — фр.).
Позволь мне все тебе выложить. Помнишь наш разговор о Грингмуте[967] — теперь я знаю, что ему хотят дать место Начальника главного Управления по делам печати вместо Феоктистова[968], который уходит. Жаль будет потерять его, как умного и дельного писателя; во главе «Моск<овских> вед<омостей>» он будет в тысячу раз полезнее именно благодаря его направлению, а в наше время это куда как важно! Как Нач<альник> по дел<ам> печати — он уже писать не может, и мы его уже совсем потеряем; прости меня, но умоляю тебя настаивать, чтоб ему дали «Моск<овские> ведомости», а не что другое — это чрезвычайно важно — я это говорю в общем смысле, а не только как Моск<овский> ген<ерал>-губ<ернатор>, право, так.
Я выложил тебе все, что у меня накопилось на душе и что не могу от тебя скрыть — конечно, на словах было бы легче. Во всех моих треволнениях утешаюсь мыслью о вашем приезде к нам в Ильинское — дай-то Бог, что б это было тихое радостное время, где вы оба могли бы отдохнуть. Воображаю, как вы теперь наслаждаетесь в милом Царском. Мы много читаем с женой после дневного чая.
Храни вас троих Господь — сердечно обнимаем. До свидания.
Твой Сергей.
(ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 1340. Л. 113–118 об.)
Вел. кн. Сергей Александрович — вел. кн. Павлу Александровичу
15 апреля. Москва
…Я изведен всякими делами — конечно, коронационные всего больше и вздору-то сколько! Истомин просидел у меня без конца. Ставлю тебе на вид, что я только от него узнал, что Georgie был в такой страшной опасности — право — ты бы мог мне слово об этом сказать — non, vraiment je ten veux (я на тебя сердит — фр.) — тоже ни слова об Оле[969]! Стыдно. Как же теперь стоит дело с Georgie? Есть ли надежда, что это протянет. Как все это ужасно с коронацией! Судьба и вздохнуть нам не дает! Неужели опять панихида, траур etc.! Страшно подумать.
… Вчера были мы вечером на Красной площади, и при нас делали пробу электр<ического> освещения всех кремлевских башен — удивительно красиво — феерично — необыкновенно красивые цвета; объехали мы кругом весь кремль avec Mr Berr sur le marche-pied du landau (с г-ном Бером[970] на подножке ландо — фр.) — масса народу. Меня целый день теребят — то тот, то другой и ничего нет времени делать для себя…
(ГА РФ. Ф. 644. Оп. 1. Д. 204. Л. 97–98 об.)
Вел. кн. Сергей Александрович — вел. кн. Павлу Александровичу
17 апреля. Москва
…Мы ездили сегодня в Ивановский мон<астырь> — пелена для мощей пр. Сергия почти готова и надо было указать места для драгоцен<ных> камней — будет чудесно! Вчера я поднес жене трен розовый с чудными кружевами испанскими 17 столетия — вышло вполне удачно, и жене очень понравилось…
(ГА РФ. Ф. 644. Оп. 1. Д. 204. Л. 100–100 об.)
Дневник вел. кн. Сергея Александровича
19 апреля.… В 10 ч. в клинику — завтра Степ<анов> перебирается к нам… В ½ 3 ч. с женою в клинику — все доктора во главе с Левшиным поднесли жене букет, и она им всем дала фиалки. Степ<анов> в сюртуке встретил — пили чай и простились с клиникой d’une maniere touchante (трогательным образом — фр.)…
(ГА РФ. Ф. 648. Оп. 1. Д. 32. Л. 59.)
Вел. кн. Елисавета Феодоровна — Николаю II
20 апреля. Москва
Мой дорогой Ники,
Наконец погода изменилась, и у нас жара, как летом, так что, надеюсь, к коронации все зазеленеет. Степанов просит меня передать тебе и Аликс слова глубочайшей благодарности за участие, оказанное вами во время его болезни. По его словам, это было самым лучшим и целительным лекарством, которое поставило его на ноги. Сегодня он переехал в наш дом. Конечно, ему придется поберечься еще несколько месяцев, хотя он чувствует себя довольно хорошо, но ему нельзя переутомляться. А так он, слава Богу, вполне здоров.
Скажи, пожалуйста, Аликс, что меха я высылаю сегодня вечером и уже телеграфировала Даки, что Feldjager (фельдъегерь — нем.) доставит их в Дармштадт.
Сегодня я получила письмо от моей старой княгини Голицыной[971], она пишет, что «on avait sonde le terrain si le Prince serait a Moscou» («зондировали почву, приедет ли князь[972] в Москву» — фр.) и сказали, что нет, а теперь было упомянуто, что имелось намерение прикомандировать его к Гессенскому двору. Конечно, такая честь была бы огромной радостью, поэтому хочу тебя спросить: думал ли ты о его приезде по этой причине? <Он командируется> к Даки? Если так, то будь добр, дай телеграмму, что желаешь его приезда, или что все уже решено. Тогда я бы сразу же известила ее об этом. Видишь ли, ему нужно будет привести в порядок свои мундиры, они ведь постоянно живут в деревне.