Полозов. Дыхание пепла. Том 1 (СИ)
Когда князь он подошел к эпицентру, ему внезапно захотелось выпить хрусталёвского коньяка, поскольку он уже увидел, во что превратился хозяин дома — Филин. Полозов до конца надеялся, что тот останется жив.
Разрубленное по диагонали тело сейчас являло настолько неаппетитное зрелище, что даже привычный ко всему Полозов захотел на свежий воздух. Не обгоревшим оставалось только лицо Филина с перекошенной гримасой.
Ошибки быть не могло, поскольку Полозов знал его лично. И сейчас он даже не хотел предполагать, у кого вообще достало сил грохнуть Филина в его собственном доме.
На это безумие было способно только несколько людей в империи, но все они были под настолько плотным колпаком, что говорить и рассуждать об участии кого-то из них в этой акции — было глупо. А это была именно акция, в чём Полозов не сомневался.
Почерк был неуловимо знаком.
Знаком настолько, что Полозов непроизвольно вздрогнул. Такое мог сотворить ещё один человек. Вот только Полозов знал точно, что этот человек мёртв уже много лет.
Дальнейший осмотр так ничего не прояснил, поскольку всё до сих пор догорало, а суетящиеся жандармы успешно затаптывали последние улики, на которые было уже честно говоря — плевать. Или они просто сгорят вместе с особняком.
Филин мёртв, его сын, судя по обгоревшему скелету — тоже. Полозову доложились, что подручных такого роста, кроме сына, у Филина не было.
Когда прибыл Хрусталёв, Полозов как раз осматривал верхний этаж, где совершенно чудесным образом в комнате прислуги обнаружились живые. Перепуганные, связанные, но живые. Почти все.
Вот только из их показаний тоже ничего выяснить не удалось, поскольку у каждой из женщин они разнились.
Внимание князя привлекло только одно: одна из этих двух, твёрдо утверждала, что проникший к ним в особняк имел худощавое телосложение и небольшой рост.
И князь этому был склонен верить, поскольку даже, несмотря на расколоченное окно, размер окна, больше напоминающего бойницу, был мал. Сам Полозов точно бы в него не протиснуться.
— Ну, — вытирая руки платком, поинтересовался Полозов у Хрусталёва, который до сих пор пребывал в скверном расположении духа. — Что можете сказать, господин граф?
— Я обязательно разберусь! — помрачнел Хрусталёв понимая, что и этот и последующий упреки будут вполне законны. — Подобного вопиющего случая даже я не помню.
— Ну хоть какие-то догадки есть?
— Нужно опрашивать информаторов, — пробурчал шеф Корпуса жандармов. — Вот только думается мне, что это не даст никаких результатов.
— Прекрасно понимаю, граф. Я солидарен с вами. Здесь с большой вероятностью порезвился тот, кто меня, как раз, интересует! Похоже, что этой ночью нам отдохнуть не удастся.
— Ваша светлость, — в комнату влетел тот самый ефрейтор, которому наказали приглядывать за девушкой. — Ваша светлость…
— Что случилось? — повернулся к нему Полозов, уже понимая по лицу жандарма, что именно произошло.
— Девушка, — выдохнул он, бледнея, замечая разгневанный взгляд Хрусталёва. — Она же к вам пошла. Сказала, что вспомнила личность нападавшего. Я лишь на миг отвлекся. Ваша светлость…
— Упустили, — тяжело вздохнул князь. — Ну что я могу сказать, господин граф… Спасибо за личный состав. Орлы! — досадливо сплюнул он, и широким шагом вышел из комнаты, оставив перепуганного ефрейтора наедине с разгневанным Хрусталёвым.
Глава 17
Петя помнил, как из последних сил выползал из полыхающего поместья, набросив на себя морок и потратив последние крохи силы. Точно зная, что скоро его накроет жесточайшим откатом, парень старался, как можно быстрее покинуть место происшествия, куда начали стягиваться силы Корпуса жандармов. Ещё треть часа, и от мундиров там будет просто не протолкнуться.
Вот только что он не ожидал услышать — знакомый и одновременно ненавистный голос своего родителя. Полозова-старшего.
Что он там делал в это время, парню было думать недосуг. Когда Петя доберётся до безопасного места, он обязательно об этом подумает, а сейчас сил хватало только на то, чтобы брести по улице, стараясь держаться в тени там, где это возможно.
Силы стремительно таяли, просачиваясь, как песок сквозь тонкое горлышко песочных часов, и парень уже двигался на силе воли и упрямстве, выбираясь в промышленный район. Туда, где он оставил пароцикл.
Руки совершенно не слушались, а негнущиеся пальцы отказывались сжаться на чем-то испачканном борту деревянного ящика, чтобы, отбросив его в сторону, добраться до замка зажигания.
Петю по пути вырвало. Отстранённо отметив это, он никак не отреагировал, равнодушно и целенаправленно перебирая рукой холодную стену здания, вдоль которого он брёл. Если его здесь обнаружат, уже будет плевать, в каком он виде, и что из своего гардероба он испачкал.
Даже смрад изгаженного проулка не смог перебить отвратную вонь сожжённого мяса и запаха пожарища, которыми парень насквозь пропах. А уж подпалины на его костюме, если эти лохмотья ещё можно было называть костюмом, вовсе превращали его в какого-нибудь бродяжку со Второй Базарки.
Не дай Бог, если парня застукают около пароцикла, его же пристрелят быстрее, чем он сможет представиться, ни за что не поверив, что «Барс» может принадлежать ему.
К тому же, Полозову будет весьма трудно, если не сказать — невозможно, объяснить блюстителям порядка свой внешний вид.
Спустя некоторое время, которые он просто просидел прислонившись спиной к колесу пароцикла, Петя почувствовал себя немного лучше. Как бы не хотелось поскорее отсюда убраться, он осознавал, что не смог бы даже завести железного друга, не то, чтобы управлять им. Поэтому ему пришлось восстанавливаться здесь, под носом у архаровцев, а заодно проанализировать все свои ошибки в бою с Филином.
Пётр быт честен перед собой. Если бы не Алиса, которая, благодаря своим ручкам, умудрилась оставить по одной монете в карманах Филина и его сына, она бы не пережила этого боя. Стыдно признать, но сегодняшнее дерьмо, которое случилось, никак нельзя было назвать нормально спланированной операцией по устранению.
В тот момент, когда филиновская пакость спеленала Петю, высосав энергетический каркас практически до конца, парню ничего другого не оставалось, чтобы снова обратиться к родовой силе.
Силе настолько пугающей, что парень, касаясь её, чувствовал только трепет и страх от той мощи, которая она предоставляла. И в этом был огромный подвох.
Нестабильный и только формирующийся энергетический каркас не способен полноценно пропускать через себя океан силы, который неминуемо разорвёт линии там, где их не успела укрепить воля мага. Отсутствие опыта — главная и единственная ошибка, приводящая к гибели тех, кто пытается самостоятельно совершить прорыв на следующий ранг.
Это как попытаться магией повернуть русло реки, надеясь что она поместится в глубокую лужу в центре деревни.
Практически невозможно отказаться от того, чтобы не зачерпнуть больше, чем можешь выдержать. И Пётр всегда опасался, что этот момент когда-нибудь настанет.
Потрёпанный, после срабатывания артефакта под его защитным куполом, Филин очень сильно обгорел, но это его не убило, что неприятно изумило Полозова. Да, правильно говорят, что хороший целитель — это вам не плюшки на ярмарке трескать. А целитель среднего ранга, коим оказался Филинов — это достаточно серьёзный противник, чтобы переть на него в лоб.
Филина погубило пренебрежение. Отнесясь в начале серьёзно к противнику, в конце схватки он расслабился, посчитав, что парень не представляет опасности.
Обычный маг — да. Но не Пепел!
Воплотившись на долю секунды в стихию, бросив своё израненное тело в буйство родовой силы, парень попросту разрубил его сформированной стихийной удавкой. Вот только состояние парня не позволило ему правильно её применить, а вместо шеи она прошла сквозь всё тело, сделав из одного Филина двух.
И Полозову ему придётся заплатить за то, что он нарушил запрет Тумана. Вовсе не старику, нет.